Эндрю Мэйн - Увеличительное стекло

Хорошо, первая мысль насчет полной луны оказалась в верном направлении, я просто не угадал с фазой. Я перепроверяю даты и чувствую, как мозг вознаграждает себя характерным выбросом удовольствия от успешного решения загадки: жертвы были убиты (или почти убиты в случае Артиса) безлунной ночью. И хотя какого-то практического значения эта информация пока не имеет – что темнота могла значить для Тоймена, кроме возможности спокойно разгуливать нагишом по двору, а потом закапывать труп, не боясь быть увиденным соседями, – в целом это движение в верном направлении.

Чисто статистически из каждой тысячи пропавших в Калифорнии детей примерно тридцать пять исчезли в новолуние. Это позволяет сузить поиск и проверять на особые приметы только этих детей. К сожалению, Тоймен сознательно выбирал жертв, о пропаже которых могли и не сообщать, так что мой набор данных весьма ограничен. Я обновляю параметры поиска, и Предокс выдает новый ответ, который заставляет меня похолодеть от ужаса. Восемнадцать дней назад, ровно один лунный цикл после исчезновения Латроя, десять дней до того, как я начал свою охоту. Винсент Ламонт, тринадцати лет, пропал в городке Снеллвилле, Джорджия, что в пятнадцати милях от Атланты. Он был альбиносом.

Я запускаю поиск еще раз, расширив временной диапазон на последние десять лет. Программа выдает еще как минимум дюжину исчезновений, отвечающих всем параметрам. У Тоймена должно быть еще одно логово в Лос-Анджелесе, а может, и не одно. Вопрос в том, нужно ли пытаться разыскать этих пропавших детей или отправляться в Джорджию в попытке найти самого Тоймена. Первый путь проще и может дать больше информации, второй – один раз я пробовал по нему пойти и еле остался в живых.

Толком не успев понять, что делаю, я бронирую билет в Атланту. Пока детектив Чен пытается разобраться с мешаниной противоречивых данных, я пойду своим путем. И на самом деле неважно, кто из нас прав, лишь бы поймать маньяка до нового убийства.

Новый штаб я организовал в номере отеля «Атланта Шератон», стоящего по соседству с Университетом Джорджии. На столе лежат распечатки данных о жертвах, на стене висит карта Южного Централа, где отмечены места похищений и карточки с имеющимися фактами и предположениями. Все это соседствует с большим настенным календарем, где отмечены дни до следующего новолуния – чуть меньше двух недель. У меня нет веских оснований ожидать, что Тоймен совершит убийство на ближайшей смене луны, но если в убийствах есть какой-то ритуальный смысл, то, возможно, так и будет.

Он наверняка видел новости и знает, что полиция изучает его старый дом и пытается взять след. Если он суеверен, не исключено, что совершит новое убийство в качестве защитного ритуала. А может, и нет. Я понятия не имею, что творится у него в голове.

Кроме того, вполне возможно, что Чен и компания в ближайшее время обнародуют имя бразильского подозреваемого. Если это случится – учитывая, что бразилец, скорее всего, не настоящий убийца, – Тоймен поверит, что снова ускользнул, и продолжит убивать.

Я не могу этого допустить.

Занятно, что именно здесь, в Атланте, впервые было на практике применено психологическое профилирование серийного убийцы. В 1979–1981 годах убийства двадцати восьми детей и взрослых были объединены в одно дело. Более шести трупов потребовалось, чтобы власти признали: это дело рук одного человека. Поскольку все жертвы были чернокожими, полиция не спешила делать те же выводы, что сделала бы, будь жертвы белыми. Эта медлительность имела разные причины, и даже если расизм не был среди них, последствия все равно оказались трагическими. Как только общественность узнала, что орудует маньяк, детские площадки опустели, люди стали оглядываться по сторонам, поползли слухи.

Еще не так давно в этих районах открыто действовал Ку-клукс-клан, и убийства чернокожих происходили средь бела дня. Кое-кто из организации до сих пор работал в полиции и правительстве. И хотя одни говорили, что все ужасы расизма остались в прошлом, трудно было в это поверить, когда бывший вербовщик ККК, Роберд Бирд, занимал пост сенатора от демократической партии. А местный глава ку-клукс-клановской ячейки записал несколько видео, где превозносил убийцу и оправдывал убийства, чем только подлил масла в огонь будущих теорий заговора.

В любом случае, когда штатный психолог ФБР Рой Хейзелвуд попросил чернокожего офицера полиции поездить с ним по району, где происходили убийства, он заметил, что при виде него местные прячутся по домам. Это позволило предположить, что убийца не мог быть белым, поскольку его появление привлекло бы слишком много внимания, особенно после того, как об убийствах стало известно. Вопреки сложившемуся мнению Хейзелвуд предположил, что убийца – чернокожий. На основе общих данных о маньяках он также выдвинул предположения, что преступник молод, имеет какую-то связь с полицией и живет один или с родителями. К сожалению, несмотря на некоторое сужение круга подозреваемых, в него все еще входили сотни тысяч молодых людей. Следователям нужно было выявить систему в совершении убийств, чтобы вычислить маньяка. Жертвами убийцы были в основном бедные и малообразованные люди, которых можно было легко соблазнить небольшой суммой денег или незамысловатой историей. С того момента, как пресса начала поднимать шумиху, ничего не изменилось, но, попав на первые страницы газет, преступник перестал прятать трупы и начал оставлять их в легкодоступных местах на всеобщее обозрение, пока в какой-то момент один из криминалистов не сказал на камеру, что убийца вполне может передумать и начать сбрасывать тела в воду, чтобы избавиться от улик. Психолог Джон Дуглас предположил, что широкая огласка подстегнет самолюбие убийцы, и он действительно воспользуется одним из мостов через реку Чаттахучи, чтобы сбросить следующее тело. Все силы полиции, включая курсантов, были брошены на установку постоянной слежки за двенадцатью мостами. Она велась в течение месяца и не дала никаких результатов. Ровно через месяц операцию было решено свернуть, но именно в последнюю ночь Уэйну Бертраму Вильямсу не посчастливилось сбросить тело с моста Джеймса Джексона, под которым дежурил курсант полицейской академии. Когда он услышал всплеск, то связался по радио с коллегами, дежурившими на дороге к мосту, и Вильямса задержали. Тело не могли найти в течение нескольких дней, но в конце концов его прибило к берегу в сотне метров от места, где ранее уже был обнаружен другой труп.

Вильямса выпустили под залог, но установили постоянную слежку. Пока он устраивал пресс-конференции у себя во дворе, на которых всячески унижал полицию и хвалился, что смог обмануть детектор лжи, следователи крупица по крупице собирали данные. В результате его судили и признали виновным в двух убийствах, а еще двадцать девять не смогли доказать. Чтение архивов ФБР по этому делу дает наглядную картину, как постепенно расследование обретает логику и структуру. В начале же этого пути очень сложно определить, какие детали важны, а какие – нет. Когда психологическое профилирование стало мощным и общепризнанным инструментом, не одно и не два расследования были загублены слишком уверенными в себе психологами, которые полагались больше на интуицию, чем на факты.