Федерико Аксат - Амнезия

— Который с корейцами?

Судя по ее тону, Мэгги не очень-то верила в шпионскую версию.

— Тип, который был в Линдон-Хилле, не кореец. У него была фотография Полы, и он подменил ее в последний момент.

— Ты сможешь его опознать?

— Наверное. Он был в берете и с бородой, не знаю, настоящей или нет, но я хорошо запомнил его глаза.

Я забрал у Мэгги зонт и поднял повыше. Церковный шпиль был устремлен в небо, словно указующий перст.

Какие тайны ты унес с собой, Марк?

— Я решил больше не копаться в этом деле, Мэггс, и не собираюсь менять свое решение. Росс считает, что в письме Марка что-то зашифровано. Быть может, он и прав. Но я собираюсь оставить эту тайну неразгаданной.

— Послушай, Джонни, если бы Марк хотел передать тебе секретное послание, он постарался бы сделать так, чтобы ты понял его правильно. Он обязательно придумал бы что-нибудь.

— Например, прислал бы что-то по почте вместе с таблетками ESH.

— Например.

— И все-таки Росс прав, — продолжал я, — в письме есть тайный смысл, который от нас ускользает. Я это чувствую.

— Сегодня не надо об этом думать.

Я обнял Мэгги свободной рукой:

— Спасибо.

— Я знаю, каково тебе сейчас.

Поминальный ужин в доме Марка напоминал недавний день рождения, только в темной параллельной вселенной. Девушку-распорядительницу сменила другая, в черном костюме, в очках с толстой оправой и с непроницаемым лицом игрока в покер (потерявшего кучу денег). Во время прощания и похорон Дарла держалась мужественно, но, вернувшись домой, расклеилась и теперь почти не показывалась гостям.

Бильдербергский клуб был в полном составе. Харрисон и Боб взяли на себя управление мрачной машинерией похорон. Харрисон поторопил судмедэкспертов, чтобы нам поскорее отдали тело. Боб и Карла занимались подготовкой церемонии. Похоронное бюро Томпсонов, основанное сто лет назад прадедом Мэгги, славилось на весь Карнивал-Фолс.

Мы с Мэгги сидели в саду. Дождь кончился, но тучи все еще нависали над нашими головами темной пеленой.

Появление Криса Мерфи меня раздосадовало. Крис плохо справлялся с горем, и мне, если честно, не хотелось с ним возиться. Он остановился метрах в пяти от нас, ровно на том месте, где произносил речь на дне рождения Марка; ну как тут не поверить в злую параллельную вселенную. Сейчас Крис казался лишь тенью жизнерадостного человека, который тронул сердца гостей рассказом о моей матери, — и, возможно, сам это понимал. Он тер покрасневшие глаза, смахивая невидимые слезы.

— Какое горе, Джон.

Мэгги бросила на меня тревожный взгляд:

Мне уйти?

Я качнул головой:

Останься, пожалуйста.

— Сейчас не время, — виновато сказал Крис, — но мне нужно с тобой поговорить. Мы ведь тут свои люди, я тебя знаю с тех пор, как ты пешком под стол ходил.

— Конечно, Крис, говори, пожалуйста.

Мерфи хотел что-то сказать, но закусил губу. Было видно, что он мучительно собирается с силами.

— Это не Марк, — наконец выговорил он. — Ты же его знаешь. Это не Марк.

Крис решительно помотал головой.

— Нам всем тяжело принять случившееся, — машинально проговорил я. Более дурацкий ответ нельзя было придумать даже нарочно.

Крис поднял глаза к небу. Я задумался, на каком свете находится сейчас он сам.

— Мы виделись недели две или три назад, — продолжал Мерфи, глядя в никуда, — через пару дней после дня рождения. У него были проблемы с «Медитеком», проблемы с Дарлой, но он не собирался сдаваться. Это был наш Марк.

И тут он решился задать вопрос, терзавший не только его, но и меня:

— У тебя тоже есть сомнения, Джон?

Лицо его дрогнуло — похоже, произнеся эти слова, Крис тут же пожалел о них.

— Боюсь, сейчас не лучший момент… — вмешалась Мэгги.

Я легонько сжал ее ладонь.

— У меня нет сомнений, Крис, — сказал я твердо.

Крис кивнул.

— Знаешь, мы с Марком почти никогда не говорили о смерти вашего отца, — сказал он вдруг.

Мэгги даже не пыталась скрыть раздражение. Она резко развернулась и пошла к дому, что-то сердито бормоча себе под нос. На пороге подруга смерила меня испепеляющим взглядом. Крис действительно выбрал не лучший момент для разговора о самоубийстве отца, но я понимал, каково ему, и не стал перебивать.

— Один раз Марк все-таки заговорил об этом, — продолжал Крис Мерфи. — Спрашивать его сам я не решался, и больше мы эту тему не поднимали.

Брат почти никогда не обсуждал смерть отца даже со мной. Мерфи продолжал:

— Он сказал, что в генетический код Бреннеров не вписана склонность к суициду.

Я не ответил. Этот разговор был для меня слишком тяжелым.

— Джон, мне правда жаль, я не знаю, что говорю…

— Марк написал нам письма именно для того, чтобы мы не мучились сомнениями. Он выбрал свою судьбу.

Я говорил отчужденно и сухо. У меня не осталось сил утешать других.

Крис кивнул:

— Да, наш Марк был таким. Он все решал сам.

— Именно. Кстати, похороны отложили на десять дней из-за следствия. Если копы отдали нам тело, значит, они убедились, что Марк покончил с собой, и никаких сомнений тут быть не может.

Он хотел что-то возразить, но тут с шумом распахнулась дверь дома, и мы обернулись. На пороге появилась жена Криса, Донна, — злая, как фурия. При виде меня ее лицо немного смягчилось. Донна произнесла дежурные соболезнования, извинилась за мужа и утащила его прочь, прежде чем Крис успел хоть что-то сказать.

Через минуту вернулась Мэгги.

— Послушай, давай сбежим отсюда хотя бы ненадолго.

Я согласился.

Неподалеку от дома располагалась детская площадка. Дремлющие в ожидании малышни лесенки, качели и горки напоминали гигантских разноцветных насекомых.

Мы с Мэгги хотели сесть на карусель, но она была мокрой, и мы решили просто постоять, опершись о столбы турника.

— Это невыносимо, Мэгги. Когда все наконец закончится?

— Держись.

— На кладбище, когда гроб опускали в землю, я все вспоминал свой сон. Там была шкатулка с надписью «Секреты» на крышке.

— Не терзай себя.

Причины, по которым я это делаю, уйдут со мной в могилу.

— Все так запуталось. Крис сказал мне…

— Не надо, Джонни, прошу тебя. Дай себе передышку.

Мэгги была права. Я поглядел на нее с нежностью:

— Иногда мне не верится, что ты вернулась. Ты правда здесь?

Она вздохнула и обняла меня.

— Где же мне еще быть.

Я прижал Мэгги к груди и уткнулся лицом ей в волосы. Потом мягко отстранился:

— Давай немного пройдемся.

Не успели мы уйти с площадки, как увидели, что к нам направляется человек в черном костюме. Сначала я принял его за распорядителя поминок, но с этим не вязались военная выправка и совершенно бесполезные в дождливый день солнечные очки. Когда между нами оставалось несколько метров, незнакомец полез во внутренний карман пиджака. Мне сделалось не по себе. Он был слишком близко.