Жан-Кристоф Гранже - Последняя охота

– Что-то есть! – объявил Кляйнерт, не успевший сесть за стол.

Он мгновенно проверил присланные сообщения, просмотрел донесения, оставленные утром его сотрудниками, и подошел к Иване, держа в руке несколько листов бумаги.

– Что это?

– Данные на одну из ассоциаций Франца фон Гейерсберга «Черная кровь».

– Подходящее название для расследования.

Кляйнерт наклонился и показал Иване записи:

– Эта ассоциация занимается семейными лесами. Фамилии служащих встречаются в других наших делах.

– Каких именно?

– Делах браконьеров, сидевших в тюрьме в Баден-Вюртемберге.

– Хотите сказать…

– …что Франц нанимает не слишком… законопослушных людей.

Все записи были, само собой, на немецком, и Ивана спросила:

– Чем конкретно они занимаются?

– Охотятся.

– Вместо Гейерсбергов?

– Конечно нет, но сначала слуги наводят порядок. Рецидивисты производят «изъятие», так это называется. Убивают животных по определенной квоте. В частности, по возрасту, чтобы остальной дичи хватало и корма, и свободного пространства.

– И возможности быть убитыми…

Кляйнерт присел на стол Иваны и оказался совсем близко.

– Не будьте такой… воинственно-правильной, – с мягким упреком в голосе попросил он. – Без этих «чистильщиков» популяция страдала бы от голода и паразитов. Естественный отбор есть логика природы. Знаете присказку о сладких пряниках?

Слушая рассуждения немца, Ивана всякий раз поражалась правильности и богатству его речи. Он ей нравился – во-первых, физически, но и интеллектуально тоже. Он был совсем не похож ни на тех малограмотных мерзавцев, которые попадались ей на пути в юности, ни на разведенных полицейских, на короткое время становившихся ее любовниками теперь.

Кляйнерт подвинулся еще ближе, и ее рыжая шевелюра дважды отразилась огоньком в стеклах его очков.

– Поверьте, эти лесники знают, что делают, – сказал он. – Сильные, здоровые животные – лучшие соперники в схватке.

– О чем вы говорите? – вскинулась Ивана.

– Об охоте с подхода, конечно. «Черная кровь» идеально готовит лес под это развлечение для богатых.

Ивана еще раз проглядела записи: охота с подхода встречалась почти на каждой строчке.

– Вас что-то беспокоит? – спросил Кляйнерт.

– Юрген увлекался этим видом охоты, но Лаура утверждает, что у нее на это нет времени. Франц передвигается в инвалидном кресле и вряд ли забирается на нем в чащу. Так для кого готовят леса?

– Для Макса и Удо?

– Слишком много усилий для пары-тройки людей, даже если они – Гейерсберги.

– Гейерсберги – не обычные люди.

Она была уверена, что в этом направлении стоит копать: возможно, клан приглашает друзей и практикует другие виды охоты. «Игровая площадка» слишком велика, чтобы использовать ее от раза к разу.

– Есть еще кое-что странное… – Кляйнерт перелистнул несколько страниц, не забирая их из рук Иваны, и их пальцы встретились. – Гейерсберги заключили договор с правительством земли. Они имеют право самостоятельно выдавать разрешения на оружие. В том числе своим людям, многие из которых – бывшие уголовники.

Ивана поняла, о чем говорит комиссар: в Германии и во Франции граждане с криминальным прошлым никогда не получают права владеть огнестрельным оружием. А Гейерсберги вооружают подонков и делают это «по закону».

– Это еще не все. Они сдают своих охотников внаем другим землевладельцам. То есть ассоциация состоит из наемных убийц… животных.

На последней странице отчета имелся список фамилий «профессионалов» – браконьеров, экс-заключенных, военных наемников…

Кто-то из подонков и напал вчера на них с Ньеманом. Этим типам – как раньше Черным охотникам – платят за бойню в лесах, только люди Дирлевангера уничтожали не оленей, а целые деревни.

– Нужно их задержать, пропустить через «мясорубку» и проверить, не владеют ли они «нортонами».

– Спасибо за совет, – сказал Кляйнерт, вставая.

– У нас почти не осталось времени на то, чтобы найти решающий факт, – сухо продолжила Ивана. – Я возвращаюсь к моим собакам, буду рыть землю.

На самом деле у нее было другое неотложное дело – разрушить очарование, царившее в кабинете. Будь профессионалом, черт тебя дери!

– Может, выпьем чаю?

Решимость Иваны растаяла, она улыбнулась и покраснела.

Жить во Фрайбурге-им-Брайсгау становилось все опаснее…

Долго искать Ньеману не пришлось. Он был знаком с одним из самых маститых специалистов по генеалогии в Париже и позвонил ему с просьбой порекомендовать кого-нибудь из немецких коллег, не менее прославленных конечно. Ответ прозвучал мгновенно: Райнер Зукай, эксперт из числа избранных, знакомый даже с самыми тонкими семейными ветвями земли Баден-Вюртемберг.

Жил этот выдающийся специалист во Фрайбурге-им-Брайсгау, в квартале Вобан, всего в километре от Управления уголовной полиции. Ньеман сел в машину, но уехал недалеко: все улицы оказались пешеходными.

Знаменитый квартал был застроен синими, желтыми и красными домами, электричества не было – только солнечные батареи. Накануне вечером Ивана с горящими глазами рассказывала сыщику об этом городке будущего, возведенном молодыми добровольцами. Повсюду стояли компостные мусорки, на крышах росли сады, деревья готовились поглотить дома и тротуары. Ну и само собой разумеется, ни одной машины на горизонте.

Ньеман знал, что видит перед собой прообраз будущего, но оно его не только не веселило, но и вселяло ощущение давления; казалось, что за каждым «зеленым» начинанием стоит невидимый Большой Брат. Диктатура худшего сорта, ведь правда на ее стороне. «Слава богу, я покину этот бренный мир, прежде чем все станут травоядными и начнут вырабатывать энергию из собственных какашек!»

Сыщик шел, сунув руки в карманы, рассеянно слушал велосипедные звонки, далекий голос трамвая и размышлял над словами Жозефа. В лагере ениши, услышав слова о ведунье и проклятии Гейерсбергов, Ньеман почувствовал свой знаменитый «глубинный щелчок». Легенда была как-то связана с одним из нынешних убийств. Он пока не был уверен, с каким именно, но это не имело значения.

Деревянный трехэтажный дом Зукая был синим и напоминал ярмарочный балаган. Склонявшиеся над ступенями ветви липы отбрасывали на них тень, похожую на неглубокую лужу с прозрачной волнующейся водой.

Он позвонил и приготовился ждать, хотя заранее договорился о встрече по телефону. На его счастье, мастер генеалогических наук говорил по-французски. Повезло, что граница так близко: если бы все случилось на несколько километров восточнее, ему вряд ли позволили бы вести расследование…

Ньеман вспомнил слова парижского приятеля: Зукай совмещает два несовместимых занятия – генеалогию и целительство. Что еще любопытнее, специализировался этот человек на спортивных травмах и покалеченных любителях «экстремального» секса, лечил многих «рабов», чьи «господа» переусердствовали.