Луиза Дженсен - Свидание [litres]

Мистер Хендерсон сказал: «Возможно, если вы вернетесь в „Призму“, это пробудит воспоминания».

Так и сделаем.

Обычно, если я куда-то иду в субботу вечером, то тщательно навожу марафет, так и сяк крутясь перед зеркалом. Сегодня натягиваю простые черные брюки и футболку с длинным рукавом, чтобы скрыть синяки. Я по-прежнему не могу смотреть на свое отражение, но даже если бы могла, все равно не стала бы контурировать щеки и подкрашивать брови. Мысль, что кто-то будет на меня пялиться, не говоря уже о том, чтобы трогать, вызывает тошноту. На улице сигналит такси, и я жалею, что не еду на своей машине. Не получится быстро улизнуть, если станет невыносимо.

Запираю замок, прошу водителя минутку подождать и спешу к парадной двери Джулс. Она услышала гудок. Вижу их с Джеймсом в окно гостиной. Она громко говорит и жестикулирует, но я не разбираю слов. Решительно стучу в окно и показываю на такси за спиной.

– Извини! – Она, запыхавшись, появляется на пороге и прикрывает за собой дверь.

– Где Джеймс?

Он обещал пойти с нами.

– У него мигрень.

Снова бросаю взгляд в окно. Он сидит, обхватив голову руками. В сердце у меня шевелится тревога. Я побаиваюсь возвращаться в бар, а присутствие Джеймса успокоило бы нервы.

– Слушай, Эли, – начинает Джулс, не двигаясь с места и болтая ключи на пальце, – ты хорошо подумала? Особенно если Джеймс не может…

– Других вариантов нет. – Я пожимаю плечами. – Прошла ровно неделя, надеюсь, что официанты будут те же самые. Кто-то наверняка меня видел и помнит. Может быть, знают Юэна.

– Извини, конечно, но это уже перебор. Допустим, ты его найдешь. И что? Вряд ли он скажет правду. Все позади. Почему нельзя просто жить дальше?

– Потому.

Я не объясняю. Не могу рассказать про перчатки, машину. Про смутные, аморфные подозрения, что Юэн заснял меня за чем-то ужасным. Тогда она точно попытается отговорить меня от похода в «Призму», а я в этой игре «кошки-мышки» устала быть мышкой.

– Что, если он там? Ты не узнаешь его, даже если увидишь. Он может…

– Он ничего не сделает, – перебиваю я, и так достаточно волнуясь. – Кроме того, ты будешь рядом. Пожалуйста, Джулс! Я поеду с тобой или без тебя. Но предпочла бы с тобой.

Она вздыхает.

– Ладно… С тебя выпивка! Я хочу надраться.

Мелькает мысль: расскажи я все честно, она, скорее всего, не стала бы пить. С другой стороны, она может вообще передумать, а мне страшно остаться одной. Шагаю к такси, говоря себе, что даже если Джулс не знает правды, вместе нам не так опасно. Еще до того, как эта мысль окончательно оформилась, я уже понимаю, что сама себе вру.

Такси высаживает нас у «Призмы». Морозный воздух обжигает легкие, однако стоит только переступить порог, как меня накрывает духота. Какая-то девушка раздает рекламки – скидки на пиво. Внимательно ее разглядываю, но понять, видела ли я ее раньше, не могу. Вспоминаю советы доктора Сондерса и выискиваю отличительные признаки: татуировки, украшения. Беда в том, что на прошлой неделе я, скорее всего, не обращала на все это внимание, и девушка остается для меня незнакомкой.

– Она была здесь в прошлую субботу? – спрашивает Джулс.

Беспомощно пожимаю плечами. Джулс приподнимает брови, начиная понимать, какой бесполезной может оказаться наша затея.

– Вы меня раньше видели? – спрашиваю я девушку, беря рекламный листок.

– Нет, – отвечает она, едва взглянув.

По обеим сторонам двойных дверей в бар стоят вышибалы.

– Вы меня не помните? – обращаюсь я к одному из них.

Он качает головой.

– Что, ищешь папочку своего малютки? – спрашивает другой.

Я заливаюсь краской и спешу войти. Под музыку передо мной извивается какая-то парочка. Алкоголь снял зажатость суставов и внутренние блоки.

– Выпьем? – перекрикивает грохот Джулс.

Киваю. Пить я не хочу, но надо поговорить с барменом.

Джулс заказывает мне вино с минералкой, а себе – двойной виски «Джек Дэниелс» с колой, который выпивает, не успев расплатиться.

– Господи, как тоскливо одной! – Показывает бармену налить еще. – Стара я стала для таких заведений.

Обычно она пьет мало. Лучше бы, честно говоря, притормозила. У меня достаточно причин для волнений, не хватает беспокоиться еще и за нее.

– Вы в прошлую субботу работали? – спрашиваю я бармена, который льет очередную порцию янтарной жидкости в стакан Джулс.

– Ага. Каждые выходные. Надо как-то оплачивать универ.

Джулс опрокидывает в себя второй двойной виски и просит повторить.

– Я понимаю, звучит странно, но вы не помните, я была здесь на прошлой неделе?

– Перебрали, да? – Бармен сверкает улыбкой. – Сделали, что не надо, с тем, с кем не надо?

У меня вытягивается лицо. О чем он? Осторожно продолжаю, стараясь не выдать себя голосом:

– Просто хочу кое-что вспомнить. Знаете, как бывает.

– Вроде видел… Я вас обслуживал?

– Меня лучше обслужи! – Джулс хлопает на стойку очередную двадцатку. – Два двойных… Что? – спрашивает она, поймав мой взгляд. – Просто потом не придется ждать своей очереди.

– Я была здесь с мужчиной. И подругой, блондинкой, примерно моего телосложения. Крисси.

– А! Крисси знаю!

– Кто ее не знает?… – бормочет Джулс.

– Помню, что ее видел, да. А вас – нет. Ни вас, ни мужчину. Простите. – Отворачивается к следующему клиенту.

Пав духом, я беру белое вино с минеральной водой и направляюсь к угловой кабинке. Сажусь на липкое сиденье из искусственной кожи. У меня сильнейшее дежавю. Бедро, прижатое к бедру, рука у меня на колене. Колючее, неприятное чувство. Оглядываю зал. К барной стойке прислонился мужчина, наблюдает за мной. Отвожу взгляд и замечаю второго – неуклюже двигается под ритм и тоже, не отрываясь, глядит в мою сторону. Смотрю в сторону бара, внутри нарастает паника. Первый сменил позу и стоит прямо, хотя, может, это уже другой человек. Или тот же? Не определить. Черты опять скомпоновались по-новому.

– Мне кажется, на меня смотрят, – говорю я Джулс, незаметно показывая глазами.

Она украдкой бросает взгляд на мужчин, а я беру бокал и притворяюсь, что пью, но руки дрожат, и вино расплескивается. Около нашей кабинки околачиваются еще двое, один что-то шепчет другому, оглядывается на меня через плечо и снова поворачивается к приятелю. Подходят на шаг ближе.

– Джулс!

Сердце у меня несется вскачь.

– Эли, это бар, здесь снимают на ночь. Чего ты хотела? Субботний вечер, две одинокие женщины. Конечно, на тебя будут пялиться! Обычно в этом-то и смысл.

Обвожу глазами толпу. Казалось бы, узнать человека по одежде, прическе и манере держаться несложно, но уникальными, узнаваемыми нас делают именно черты лица. Уберите их – и мы похожи как галька на пляже. Чтобы отличить, требуется терпение и время, а у меня нет ни того, ни другого.