Камилла Уэй - О чем мы солгали

Войдя, она зыркнула на меня, но, по своему обыкновению, ничего не сказала, холодно игнорируя мое присутствие, подошла к буфету и начала копаться в поисках еды. Ханна до сих пор у меня перед глазами. На ней были черные леггинсы и, вероятно, когда-то белая футболка, по лицу размазан вчерашний макияж, который она даже не удосужилась смыть. Но ее красота все еще приводила меня в трепет. Я снова вспомнила, каким странным неестественным голосом она говорила по телефону, называя себя «Бэкки», и меня передернуло. Наконец, я набралась решимости и прочистила горло.

– Ханна?

Она выпрямилась, держа в руке пакет с печеньем.

– Что?

Я тяжело сглотнула и собралась духом. Как получилось, что я стала бояться своей дочери?

– Я знаю, ты встречаешься с Эмили Лоусон, – сказала я. – Я подслушала ваш разговор по телефону сегодня утром.

Я заметила выражение удивления на ее лице. Несколько секунд она молчала, а потом сделала то, чего я не чаяла увидеть и через тысячу лет: она расплакалась. Я с недоумением смотрела на текущие по ее лицу слезы; она положила пакет с печеньем и подошла к столу, за которым я сидела. Ханна примостилась напротив меня, закрыла лицо руками и принялась всхлипывать.

Странно, но тогда я все еще любила Ханну, вид ее горя заставил мое сердце проникнуться к ней состраданием, хотя мое собственное сердце готово было разорваться на части.

– Ох, Ханна, – сказала я. – Дорогая, что такое? – Я наклонилась вперед, чтобы дотянуться до ее руки. Впервые за много лет она позволила прикоснуться к себе. – Скажи мне, пожалуйста, объясни, в чем дело?

Ханна не сразу смогла прийти в себя. Успокоившись, она вытерла слезы и заговорила таким слабым и несчастным голосом, что у меня к горлу подступил комок:

– Все, что мне нужно, – чтобы они любили меня, я имею в виду мою настоящую семью. Я хочу узнать их, понять, откуда я родом. – Ее глаза вновь наполнились слезами. – С тех пор как мне открылась правда о моих настоящих родителях, я чувствую, что совершенно сбита с толку.

Я была поражена. Сейчас она впервые упомянула то, что подслушала много лет назад.

– Я понятия не имела, что ты чувствуешь.

И вдруг, к моему ужасу, на ее лице появилась широкая довольная ухмылка.

– Господи, ну ты и тупица, – сказала она.

Я отшатнулась от нее, и Ханна выдернула свою руку, медленно качая головой, как будто она была чем-то ошарашена.

– Ты, похоже, купилась? – Она расхохоталась, из ее горла вырывались отвратительные неприятные звуки. – Мне всегда было известно, что ты долбаная идиотка, Бет, – продолжила она, – но никак не предполагала, что ты, оказывается, умственно отсталая.

Она поднялась, обошла стол и поднесла свое лицо так близко к моему, что я ощутила запах сигарет у нее изо рта.

– Чего я действительно хочу, так это вздрючить их по полной, – сказала она спокойно. – Не только Лоусонов – вас всех.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила я дрожащим голосом.

– Я за ними наблюдала, – сказала она. – Много лет. За моими братьями и сестрой, моим отцом и его дражайшей супругой. Иногда помногу дней подряд я садилась на поезд, ехала туда и следовала за ними на работу или в школу. – Она замолчала и посмотрела на меня, вздернув брови. – У них замечательная жизнь, не так ли? Чудесная счастливая жизнь. А я торчу здесь с тобой в этой отстойной яме. – Я вздрогнула, и она рассмеялась. – Как умерла моя мама, Бет? Я слышала в тот день, как ты говорила с Роуз, слышала, как она упомянула о том, что она была с моей мамой в момент ее смерти, и о теле, которое нашли в море. Это Роуз ее столкнула, не так ли?

Мои глаза округлились от ужаса.

– Нет! Нет, Ханна, – закричала я. – Конечно же, нет! Твоя мама спрыгнула, покончила жизнь самоубийством.

– Я тебе не верю. Роуз избавилась от нее. Потому что моя мама спала с ее мужем. Роуз ее убила.

Я опустила голову, одновременно шокированная и опечаленная тем, что Ханна убедила себя в такой отвратительной вещи.

– Ханна, твоя мама была глубоко несчастна, – сказала я твердо, – она была нездорова и умерла, бросившись в море.

– Нет! Она не оставила бы меня. Я была ее маленьким ребенком. Я – все, что у нее было. Роуз ее убила. Моя мама ни за что не оставила бы меня одну подобным образом.

– Ханна, это не так, – воскликнула я. – Твоя мама прыгнула, лишила себя жизни. Мне жаль, но это правда. Это было самоубийство.

Во взгляде Ханны кипела бесконечная ненависть.

– Это сделала Роуз, а потом она и мой отец избавились от меня как от приблудного щенка.

– Ханна…

– Вы все мне врали. Все вы. Вы все несете ответственность и вам так просто не отделаться. Никому из вас.

Я поднялась.

– Ханна, пожалуйста, Даг и я, мы так тебя любим, мы заботились о тебе с первых месяцев твоей жизни, мы всегда относились к тебе, как к родной дочери. Я желала только одного для тебя – счастья.

Ханна посмотрела на меня.

– Счастья? Я никогда не была здесь счастлива. Ты никогда не любила меня так, как Тоби. Я всегда это чувствовала, а когда подслушала в тот день твой разговор с Роуз, поняла, в чем причина – я не ваша. Вы обманывали меня всю мою жизнь, и я позабочусь о том, чтобы ты, черт тебя возьми, тоже получила по заслугам. – Она развернулась, чтобы уйти. – Но сначала черед Оливера и Роуз.

– Что ты собираешься делать? – спросила я.

Она взглянула на меня.

– Все эти годы я следила за ними, следовала по пятам, видела, что они души не чают в своих детках. Эти избалованные гаденыши имели все, что им только заблагорассудится. Я открою поочередно каждому из них истинное лицо их отца. Может, после этого Оливер пожалеет, что не относился ко мне с чуть большим уважением и раскается в том, что выставил меня за порог.

Потом Ханна медленно вышла из кухни, оставив меня смотреть ей вслед, в состоянии глубокого шока.

Через час я услышала, как она ушла. Первым делом я кинулась звонить Роуз, чтобы предупредить ее, шли длинные гудки, но никто не поднимал трубку, и под конец я сдалась. Я ходила по дому взад и вперед, мне было страшно и в крови бушевал адреналин, когда я мысленно возвращалась к словам Ханны, я доводила себя до безумия, пытаясь предугадать ее следующий шаг. Что ей было нужно от Эмили? Как она намеревалась поступить? Я много раз пыталась дозвониться до Роуз, но никто не отвечал, никто не подходил к телефону, похоже, их не было дома.

Когда вечером пришел Даг, я затащила его на кухню и, плотно прикрыв дверь, чтобы Тоби не мог нас подслушать, рассказала ему о произошедшем.

– Никак не могу застать Роуз дома, – сказала я с тревогой. – Возможно, они поменяли номер телефона после нашей последней встречи, как-никак, это было девять лет назад.

– Господи, – сказал он, беспокойно глядя мне в глаза. – У тебя никаких мыслей, куда могла отправиться Ханна?