Луиза Дженсен - Свидание [litres]

– Мой брат. А кто заявил в полицию?

Отвечаю резко, как будто обороняюсь.

Крисси говорила, что хочет побыть одна, я тогда не обратила внимания…

– Боюсь, этого я вам сказать не вправе.

Снова пауза. Мои глаза беспорядочно бегают по комнате, точно я усилием воли могу вызвать сюда Крисси.

– Мы хотели бы задать несколько вопросов, а потом произвести обыск.

– У меня в доме?

– Это дом Кристин, верно?

– Да.

Смотрю на распростертые крылья ангелов на книжных полках. «Они приносят удачу», – не раз повторяла Крисси.

– Конечно, обыскивайте.

Мне скрывать нечего. По крайней мере здесь.

– Как вы думаете… – Пытаюсь остановиться, но слова сами срываются с губ. – Как вы думаете, с ней что-то случилось?

– Кристин в группе риска, – мягко отвечает констебль Уиллис, словно мне тоже требуется особое обращение.

– Риска? – невольно повторяю я, а сама вспоминаю, как Крисси распевала на кухне под любимую музыку восьмидесятых, исполняла танец зомби под «Thriller» Майкла Джексона. Не похоже ни на какую группу риска.

– Вы в курсе, что она проходила медикаментозное лечение, принимала антидепрессанты? – Ручка констебля Хантера царапает блокнот.

– Нет.

У меня рдеют щеки. Депрессия. Как я не заметила? Если вдруг не можешь жить после того, что сделала. Что, если антидепрессанты прислала Крисси?

– То есть вы не знаете, взяла ли она с собой лекарства?

– Я впервые о них слышу. Простите.

Решение солгать не сознательное, но инстинкт самосохранения берет верх, прогоняя из головы все, кроме желания переиграть последние несколько дней. Внутри хаос, мысли непрерывно вращаются вокруг одного и того же. С каждым оборотом реальность расплывается и видоизменяется. Как теперь рассказать про записки, перчатки, кровь на машине? Надо все обдумать.

– Когда вы в последний раз видели Крисси?

Строчат вопросами как из пулемета. Я оттягиваю ворот свитера, он душит.

– В позапрошлую субботу мы ходили в бар. «Призму».

Смотрю на кружки с холодным кофе на столе. Во рту сухо. Никак не переварю новость о депрессии. Жаль, что Крисси со мной не поделилась. Я не понаслышке знаю эту черноту, чувство потерянности и одиночества, огромные усилия, которые требуются, чтобы встать с кровати и передвигать налитые горем ноги. Если бы не пришлось заботиться о Бене, я не знаю, что сделала бы.

– Адрес бара?

Называю адрес, вспоминая кадры с записи камеры видеонаблюдения, где я толкаю Крисси.

– В тот вечер что-то произошло?

Хантер прожигает меня взглядом, и я стараюсь подавить закипающий внутри нервный смешок. Мне самой хочется узнать, что произошло в ту ночь, но я не могу посвятить его в подробности. Надо сначала разложить в голове все по полочкам. Пересказываю ему, как мы собирались, смеялись, танцевали.

– Домой я вернулась одна.

– Вы поссорились?

– Нет! – почти выкрикиваю я.

Когда мне задает вопросы страж порядка, вина клещом впивается в голову, даже если я не сделала ничего дурного. Слышу голос миссис Тернер, моей директрисы: «Нехорошо бить одноклассников». Помню ярость, горячую и злую, мои сжатые кулаки. Детей, которые выкрикивают: «Дочь убийцы!»

Яблочко от яблони…

– С того вечера вы с ней не говорили?

– Нет, но она прислала сообщения Бену и Джулс.

– А вам – нет?

– Я потеряла телефон.

Хватаюсь за правду как за спасательный плот. Филин и Киска в зеленом челне… Поскрипывание ручки. Моя кожа зудит. Мат у подножья спиральной горки колет босые ноги. Вопросам нет конца. Я отвечаю кратко и неопределенно. Пытаюсь собрать воедино обрывки воспоминаний, которые совсем рядом и все-таки ускользают. Я беспокоюсь не только за Крисси, и за себя тоже, и от этого стыдно. Может быть, полиция сама за тобой придет.

– Она часто уезжает, не предупредив?

– Случается, обычно с мужчиной.

– У нее много мужчин? – спрашивает Хантер осуждающе.

– Я не это имела в виду.

Что ни скажу, все не так.

– Ничего страшного, – мягко произносит Уиллис. – Мы просто за нее беспокоимся. Вы, наверно, тоже.

– Я не думала, не знала… Она же вывешивала посты в «Фейсбуке»… Нет, с ней все в порядке.

Прижимаю основания ладоней к глазам, чтобы остановить подступающие слезы. Я эгоистка, думала только о себе.

– Расскажите мне о Крисси. Так ведь она себя называет? Вы давно знакомы?

Констебль Хантер молчит, пока я отвечаю на спокойные вопросы его напарницы. Нет, знакомы недавно. Да, она предложила пожить у нее, когда мы с Мэттом разошлись. Нет, ее родных не видела. Родители у нее умерли.

Умалчиваю, что это последнее обстоятельство и стало причиной нашего сближения. Мы обе пережили утрату, одиночество.

– У Крисси в данный момент кто-то есть?

– Нет, ничего серьезного. Правда, в последнее время она часто ходила на свидания, поэтому я думаю, что появился кто-то новый, но кто – не знаю. Крисси сказала Бену, что она у мужчины. После развода она боится серьезных отношений, говорит, что приведет мужчину домой, только если это «тот единственный».

– У нее, кроме вас, есть друзья?

– Джулс, наша соседка. – Вспоминаю недовольное выражение ее лица, стоило мне включить Крисси в наши планы. – Они вместе работают, и мы все трое общаемся. Я знакома с Джулс много лет. И еще девчонки в магазине. И спортзал. Крисси дважды в неделю ходит на зумбу.

Пытаюсь вспомнить еще кого-нибудь, но в основном мы проводим вечера дома, жуем пиццу, смотрим телик. Когда она уходит, я не всегда спрашиваю куда, и она не всегда потом рассказывает.

Если разобраться, просто кошмар – как мало я ее знаю, хотя называю близкой подругой. С другой стороны, я, оказывается, и себя знаю плохо. Пробую ответы на языке, прежде чем произнести вслух. Взвешиваю, насколько честно и правдоподобно они звучат. Насколько я сама кажусь честной и убедительной. Констебль Хантер спрашивает, не хочу ли я рассказать еще что-то, прежде чем они начнут обыск, и я в который раз жалею, что не могу читать эмоции по лицу. Молчу, раздумывая. Я могла бы рассказать им все: про свидание вслепую, травму головы, в больнице это подтвердили бы. Они спросят, почему я до сих пор молчала, и придется объяснять про папу, предыдущий опыт общения с полицией, вся печальная история выплывет наружу. Было бы почти облегчением рассказать о записках, скрытых угрозах, о том, что за мной следят. Однако нельзя поведать часть и утаить остальное. Кровь на капоте, обвинения. Темной ночью творятся темные дела. Мелькает мысль, что я что-то сделала с Крисси, я отметаю ее, прежде чем она успевает оформиться. Кроме того, Крисси отправила сообщения Бену и Джулс, писала в «Фейсбук». Она в порядке. Да, конечно, в порядке.

– Эли! – произносит констебль Уиллис, переглядываясь с Хантером.