Эндрю Мэйн - Увеличительное стекло

Но если голова находилась близко к двери и изображение было довольно крупным, сделать то же самое для талончика на приборной панели намного труднее. Но все-таки возможно. Часть прелести вейвлет-преобразования заключается в том, что я могу вручную ввести некоторые константы, которые помогут анализировать изображение, но не содержатся в нем самом. Решетка радиатора для алгоритма – всего лишь абстрактный прямоугольник, но я, зная ее точный размер, могу вычислить расстояние от камеры до машины. Собрав в трехмерном пространстве все шестьдесят изображений листочка, я могу ввести поправки на угол обзора и коэффициент отражения лобового стекла и даже применить искусственный интеллект, чтобы предположить, что означают некоторые участки изображения. Через пять часов такого времяпрепровождения передо мной на столе лежит точная копия листочка с приборной панели, ну, почти. Я могу разобрать штрихкод и даже, наверное, смог бы его расшифровать, если поискать образцы для калибровки, но более важный элемент – логотип парковки, он читается четко и ясно.

Я трачу минут двадцать на бесплодные поиски через Интернет парковки с логотипом в виде двойной буквы «Е» в Атланте. Ничего. Я ищу по всему штату. Результат тот же. Потом мысленно шлепаю себя ладонью по лбу – за сложными цифровыми преобразованиями и упражнениями в моделировании я забыл перевернуть изображение. Камера снимала отражение в стеклянной двери, поэтому все запечатлелось зеркально. Заодно я корректирую и фотографию самого Тоймена – теперь шрам у него над левым глазом, там, где и должен быть на самом деле.

Парковка расположена по адресу Пичтри, 33, там он оставлял машину до того, как заехать в магазин. Тот же адрес у сорокаэтажного офисного здания. Если Тоймен поехал из магазина обратно, очень вероятно, что мои одноклеточные ищейки еще в деле.

Просидев сутки в номере отеля, разрабатывая сложные схемы выслеживания моих бактериальных трекеров в большом городе, я совершенно забываю о некоторых сложностях, которые в этом плане представляет мегаполис. А именно то, что в семь вечера в офисном здании еще полно народу. Моя задача – найти бактериальный след сначала на кнопках лифта, точнее, на кнопке конкретного этажа, а затем на ручке двери на этом этаже. Проблема в том, что мои маленькие друзья светятся, только если обрызгать их смесью треонина с глюкозой, а потом облучить ультрафиолетом. Причем в помещении при дневном свете их видно не будет, поэтому нужно или сделать переносную темную камеру, или использовать камеру смартфона. И если в фантазиях я могу заполнить систему пожаротушения катализатором свечения, а потом взломать компьютеры электроподстанций и погрузить город во тьму, то в реальности придется придумать что-то более приземленное.

И тут мой взгляд падает на картонные коробки от очередной доставки с «Амазона», которые плодятся в моем номере, как гремлины от воды. Я отрезаю от коробки средних размеров дно, а затем приклеиваю его обратно скотчем, чтобы оно болталось на манер клапана, а внутрь приделываю ультрафиолетовый фонарик. Таким образом я могу приставить коробку к любой поверхности, которую нужно проверить и посмотреть сверху через небольшую щель в крышке. Кроме того, на коробке нет логотипа «Амазона», потому что компания использует сторонних подрядчиков для доставки покупок, поэтому я вполне могу сойти за курьера. Я быстренько печатаю наклейку, будто посылка адресована в «Томсон Консалтинг» на двадцатом этаже здания, и оглядываю себя в зеркало. Кажется, ничего в моем виде не выдает микробиолога, который переоделся курьером, а на самом деле собирается выпустить непроверенную генетически модифицированную бактерию в окружающий мир. Хорошо.

Когда я подъезжаю к нужному мне зданию, машины въезжают и выезжают с парковки, но в целом она, скорее, уже пуста. Шлагбаум на въезде выплевывает талончик, и я с гордостью вижу, что он выглядит именно так, как на моем восстановленном изображении. Разве что штрихкод можно прочесть без мощных криптографических систем. Я паркуюсь рядом с лифтами, ведущими в вестибюль, и борюсь с желанием тут же проверить их, но в вестибюле охрана, и совершенно не нужно привлекать к себе внимание раньше времени. Я начинаю нервничать, входя в лифт и нажимая кнопку вестибюля. У меня не было времени толком изучить здание, поэтому я не знаю, как устроена пропускная система, нужно ли мне будет записываться, чтобы попасть внутрь, и так далее. Когда двери открываются, я вижу большой холл и охранника за стойкой напротив. Он смотрит прямо на меня, в ответ я помахиваю коробкой, как эдаким универсальным пропуском.

– Знаете, на какой вам? – спрашивает он.

Я на секунду запинаюсь, но потом вспоминаю о распечатанной наклейке.

– Э-э-э, двадцатый.

– Тогда любой из тех двух лифтов слева, – говорит охранник.

– Э-э-э, спасибо, – отвечаю я со всем спокойствием подростка, пытающегося попасть в кинотеатр на сеанс для взрослых.

Я встаю напротив медного цвета дверей и жду, пока они откроются.

– Кнопку-то нажмите, – кричит охранник через холл.

– Э-э-э, точно, – я нажимаю на кнопку, и через минуту двери открываются.

Вхожу в лифт, тыкаю на кнопку двадцатого этажа и с облегчением выдыхаю, лифт начинает подниматься. Так, кажется, я должен что-то здесь делать. Еще в машине я протер руки спиртом, чтобы не принести бактерий на себе, так что нажатием кнопки этажа эксперимент не испорчу. Я достаю из кармана бутылочку активатора, распыляю его на кнопки и выхожу в холл двадцатого этажа, когда двери открываются снова. На тот случай, если любезный охранник наблюдает за мной через видеокамеру, я дохожу до двери «Томсон Консалтинг», затем разворачиваюсь. При этом стараюсь не крутить головой в поисках камер видеонаблюдения. Одна из основ маскировки в городе – если выглядеть достаточно скучно, то через некоторое время людям надоедает на тебя смотреть. Я возвращаюсь в холл, вызываю второй лифт и, когда он приезжает, протягиваю руку внутрь, чтобы обрызгать кнопки и в нем тоже. В этот момент мне приходит в голову мысль: а что, если в лифте тоже есть камера и охранник все видел? Сойдет за оправдание, если я прикинусь, что панически боюсь микробов? Не хочется это выяснять на практике.

Я нажимаю кнопку одиннадцатого этажа, выхожу и вызываю первый лифт. К тому моменту, как он приезжает, моя коробка наготове, ультрафиолетовый фонарик включен. Если я хочу проверить все лифты, действовать нужно быстро. Когда двери открываются, я быстро захожу внутрь, опускаюсь на колени, мысленно поздравляю себя с тем, что не нажал на кнопку, превратив ее в мешающий фонарь. Когда я заглядываю в коробку, то внутри виден только темно-синий свет фонаря, никаких подозрительных отпечатков. Конечно, не стоит сбрасывать со счетов тот вариант, что подозреваемый мог войти в лифт с кем-нибудь еще и попросить нажать свой этаж, таким образом не прикасаясь к кнопкам самостоятельно. Я отправляю лифт на одиннадцатый и выхожу.