Эндрю Мэйн - Увеличительное стекло

Но получить фотографию Тоймена – толко начало. На фото попадут сотни людей, среди них нужно будет как-то определить, кто именно – моя добыча. А когда он выйдет из магазинчика, то без судебного решения у меня не будет способов заставить владельцев раскрыть личные данные подозреваемого, если они их вообще знают. Поэтому мне необходимо его выследить. В отличие от зверей, которые оставляют в грязи следы, клиенты оккультных магазинов не так просты.

Мне нужно найти способ определить, кто из посетителей был замечен в одной из точек, где мог бывать Тоймен, чтобы потом вычислить его новый дом. В идеале этот способ нужно найти до новолуния, чтобы в самом худшем случае – если он совершит очередное убийство и мы найдем тело – можно было определить его личность по списку клиентов. Но как вычислить человека, которого ты никогда не видел?

Мой вариант несколько зловещ, а его законность зависит от конкретной трактовки некоторых федеральных законов. А еще меня забавляет, что штаб-квартира местного Центра по контролю и профилактике находится в двух шагах от отеля. Дело в том, что, кроме камер, вчера я заказал еще одну вещь, точнее четыре. Но не с «Амазона», а из лаборатории в Северной Каролине. Лаборатория поставляет различные товары для медицинских исследований, по крайней мере так они сами говорят. На самом же деле их основной товар [25] Центры по контролю и профилактике заболеваний США ( англ . Centers for Disease Control and Prevention, CDC) – федеральное агентство министерства здравоохранения США. Его роль заключается в здравоохранении и борьбе с распространением заразных заболеваний. – специально разработанные штаммы бактерий для особых нужд.

Тоймен намного профессиональнее меня – я не следователь, не криминалист, и даже не смогу отличить очевидную ложь в разговоре. Но зато я ученый, готовый применять очень нетрадиционные методы и имеющий в своем распоряжении крайне интересные средства. В частности, для ведения биологической войны.

Если заговорить с профессиональными военными стратегами, знаете, которые проводят время либо в университетах, либо на совещаниях за закрытыми дверями в Пентагоне, и спросить, чего они боятся больше всего, как думаете, что они ответят? Террориста с миниатюрной атомной бомбой в чемодане? Ничего подобного, ежегодно в ДТП погибает больше людей, чем может уничтожить небольшой ядерный взрыв в центре большого города. Нет, страшнее всего, если биолог, работающий на агрессивный режим или в какой-нибудь не очень хорошо контролируемой лаборатории развитых стран, выведет в своей чашке Петри что-нибудь такое, что быстро распространится по земному шару и убьет большую часть населения.

Не сказать, чтобы это была какая-то новая угроза. Еще в сороковые года двадцатого века американское правительство тратило миллионы долларов, чтобы оценить опасность биологической войны, и дошло даже до натурных экспериментов с различными патогенными бактериями. В 1950-м военный корабль распылил над бухтой Сан-Франциско Bacillus globigii и Serratia marcescens , два теоретически безвредных штамма бактерий, чтобы узнать, как быстро они распространятся. Результаты, не учитывая того, что некоторые люди заболели, заразившись бактериями, считавшимися безвредными, были пугающими. Кроме всего прочего, они подтвердили идею о том, что враждебная держава может атаковать США с помощью куда более летального микроорганизма. Поэтому секретные эксперименты в области биологического оружия продолжились, в том числе в виде распыления безвредных бактерий в метро и других общественных местах, чтобы проследить за путями и скоростью их распространения.

Через шестьдесят лет после первого эксперимента программа по противодействию бактериологическому оружию имеет бюджет в миллиарды долларов, а в индустрию биотехнологических исследований, постоянно поставляющую новые способы уничтожить человечество, вложены триллионы. Сегодня я могу установить на свой компьютер программу, которая позволит мне собирать гены, как кубики лего, а потом нажать «отправить» и через какое-то время получить из лаборатории специально выведенную бактерию именно с тем генным кодом, который я собрал в программе. Эта технология уже спасает людей и теоретически спасет намного больше жизней, чем может погубить, попав в неправильные руки; по крайней мере, мы надеемся на это. Джина выпустили из бутылки монахи, когда в девятнадцатом веке принялись экспериментировать с горохом, так что теперь ограничение информации или доступа к технологиям может повредить только законопослушным гражданам. Скорее всего.

Но, кроме военных применений специально выведенных бактерий, нашлись и мирные пути использования нелегальных микроорганизмов. Один из таких путей разрабатывался в рамках проекта, где я работал в качестве консультанта. Допустим, вы подозреваете, что террорист «А» является членом ячейки, которая принадлежит к большой сети. Но вы не знаете, знаком ли он с террористом «В» из другой страны. Если они достаточно умны, чтобы не использовать электронные коммуникации, а лично общаться только через посредника – террориста «Б», то как вам выяснить, общаются ли они, без допроса этого самого «Б» и вообще без привлечения внимания?

Теоретически можно отследить всех, с кем общается «А», затем отследить всех, с кем общаются они, и, возможно, наткнуться на связь, однако на практике это означает, что количество объектов для слежки возрастает так резко, что скоро одна половина населения Земли должна будет следить за второй. Это одна из проблем, с которыми сейчас сталкиваются спецслужбы, – заоблачная стоимость слежки, на практике превращающаяся в невозможность нанять необходимое количество людей, чтобы проследить за всеми, за кем необходимо. Одним из вариантов решения этой проблемы – и над ним работал проект, который я консультировал, – стало использование не людей, а бактерий. Страна с развитой технологической базой и мощной экономикой могла разработать специальные штаммы бактерий – безвредных, такие всегда присутствуют в воде и воздухе, – которые обладали бы уникальными генетическими маркерами, позволяющими однозначно их идентифицировать. Спреем с такими бактериями можно незаметно обрызгать террориста «А» на улице. После этого они размножаются в его дыхательной системе и переносятся на всех, с кем он контактирует, пока через несколько дней иммунитет и собственная микрофлора не разберутся с пришельцами. Звучит жутковато, да? Так оно, в общем, и есть.

Проблема с тем конкретным проектом – не считая этических вопросов – состояла в том, что доступа к специально выведенным бактериям на тот момент не было. Приходилось искать штаммы, считающиеся безопасными, но достаточно редкими, чтобы их можно было идентифицировать в рамках эксперимента. Использование распространенных непатогенных бактерий тут бесполезно, они и так живут на всех людях. Теперь же можно было не прибегать к чему-нибудь потенциально опасному, типа возбудителя пневмонии, а взять относительно мирную бактерию, например Neisseria lactamica , добавить в ее геном специальные маркеры, а потом просто стащить у террориста «В» стаканчик из-под кофе и проверить, есть ли там наши бактерии.