Катажина Бонда - Очкарик

В это время Ивона, тогда еще официантка в «Лесном дворике», ресторане при белорусском музее, познакомилась с Петром Бондаруком, который каждый день приходил туда на обед ровно в час дня. Потом стал появляться и около семи вечера. Занимал столик у окна, раскладывал документы фирмы и, в обществе нескольких рюмок зубровки, холодца либо сельди с луком, оставался до закрытия. Молчал. Только провожал взглядом Ивону, когда она бегала между столиками. А чаевые, которые он оставлял, были больше ее недельного заработка.

После того как его водитель во второй раз подвез Ивону домой, пошли слухи. А спустя неделю она сама дала людям повод для сплетен, приняв приглашение Бондарука пообедать вместе в ее выходной день. Они пошли в «Хайновянку», самый старый ресторан в городе. Когда-то там устраивались новогодние балы и свадьбы местных начальников. Бондарук хорошо помнил те времена, он был тогда ровесником Ивоны. Сегодня это обыкновенная забегаловка с разбавленным пивом, которое и рядом не стояло с бочкой «Дойлид», несмотря на соответствующие наклейки на бокалах. Тем не менее Бондарук чувствовал себя там свободнее, чем в «Лесном дворике», и был по-старосветски обходителен. Расспрашивал, о чем она мечтает, чего хотела бы достичь. Ивона рассказала ему о Кваке, который разбил ей сердце (потому что именно так говорили о любви героини ее книг), а других хотя бы относительно серьезных отношений у нее не было. Она очаровала богача искренностью и верой в добро — как он потом признавался публично. В тот вечер он пригласил ее в кино на фильм о белорусском поэте Якубе Коласе. Она чуть не умерла от скуки, но зато получила в подарок килим, пояс ручной работы, который уже на следующий день матери удалось за несколько сотен загнать на Рубль-плацу иностранным туристам.

Потом люди говорили, что предприниматель потерял голову от «польки Зубров», потому как не прошло и двух месяцев с начала его посиделок в «Лесном дворике», как он встал на колено и вручил Ивоне бархатную коробочку. Ивона никогда не скрывала, что у нее есть обязательства в отношении Квака. Поэтому Бондарук объявил, что не намерен влиять на ее решение и торопить с выбором. Она должна хорошо подумать и спокойно все взвесить, заверил соискатель. Но сразу же, словно змей-искуситель, спросил ее о планах на жизнь и предложил весьма привлекательные условия: участок земли под застройку для старшего Зубра, сельскохозяйственную землю для двух других братьев, а также выплату всех долгов матери. О мелочах вроде автомобиля, телевизора, которые он был готов передать им прямо сейчас, поскольку сам имел по нескольку экземпляров, даже и говорить не стоило. Был конкретен, спокоен и ничего не требовал взамен. Даже невинного поцелуя.

Казалось, ему можно доверять, поскольку в бизнесе он был очень успешен и по каким-то причинам очередной его инвестицией станет она. Впервые в жизни Ивона чувствовала себя дорогим товаром. Недолго думая, она поняла, что этот союз может решить все ее проблемы. Однако она колебалась целых десять дней. Все-таки это серьезный шаг. Бондарук — белорус, а ее семья чтит патриотические традиции. Семья Бейнар — католики с незапамятных времен. В сенцах их дома висел потрепанный транспарант «Польша для поляков». Почти каждый член семейства Бейнар — кроме Ивоны — имел проблемы с законом за оскорбительные националистические выпады. Ни один из Зубров не примет «кацапа» в лоно семьи.

В первую очередь Ивона сообщила о предложении Бондарука матери. Божену аж в жар бросило, когда она услышала, какая выгода в связи с этим ждет ее детей. За один вечер ей удалось убедить сыновей, чтобы они не чинили препятствий Бондаруку и сестре. Сама же ночью сожгла транспарант в костре за домом. Таким вот образом Ивона приняла решение порвать с Юркой.

Она сообщила ему об этом на свидании, сразу после того, как приговор вошел в силу. Наказание было условным, поэтому на следующий день Квак должен был выйти из тюрьмы. К ее огромному удивлению, новость не произвела на брошенного жениха особого впечатления. Свой подарок, кельтское обручальное кольцо, он тоже не принял назад.

— Это подделка, не продашь, — буркнул он и, высморкавшись в рукав, спросил: — Почему? Или, типа, почему он?

Ивона сказала правду. Такая жизнь не для нее. Ей пришлось бы годами ждать его из тюрьмы, поскольку то, что он туда вернется, — так же точно, как то, что после зимы всегда приходит весна. Жизнь в нищете. Встречи на ветхих автобусных остановках либо в сарае на картофельном поле его матери. Она пообещала, что всегда будет любить только его, а Квак ответил, что понимает ее решение, но простить ее пока не может. Ивона громко плакала, выходя из зала свиданий.

При ней Юрка притворялся крутышом, но потом она узнала, что вечером того же дня он пытался повеситься на двери тюремной кухни. Его откачали и оставили под наблюдением еще на несколько дней. Психологу он объяснил, что его бросила невеста и никакого другого выхода спасти свою честь, кроме харакири, он не видел. Сокамерникам обманутый жених поклялся, что накажет неверную. Как только выйдет на свободу, подожжет дом Бейнаров или фабрику Бондарука. Слух быстро разлетелся во все концы. Полиция следила за ним всю его первую неделю на свободе, но Квак был невинен как младенец. Из дому вышел лишь дважды. Один раз в прокат компьютерных игр и второй — в собес, за пособием. Но даже после окончания наблюдения следственных органов, семейство Бейнар было готово к нападению. На всякий случай они привлекли ребят Игоря Пятницы, бывшего оружейного мастера и предполагаемого шефа местной мафии, чтобы те целыми днями держали вахту у дома на Химической. Квак не появился. Никто даже не слышал поблизости рокота его мотоцикла. Ивона проплакала десять ночей, бросила в костер половину любовных романов со своей книжной полки и уволилась из «Лесного дворика». На следующий день она приняла предложение Бондарука.

Однако кольцо, подаренное Кваком, по-прежнему оставалось на ее пальце. Рядом с бриллиантом от Петра, величиной с горошину.

— Это будет мне напоминанием, — говорила она. — Чтобы глупости никогда больше не лезли в голову.

Мать всегда твердила ей о том, что серьезные отношения могут случиться в жизни женщины максимум трижды. Все остальное — ничего не значащие романы и флирты, детали которых частенько путаются в памяти. Союз с первым мужчиной происходит по глупости, со вторым — по расчету, а с третьим — по любви, но это уже, как правило, на закате жизни. Ивона в свои двадцать пять была уже на втором этапе.

Она причесала короткие волосы с челкой а-ля Ума Турман в «Криминальном чтиве», к которым завтра, по случаю свадьбы, парикмахерша приплетет шиньон того же цвета. Черную как смоль косу, толщиной с кулак, скрепленную разноцветными лентами, заказали на Украине. Говорят, что украинские женщины обеспечивают материалом для париков весь Евросоюз. И еще говорят, что волосы цвета «славянский русый» лучше всего поддаются окраске и укладке.