Инна Жарчинская - Скрипач

Соскочив с кровати, я подошла к окну и попыталась разглядеть, что же так всполошило наших бабулек. Все как обычно, если не считать того, что Раиса Петровна энергичнее, чем обычно, жестикулировала и не бросалась на Аглаю Дмитриевну с бесконечными упреками и обвинениями. На этот раз две враждующие стороны оказались по одну сторону баррикад, что само по себе настораживало.

От нехорошего предчувствия сердце сжалось. Я уже догадывалась, какое событие смогло так сплотить бабу Раю и милейшую пани Красецкую. Ну, Миша, ну, козел!

Схватив в охапку ошалевшего от неожиданности Басмача, я набросила на себя куртку и выскочила из квартиры. Басику необходимо было срочно проветрить мозги после валерианы, а мне не давало покоя любопытство.

— Я не пойму, — возмущалась Раиса Петровна, — за что нашей милиции зарплату платят? Ведь они же ничего не делают. Вот стоит тунеядец и хапуга — и ничего, совесть его не мучает.

При этом Раиса Петровна окинула Мишу таким взглядом, что тому оставалось только мрачно оправдываться и неловко отбиваться от наседающих старушек.

— А я что, — растерянно бормотал наш участковый, пытаясь прорвать оцепление, — я ничего. Откуда мне знать, кто, когда и кого убьет? Мне маньяки не докладывают о своих планах…

«Врешь, говнюк, — зло подумала я, — все ты знал, но тебе было лень оторвать свою задницу от дивана». Когда я вышла из подъезда, Миша сразу же затих и затравленно стал смотреть по сторонам, как будто искал пути к отступлению. Он понимал, что одного моего слова достаточно, чтобы волна народного гнева в считанные минуты превратила его из блюстителя порядка в мокрое место или кучку грязного белья посреди двора. Но я промолчала.

Отпустив кота на свободу, я подошла к нашим бабушкам и поинтересовалась:

— А что тут случилось? Опять кто-то помочился в подъезде?

— Куда там! — возмущенная Раиса Петровна даже слегка толкнула Кравцова в грудь. — У нас тут маньяки стаями шарахаются, а наш участковый ни сном, ни духом. Скоро всех перережут. Вот я не могу понять, за что мы налоги платим? — потом она закатила глаза и философски заметила: — Все там будем. У каждого свой срок. Ты бы, Миша, о душе подумал, а то ведь ты тоже не бессмертный. Тебе народ зарплату платит, чтобы ты наш покой охранял, я не штаны протирал у себя в кабинете. Это, Миша, грех так работать, как ты работаешь. Как перед Богом отчитываться будешь? А то привык только мзду с наркоманов и бомжей сдирать. Кстати, куда они все подевались? Неужели наша милиция все-таки сделала хоть какое-то доброе дело и выселила их отсюда?

Она совсем забыла, что уже давно не работает и не платит никаких налогов, ее душа требовала справедливого возмездия прямо здесь и сейчас. Наконец-то я смогла понять эту старую грубиянку и даже разделить с ней ее праведный гнев. Мерзавец Миша мог бы если не предотвратить убийство, то хотя бы здорово попортить кровь Старому. Почему-то я была уверена, что именно этот отморозок всему виной.

— А что все-таки произошло? — повторила я свой вопрос, хотя все уже и так было понятно. — Кого убили? Какой маньяк?

— Наш маньяк! — гордо заявила Аглая Дмитриевна, как будто наличие в нашем районе персонального маньяка автоматически превращало это место в туристическую Мекку. — Какую-то девушку ночью зарезали, как в прошлые разы. Так жестоко! Это уже четвертое убийство, насколько я знаю.

— Уже пятое, — уныло поправил ее Кравцов, — одно убийство произошло не в нашем районе.

— Вот, — торжествовала Раиса Петровна, — дожились, скоро будут насиловать прямо у дверей собственной квартиры. А все потому, что нашей милиции не до нас, беззащитных женщин, у них там другие дела.

От возмущения Миша даже не сразу нашел, что сказать. Уж на кого-кого, а на беззащитную женщину баба Рая никак не походила. Потом, посмотрев на ее сморщенное и обрюзгшее лицо и собравшись с мыслями, он ответил ей немного нервно:

— А вы-то чего боитесь, Раиса Петровна? Вас насиловать если кто и решится, так даже не геронтофил, а некрофил какой-нибудь. И вообще, наш маньяк — я удивилась, как быстро этот психопат превратился в «нашего маньяка» — никого не насилует, он только убивает. Да и убивает он в основном молодых женщин, так что вам волноваться не стоит.

Пани Красецкая хихикнула в воротник своего пальто, но от реплик воздержалась, зато баба Рая молчать не стала. Задыхаясь от возмущения, она заорала на весь двор, сотрясая воздух кулаками:

— Ах ты, паразит такой! Прыщ на теле общества. Вместо того чтобы защищать жизнь граждан, ты их оскорбляешь, да? Совести у тебя, Миша, нет совсем. Жаль, что твою толстожопую Маринку даже некрофил не захочет насиловать — кроме тебя, на нее ни у кого не встанет. А то, может быть, ты хоть тогда бы зачесался.

Я прыснула. Зря он попытался обидеть Раису Петровну, ведь всем давно уже известно, что это дело хлопотное и небезопасное. Я уже собралась вернуться домой, но напоследок решила уточнить, где же точно произошло это убийство, и услышала страшный ответ, который на мгновение вернул меня в тот момент, когда моя Галка стояла, прижавшись, к стене гаража, а этот урод прижимал к ее горлу нож.

— Да где убил, непонятно, но тело нашли за гаражом пани Красецкой, — Раиса многозначительно посмотрела на Аглаю Дмитриевну, как будто несчастную жертву убил не полоумный маньяк, а сам гараж, оставшийся Красецкой после отъезда сына. Сейчас Аглая Дмитриевна хранила там картошку и соленья.

Я так и думала! Я даже догадывалась, где именно убили жертву, но почему-то не сказала об этом Мише. Наш «бравый» участковый с некоторых пор не внушал мне доверия. Хотя, наверное, если бы я сразу рассказала о том страшном случае в заброшенном доме, возможно, новых жертв удалось бы избежать… Но, вспомнив реакцию и милиции, и всех остальных, когда баба Рая старательно поливала гноем сатанистов, я поняла, что поступила правильно.

Дом обыскивался уже не один раз, но ничего там так и не нашли. Мое признание лишь осложнило бы жизнь мне и при этом не помогло бы найти убийцу. Интересно, я даже сама не заметила, когда перестала быть правильной девочкой.

Раньше меня не остановили бы никакие сложности. Но… Скрипач, чертов скрипач, это он вяжет меня по рукам и ногам. Я честно пыталась рассказать Мише о Старом и теперь уже была рада, что он нам с Галкой не поверил. Ведь тогда бы мне пришлось рассказать и то, как Ник нас спас, и то, откуда я знаю Старого. Учитывая, что скрипач был последним, кто видел Валентину Золото перед ее смертью, у милиции к нему возникло бы слишком много вопросов. Нет, эту проблему надо решать самостоятельно. Дьявола, что ли, попросить?

Ну уж нет! Его просить — себе дороже. Просто так он ничего не сделает.

— Опять выпотрошил где-то, а сюда привез, видимо, на машине, — продолжала смаковать подробности этого дела баба Рая. — А все начинается с малого — сперва в подъездах гадят, а потом людей потрошат.