Владимир Колычев - Вечность и еще два дня

— И что это такое? — спросила Полина, не зная, радоваться ей или ругать Мишу.

Если это был тот самый дом, о котором он говорил, то она наконец-то сможет отдохнуть от этого проклятого трактора. Но дом совсем маленький. Как они будут жить в нем вдвоем? Сможет ли она отсюда позвонить?

Бревна нетесаные, полы земляные, печь маленькая, сложенная из крупных речных камней, с маленькой плитой, на которой можно вскипятить чайник. Горшок с кашей в такую печь не поставишь и в холод на нее не ляжешь.

Обстановка такая же убогая, как и сама избушка. Стол, скамейка, двухъярусные нары, вместо шкафа стеллаж из неструганых досок. На полках пустые стеклянные банки, жестянки, мятая миска, сплющенная кружка, ржавый чайник без носика, керосиновая лампа без стеклянного колпака. На гвозде висел рваный брезентовый плащ. В углу стояли стоптанные кирзовые сапоги, в одно голенище воткнута была удочка. У печки валялось несколько поленьев. Все в пыли, даже паутина.

— Ты знал, что здесь ничего нет? — спросила Полина.

— Догадывался, — подтвердил Миша.

— Это охотничий домик?

— Рыбацкий. — Он повел подбородком в сторону озера, от которого осталась одна незамерзшая полынья размером с большое тракторное колесо.

— Я не хочу здесь жить, — сказала Полина.

— Я тоже. — Миша посмотрел ей в глаза.

— Тогда почему мы здесь? — упавшим голосом спросила Полина.

— Да потому, что тебя хотят убить.

— Но я не просила…

— Завтра мы поедем обратно! — заявил Миша. — Сегодня передохнем немного, а с утра и отправимся.

— Мне нужно позвонить. — Полина выразительно глянула на потолок, под которым не было лампочки.

Электричество к дому не подводилось, телефон здесь не зарядишь.

— Позвонишь, — сухо, недовольно сказал Миша и велел ей растопить печь.

Ослушаться его Полина не могла, потому как сама хотела сделать это.

Печь ей понравилась. Тяга появилась сразу, едва она только зажгла щепу, дымок потянулся в трубу. А когда дрова разгорелись, от него не осталось ни следа, зато повеяло теплом.

Пока она возилась с печью, Миша подогнал трактор поближе к дому, вытащил из прицепа небольшой электрогенератор, фанерной лопатой расчистил под него площадку, запустил, накрыл коробом, в дом вывел провод, накрутил на него розетку и поставил телефон на подзарядку.

— Ловко у тебя выходит, — похвалила его Полина.

— У меня все ловко. — Он смотрел ей прямо в глаза. — А у тебя?

Полина просто не могла ударить в грязь лицом. Пока печка растапливалась, она подмела в доме, собрала и вынесла бесполезный хлам, слазила в прицеп, раздобыла посуду, набила ведро снегом, поставила на плиту. Ей нужна была вода, а к озеру Полина идти не рискнула. Черпать из полыньи опасно, лед там тонкий, можно провалиться. Ручей нужно искать, но на это уйдет время. Если бы поблизости что-то журчало, а наугад ходить недосуг.

Пока снег растапливался, Полина сняла с подзарядки телефон. Судя по значку на дисплее, сотовый сигнал присутствовал, хоть и слабый.

Варвара ответила почти сразу.

— Привет! Как там Антошка? — выпалила Полина.

— Хорошо все с Антошкой, — с привычным для нее недовольством отозвалась Варвара. — Только что покормили.

— Чем покормили?

— Ну, своего молока у меня, извини, нет.

Варвара поднесла трубку поближе к Антошке, и Полина услышала знакомое сопение.

— Сынок, маленький мой! — В какой-то миг у Полины возникло ощущение, как будто она летит на крыльях к своему ребенку.

Антошка услышал мать, радостно закурлыкал, шумно задышал, но телефон уже разрядился, связь оборвалась. Полину это расстроило, но не очень. Связь есть, электричество генерируется. Сейчас телефон подзарядится, и она снова позвонит.

Вдохновленная, воодушевленная, Полина протерла стол, скамейку, полки, подоконник, побрызгала водой на земляной пол, а затем застелила его половиками, которые предусмотрительно прихватил с собой Миша. Вслед за этим она набросила на стол скатерку, расставила посуду.

В дом зашел Миша, оценил порядок и одобрительно кивнул.

Он заглянул в ведро, в котором еще плавал снег, и сказал:

— Посуду мыть пойдет. А за питьевой водой я сейчас схожу.

Где-то неподалеку действительно был ручей. Вода, которую принес Миша, вроде бы была чистой, но Полина не решилась пить ее сырой. Она вскипятила чайник, выложила в миску пряники. Какой-никакой, а все-таки завтрак.

Миша принес телевизор и подключил его к комнатной антенне, которая, как это ни странно, ловила сигнал, пусть и плохо. Изображение было неважное, но хотя бы новости послушать удастся.

— Можно на крышу антенну вынести, будет лучше, — сказал он.

— А я к обеду лепешек напеку, — вслух подумала Полина. — Там у тебя тушенка была, если я не ошибаюсь?

Телевизор ее особо не волновал. Работы много, смотреть будет некогда, если только слушать. Генератор стучит не очень громко, мешать не будет.

— И тушенка, и крупа. Кашу сваришь.

— И суп можно.

— Картошку покупать нужно, ее у нас нет. Мы много чего с собой не взяли.

— Так нам только до завтра надо, — сказала Полина.

Но обустраивалась она так, как будто поселилась здесь навсегда. И посуду расставила, и продукты разложила, и нары застелила. Но главное, снова дозвонилась до Антошки, услышала его голосок, и это ее успокоило. Долго разговаривать Полина не стала. Счет не бесконечный. Она не знала, как положить на него деньги, а Варвару просить не хотела. Вадим и без того крепко на нее потратился.

Пока она занималась домом, Миша напилил веток, наготовил дров, занес их в крохотные сени, чтобы не мокли под снегом. Он расчистил снег вокруг дома, проложил дорожку к ручью и озеру, даже лунку во льду пробил.

— Завтра с утра гляну, какой там лов, надергаю щук, — мечтательно проговорил тракторист, усаживаясь на скамью.

— А разве мы не с утра едем? — спросила Полина.

— Куда? — Миша в упор посмотрел на нее.

Полина не смогла выдержать его взгляд. Нельзя им пока возвращаться домой. Она должна была это понимать лучше его, но увы. Полина вела себя как упертая дура. Нельзя так.

— Здесь не так уж и плохо, — выдержав паузу, сказал Миша. — И делать ничего не надо. Если продукты будут.

— Продукты можно купить, — в раздумье проговорила Полина. — Привезем их сюда, холодильник на чердаке сделаем.

— Особо опасаться нам смысла нет. Этот Герман, будь он неладен, конечно же, натуральный псих. Но рано или поздно его посадят. Скорее всего, рано.

— Хотелось бы на это надеяться.

— Посадят обязательно. Думаю, к весне мы с тобой домой вернемся.

— Хотелось бы раньше.

— Антошку заберешь. Хорошо все будет. Даже если и до лета задержимся тут, то не страшно. Я полы нормальные сделаю, баньку можно поставить. Да и огородиться как следует было бы неплохо.