Инна Жарчинская - Скрипач

Мне стало любопытно, что же такое сказал Ник, но интересоваться я не стала. Если они не считают нужным посвящать меня в свои тайны, то пусть подавятся ими! Не очень-то мне нужно.

Юрик, в свою очередь, наклонился к Алле и, видимо, передал ей слова скрипача. А потом они все втроем встали и направились куда-то в сторону служебных помещений, куда посторонним вход воспрещен.

Тут уж мое любопытство взяло верх над здравым смыслом, и я, подождав пару минут, пошла следом за ними. Я прекрасно понимала, что меня могут выгнать в три шеи, но все же рискнула.

Вынырнув в длинном коридоре, я растерянно стала осматриваться по сторонам. Никого. Ряд кабинетов с одинаковыми темными дверями и табличками на них, но при этом ни одной живой души вокруг. «Где их теперь искать? — подумала я растерянно. — И надо ли это делать?»

Проклятое любопытство помешало мне вернуться обратно в зал. Я пошла вдоль коридора, прислушиваясь к каждому звуку. Иногда я толкала то одну дверь, то другую, но все они были закрыты, что меня нисколько не удивило.

На одной из дверей таблички не было, и к тому же она была открыта. Когда я ее толкнула, то передо мной предстала странная картина, смысл которой до меня дошел чуть позже. Впечатление было такое, что трое взрослых людей напились до такой степени, что разделись и принялись танцевать летку-енку или играть в паровозики… Черт! Они не танцевали и не играли. Когда до меня дошло, что происходит, меня чуть не стошнило. Какая мерзость! Устроили групповуху, придурки! Я почувствовала себя белорусским партизаном — мне захотелось взорвать этот чертов «паровозик», пустить его под откос.

Они увидели меня, но смутился лишь именинник, да и то лишь на минуту. А потом, он махнул мне рукой, приглашая присоединиться к их забавам. Извращенцы придурковатые! Кажется, Юрик получил в свой день рождения подарок, о котором мог лишь мечтать — его «поздравили» одновременно и мужчина, и женщина! Ясное дело, с такими тараканами в голове о какой учебе может идти речь? Понятно, почему его не увидишь в универе — не до того парню.

Но Ник, Ник… Этого я от него никак не ожидала. И пусть он трижды дьявол, но должны же быть хоть какие-то границы…

Я с силой захлопнула дверь и побежала по коридору. Щеки мои пылали. В голове билась только одна мысль — домой, срочно домой. Закрыть дверь и никого не пускать. Но, войдя в зал, я немного успокоилась. Я поняла, что если уйду сразу, то эти трое все поймут. Веселить скрипача своим неадекватным поведением мне не хотелось, и поэтому я решила немного переждать и, когда начнется следующий номер Ника, тихонечко покинуть «Империю». Тогда мой уход не будет так заметен.

От злости я не знала, что делать. «Ничего, — злорадно подумала я, — завтра, когда хмель уйдет, этот Юрик вспомнит все, что было. Ни за что не поверю, что тогда ему будет все равно! Бойтесь своих желаний, они могут сбыться». Я чувствовала себя так, как будто меня изваляли в грязи, хотелось срочно помыться и никогда не прикасаться ни к одному из участников этого мерзкого процесса. Машинально я взяла рюмку водки и выпила, надеясь, что это поможет мне успокоиться. Зря я это сделала, но жалеть о содеянном было уже поздно.

Вернулись Алка и Юрик. Я удивилась, что они после всего, что я видела, ведут себя так, словно ничего не случилось. Да я бы от стыда сквозь землю провалилась, а им хоть бы хны!

— Зря ты к нам не присоединилась, — ухмыляясь, сказал Юрик и по-хозяйски положил мне руку на плечо.

Я резко отшатнулась и процедила сквозь зубы:

— Задница не болит?

На его лицо набежала тень.

— Если расскажешь кому-нибудь — придушу, — пообещал он зло.

— Я-то не скажу, — успокоила я его, — но ты сам этого не забудешь.

— Заткнись, дура! — он начинал трезветь, а я пьянеть. Выпитая рюмка водки делала свое черное дело. Я поняла, что мне надо срочно уходить, пока меня окончательно не развезло.

Не знаю, чем бы вся эта перепалка закончилась, если бы не появился Ник. Заиграла музыка, и всем стало не до меня. Люди бросились танцевать, забыв про все остальное. Иначе как безумием я это назвать не смогла бы. Вспомнилась история Ника о танцующих мертвецах. Я наблюдала за людьми и удивлялась тому, насколько у них у всех неприятные, порочные лица, не люди, а какие-то монстры.

Зал качался, как палуба корабля, перед глазами все плыло. «Пора уходить», — решила я и попыталась подняться. Ноги держали мое пьяное, непослушное тело с большим трудом. Да и мозг уже отказывался работать в привычном режиме. Я вспомнила «паровозик», и теперь он не вызвал у меня того шока, что вначале, даже смешно стало. С ума сойти, как людям может такое нравиться?!

Я не заметила, когда в зал ворвались эти люди в масках. Стояла и держалась за край стола, чтобы не упасть, сосредоточив все свое внимание на ногах, которые вдруг объявили забастовку. После первых же выстрелов я уселась на стул и поняла, что лучше остаться на месте. Жизнь мне пока не надоела. Ноги, наверное, были благодарны мне за то, что избавила их от этой непосильной задачи — нести куда-то мое невменяемое тело.

Раздались первые стоны, кто-то упал на пол, остальные заметались по залу в поисках укрытия. Визг, крики, выстрелы. Одним словом, сумасшедший дом. Но мне совершенно не было страшно, не зря же говорят, что пьяному море по колено. Я уже была в той кондиции, когда оно по щиколотку. Сидела и молча наблюдала за происходящим, как будто смотрела боевик по телевизору. Вскоре я смогла заметить, что убить пытаются именно Ника, вот только ничего у них не получалось. Каждый раз между стрелявшим и скрипачом в нужный момент возникал другой человек и получал ту порцию свинца, которая предназначалась музыканту.

А он как будто и не замечал всего происходящего и продолжал играть. Вот только музыка изменилась, она стала медленной и вязкой, как смола. Движения людей тоже замедлились, они вязли в этой неспешной, тягучей мелодии.

— Засранец, — прошептала я равнодушно, — редкая сволочь.

Страха за свою жизнь у меня не было. Одурманенный алкоголем мозг хотел только одного — чтобы Алку, Юрика и самого скрипача пристрелили на месте. Я даже позволила себе посмотреть на стрелявших с некоторой симпатией, несмотря на то, что они уже успели убить и ранить несколько человек. Жаль только, что среди пострадавших не было тех, кому я в тот момент желала смерти.

Одна из пуль срикошетила и впилась мне в плечо. «Как же предусмотрительно я приняла наркоз», — подумала я и засмеялась, глядя на расползающееся красное пятно на голубом шелке. Боли я не почувствовала, зато с удовольствием заметила, как дернулся Ник, увидев мою окровавленную блузку. «Пусть мне будет плохо, лишь бы ему не было хорошо», — приблизительно таким был ход моих мыслей в тот момент.