Жан-Кристоф Гранже - Последняя охота

«Так, немца мы потеряли…» – подумал Ньеман, увидев ошарашенное лицо Кляйнерта.

– Старуха сказала, можно не тратить силы попусту, они уже про́кляты…

– В каком смысле?

– Смерть поселилась среди них.

Ньеман содрогнулся, почувствовав, что происходит нечто необъяснимое, но очень важное.

– Объясните попонятней.

– В каждом поколении один из сынов клана Гейерсбергов умирает молодым…

Учитывая смерть Юргена и Макса, слова Вадоче обретали смысл.

– Что еще она сказала?

– Ничего. Мне хватило. Я прочел в газете, что молодой Гейерсберг убит. Значит, старуха не ошиблась?

Жозеф одарил гостей насмешливым взглядом. Под воздействием выпитого его лицо смягчилось. Встреча подошла к концу.

Каким бы удивительным это ни показалось, между пережившим трагедию вожаком ениши и тремя растерянными полицейскими возникла симпатия. Они прощались, когда перед ними, в окружении детишек, появилась женщина. Жозеф помрачнел.

Определить возраст на глазок они не могли, потому что у нее не было лица. То есть было, но с правой стороны оно заканчивалось на уровне верхней челюсти, ниже сквозь лоскуты чиненой кожи наружу выступали сшитые сухожилия, а кожа левой половины казалась смятой крафтовой бумагой, глаз отсутствовал, на виске, под белокурыми волосами, – глубокая впадина.

– Моя дочь Мария, – спокойным голосом произнес Жозеф.

Ньеман почувствовал не только ужас, но и мстительное удовольствие: «Хорошо, что я убил того зверя!» Говорят, после Второй мировой войны всех рёткенов уничтожали, как чумных крыс. Или мутантов. Если несколько особей выжили и дали потомство, он доведет дело до конца.

– Я отказываюсь искать ведунью! – заявил Кляйнерт.

– В этом нет нужды. Достаточно будет проверить ее слова, – ответил Ньеман. Он успокоился, как только сел за руль любимой машины. А вот немец был на грани нервного срыва. Ивана тоже молчала, потрясенная видом Марии. Она пыталась прогнать видение, но получалось плохо. Пережитый шок напомнил о ночном нападении байкеров, когда она едва не лишилась пальцев. Фантомная боль мучила ее, как бывает с людьми, действительно потерявшими руку или ногу.

– Как вы можете верить в подобный бред? – кипятился комиссар.

– Возможно, за байкой стоят реальные факты…

Ивана не знала, что думать. Она доверяла Ньеману, но колдунья… Нет, это уж слишком.

– Не расследование, а сумасшедший дом какой-то, – проворчал Кляйнерт. – Людей уродуют, как жертвенных животных. Один из подозреваемых – пес. А теперь вот свидетельница-колдунья…

– Придется адаптироваться, Кляйнерт. Ничего другого у нас все равно нет.

Ивана опустила стекло со своей стороны, глотнула смолистого воздуха и решилась изложить пришедшую в голову теорию.

– В этой истории что-то не сходится.

– Неужели? – съязвил Ньеман.

– Вы считаете, что группа VG создала бригаду на манер зондеркоманды.

– Да.

– Зачем?

– Откуда мне знать? Наверное, для грязной работы.

– Примем за данность, что эта милиция работает на Гейерсбергов. Так зачем им убивать наследников?

– Вот это мы и должны выяснить. Не исключено, что они выполняют чьи-то приказы.

– Чьи именно?

– Например, старика Франца.

– Да он же инвалид-колясочник!

– И что с того?

Никто не согласился с выдвинутой теорией.

– Убийца Юргена и Макса – не обязательно Черный охотник, – сказал Ньеман.

– Да бросьте вы! – Кляйнерт потерял терпение. – Кто, скажите на милость, преследует их? Кто и зачем?

– Связь есть, я уверен.

Ивана – свежий воздух привел ее в чувство – спросила:

– Что насчет браконьеров и бывших уголовников?

– Мои люди работают.

– А с ассоциациями Франца?

– Аналогично…

– Нужно поднять историю компании VG и выяснить, не было ли других… происшествий, подобных истории с Марией.

– Мы бы уже узнали, имей они место.

– Может, и нет. Группа VG могла «похоронить» неприятные факты.

Ивана была не согласна и промолчала, а Кляйнерт, судя по выражению лица, заведомо отметал идею, что на его земле могут «перепрофилировать» старых нацистов, скармливать детей собакам и рубить в лесу головы наследникам.

Они въехали в город, и Ивана сладко поежилась: она уже любила этот город. Его экологичная атмосфера восхищала ее гораздо больше деревьев, лесистых холмов и домов с фахверковыми стенами. Однажды машины будут забыты, вся энергия станет возобновляемой, земля возродится, и каждый землянин уподобится жителям Фрайбурга-им-Брайсгау…

– Что мы имеем по Максу? – спросил Ньеман.

– На месте преступления ничего не нашли. Ждем отчета о вскрытии.

Управление криминальной полиции располагалось в здании светло-коричневого цвета с окнами, напоминающими галуны из позумента. Террасная крыша и скругленные углы делали его похожим на завод тридцатых годов. Тем не менее вид у него был основательный и внушал доверие, как бастион порядка и законности.

В отличие от многих коллег, работающих «на земле», Ивана любила сидеть за компьютером, в безликом кабинете.

Ньеман выключил зажигание и сказал Кляйнерту:

– Скоро полдень. У нас осталось всего несколько часов, чтобы хоть что-нибудь найти.

– Мои ребята уже сутки не уходят домой.

– Ничего, отоспятся, когда приедут коллеги из центра. О мотоциклах тоже ничего нового?

– Сейчас узнаю.

– Супер! – Тон Ньемана подразумевал обратное. Он повернулся к Иване. – Найдем этих треклятых кобелей! Если питомник существует, кто-нибудь должен был о нем слышать. Хоть один ветеринар, да должен был…

Лейтенанта не слишком вдохновило задание, но рёткен – это реальный след, теплый, живой, пахучий. С самого начала ветер расследования им не благоприятствовал, но она постарается найти следы их присутствия.

– А вы чем займетесь? – спросила она, как поступала всякий раз, когда чувствовала себя отодвинутой.

– Я? Займусь генеалогией.

Он высадил коллег из машины, осторожно тронулся с места и поехал – очень медленно, как новорожденная мысль, ищущая путь из глубин мозга на поверхность.

На втором этаже Кляйнерт сообщил Иване, что «из соображений удобства» устроит ее в своем кабинете. Она поняла это в том смысле, что комиссар хочет держать ее под рукой, и при других условиях наверняка возмутилась бы подобным недоверием, но вместо этого предалась сладким мечтам.

Да, Кляйнерт женат, но вьется вокруг нее, как девственник вокруг румяной молочницы. Чего он на самом деле хочет? Перепихнуться по-быстрому? Завести платонический роман во время расследования? Или у него случилась «любовь с первого взгляда во Шварцвальдском лесу», как в мыльной опере?

Она включила компьютер, поставила заряжаться телефон и айпад, отодвинула лежавшие на столе папки и решила для начала связаться со старым товарищем по «собачьей бригаде» из Нейи-сюр-Марн, а уж потом заняться псарнями и ветеринарами.