Тэсс Даймонд - Опасные игры

Через полчаса Мэгги вслед за сенатором въехала в город. Он припарковался у хостелов для бедняков и прошел вниз по кварталу до местного раритета – одного из немногих оставшихся таксофонов. Сенатор расхаживал туда-сюда перед телефонной будкой и нервно поглядывал на часы.

Мэгги припарковалась за шесть машин до будки и достала из-под заднего сиденья серебряный чемоданчик. Она попросила Мэтта, техника, который привез ей утром машину из парка, взять несколько вещичек для нее в штаб-квартире. Никогда не знаешь, вдруг тебе понадобится узконаправленный микрофон, чтобы подслушать чей-то разговор. Она любила быть готовой ко всему, и, к счастью, Мэтт ее не подвел.

Это была новейшая модель. Мэгги засунула наушник в ухо и направила маленький микрофон в форме диска на сенатора, как раз когда таксофон зазвонил.

Поздние машины, проносящиеся мимо, мешали ей навестись на сигнал таксофона. Мэгги покрутила регулятор и немного повысила звук микрофона.

Что-то затрещало у нее в ухе, она дрогнула от тока, но потом треск исчез. Поехали.

– Это ты? – сенатор явно нервничал.

– Вижу, ты получил мои инструкции, – сказал «дядя Сэм». Тот же цифровой голос, который они слышали этим утром. Сердце Мэгги заколотилось. Она пыталась различить выражение лица сенатора. Был ли он напуган? Разозлен? Почему он не обратился к ней или к О’Коннору, когда «дядя Сэм» связался с ним и назначил эту встречу?

– Нам надо обсудить… – начал Фибс.

– Нам нечего обсуждать, – прервал его «дядя Сэм». – Или ты добудешь мне это, или твоя дочь умрет.

Мэгги нахмурилась и направила микрофон немного выше. Добудешь это ? Что – это? Она была уверена, что речь шла не о деньгах – оставались миллиарды государственных тайн, в которые сенатор был посвящен.

– Я не могу просто провальсировать в Капитолий и взять это! – Сенатор запустил руки в волосы. Даже издалека Мэгги видела, что его щеки покрылись красными пятнами. Ощущение триумфа в ее груди, до этого неуклонно растущее, рассеялось от осознания, что она была действительно права. Сенатор скрывал от нее что-то – и это было гораздо важнее денег.

– Ты сенатор – тебя не станут подозревать, – сказал «дядя Сэм». – Хватит придумывать отговорки. Или ты добудешь это, или твоя милая малютка Кайла впадет в диабетическую кому и умрет. Может быть, я выброшу ее тело в болото. Ты никогда ее не найдешь. Твоя жена не сможет даже прийти на могилу. Было бы очень печально, не правда ли, сенатор?

– Прошу тебя, – голос сенатора дрогнул. – То, о чем ты меня просишь… Незаконно. Меня арестуют. Все будет разрушено. Я могу дать тебе столько денег, сколько ты захочешь…

Мозг Мэгги напряженно работал, рука сжимала микрофон все сильнее. Речь определенно не о деньгах. Тогда о чем? Что в Капитолии было настолько ценно для «дяди Сэма», что он решился на похищение ребенка? И что, черт возьми, было так важно для сенатора, что он стоял на своем, когда его родная дочь была у похитителя? Когда жизнь его ребенка была на кону, он беспокоился о законности ? Мэгги ощутила вспышку гнева в груди, которая за считаные секунды разрослась в целый пожар. В чем чертова проблема этого парня? Все его приоритеты были неправильными.

– Сделай это, или я даже не буду ждать, когда начнется кома, – сказал «дядя Сэм». – Просто перережу ей горло.

– Но… – сказал сенатор Фибс.

Мэгги услышала щелчок – и затем гудки.

– Черт! – Сенатор швырнул трубку таксофона так сильно, что она отскочила от приемника и повисла в воздухе. Он нервно провел рукой по волосам и зашаркал ногами, как будто хотел побежать.

Что ж, Мэгги не собиралась позволить нарциссической нерешительности появиться. Если ей придется бороться с сенатором, пока она пытается найти Кайлу, девочка умрет еще быстрее. Мэгги решилась. Она открыла дверь, выскочила из машины и зашагала по тротуару. На улице было прохладно, и она плотнее закуталась в пальто. Ей нужны были ответы, и прямо сейчас . Ей было плевать, кем он был, какой властью обладал и что натворил. Кайла была важнее, чем все это.

Сенатор все еще стоял у телефонной будки, ссутулившись, спиной к ней. Уперев взгляд в землю, выглядел полностью побежденным, как бы сдутым, сломленным. Это был наилучший момент, чтобы побороться с ним, холодно подумала Мэгги. Обезумевшие от горя люди теряют способность лгать. Она наверняка сможет добыть немного правды за его фасадом.

– Сенатор, – сказала она.

В смятении он резко развернулся, его глаза расширились, когда он узнал ее.

– Мисс Кинкейд, – сказал он, пытаясь говорить коротко и сухо. Но хрипота в его голосе и виноватое выражение выдавали его.

– Думаю, пришло время поговорить честно, – сказала Мэгги.

– Я думаю, пришло время вам сесть в машину и поехать домой, – отрезал Фибс. – Вы отстранены от дела. Я немедленно сообщу об этом Фрэнку.

Мэгги выпрямилась и внимательно на него посмотрела. Она хорошо знала таких мужчин, как он, – мужчин, который считали, что запугиванием и силой можно решить все проблемы. И она знала, как с ними бороться.

– Сенатор, сейчас мы сядем в вашу машину, и вы расскажете мне, что, черт возьми, здесь на самом деле происходит. Или я очень сильно разозлюсь.

От этих слов его глаза не просто расширились, а почти вылезли из орбит. Сенатор был привилегированным человеком – мало кто говорил ему «нет».

К счастью для Кайлы, Мэгги было не так легко запугать.

– Да ты вообще знаешь, кто я? – проревел он, надвигаясь на нее, видимо, надеясь использовать свой рост для пущего устрашения. Но Мэгги не шелохнулась и продолжала пристально на него смотреть. – Я могу тебя уничтожить!

– А я могу вас арестовать, и через двадцать минут вы будете в комнате для допроса, – безапелляционно отрезала Мэгги. – И это пойдет в комплекте с камерами, официальными протоколами и репортерами, которые будут ждать вас по дороге из штаб-квартиры в вашу собственную тюремную камеру. Так что вам стоит подумать секундочку, прежде чем угрожать мне. Это я могу уничтожить вас, сэр. Так уничтожить, что вы никогда не восстановите то, что сейчас имеете. Ни вашу работу, ни друзей. Ваша жена уйдет от вас. Ваш ребенок, жизнью которого вы играете по какой-то причине, больше никогда не заговорит с вами. Если будет жива. Вы будете просто очередным грязным коррумпированным политиком. И ваш портрет никогда не повесят в Овальном кабинете. И я начинаю думать, что это волнует вас больше, чем безопасность Кайлы. Не могу поверить, что вы настолько испорченный, что можете рисковать жизнью дочери ради политической карьеры.

Он молча уставился на нее в бешенстве, буквально вибрируя от гнева. На мгновение она испугалась, что он попробует ее ударить, но продолжила, не обращая на него внимания. Она смогла бы обуздать его, если бы дело дошло до этого.