Инна Жарчинская - Скрипач

— Я тоже, — покорно согласилась с ним я.

Меня, словно магнитом, тянуло к окну — посмотреть, горит ли свет в том окне, где раньше собирались сатанисты. Сердцем я чувствовала, что никуда они не делись, а всего лишь затаились на время. Здесь обитает дьявол, и отсюда они никогда не уйдут.

Вокруг луны я увидела большое оранжевое кольцо — гало. Много раз мне приходилось наблюдать что-то подобное, но теперь этот ореол показался мне зловещим знаком, предвещающим несчастья. Вот ведь до чего странно устроена человеческая психика: стоит хотя бы раз поверить в мистику — и потом уже эта самая мистика попрет из всех щелей. Поневоле начинаешь искать тайный смысл там, где его никогда не было.

— Мне страшно, — тихо призналась я. — Никогда еще со мной ничего подобного не было.

— Не бойся, скоро все закончится, — успокоил Ник меня, — надо только немного подождать.

Я почувствовала, как его губы коснулись моей шеи, и замерла в ожидании. От его горячего дыхания у меня по телу пробежали мурашки, а сердце забилось, как сумасшедшее. Он прижался к моим ягодицам — и я почувствовала, насколько он возбужден. И как только молния на джинсах выдерживала такой напор?! А когда его язык скользнул мне в ухо, я не смогла сдержать судорожный вздох.

В этот момент я была готова на все. Когда-нибудь это должно произойти, так пусть лучше с Ником, чем с кем-нибудь другим. Его руки обхватили мои плечи и резко развернули. Теперь мы стояли лицом к лицу. От него шел такой жар, что мне показалось, еще немного — и футболка на его теле начнет тлеть.

Осторожно, пуговка за пуговкой, он принялся расстегивать мой халат, а я даже не думала сопротивляться. Мне уже было плевать и на полнолуние, и на сатанистов, и на дьявола. Неумело я обхватила руками его голову и прижала к своей обнаженной груди.

— Ox, — выдохнула я, чувствуя, как его губы сжимают мой сосок, сначала один, потом другой.

За дверью вновь завыл Басмач, пытаясь отрезвить меня, но слишком поздно. Не соображая, что творю, я принялась стаскивать с него футболку…

— Нет, — голос у него был таким измученным, словно он переживал невыносимую боль.

Резко оттолкнув меня, Ник, не говоря ни слова, направился к двери. Я не могла понять, что же произошло и что я делала не так. Чем, чем, черт возьми, я все испортила? Растерянно глядя на его напряженную спину, я не смогла, как ни старалась, сдержать слез. Мне было больно, стыдно и обидно.

— Ник, — не выдержала я, — я что-то сделала не так? Почему ты уходишь?

Услышав в моем голосе слезы, он остановился, повернулся ко мне и хриплым от волнения голосом сказал:

— Неужели ты ничего не поняла?

— Чего не поняла? — удивилась я.

С ним что-то происходило, он весь дрожал, каждый мускул на его теле был напряжен так, как будто в этот момент он выполнял тяжелую работу на пределе человеческих сил.

— То, что это был не я, — его голос стал почти не слышен, и я с трудом поняла, что он сказал. — Это был он.

Меня как будто окатили холодной водой. Я все поняла. Дьявол! Опять он! Подняв с пола халат, я торопливо натянула его на себя, старательно застегивая каждую пуговицу. Боль и стыд ушли, осталась только обида. Если бы это было возможно, я бы разорвала его на мелкие кусочки, и рука не дрогнула бы. Но, к сожалению, это тело принадлежало моему скрипачу, а причинить ему вред я не могла. Глядя прямо в его желтые, пылающие глаза, я процедила сквозь зубы:

— Запомни, сволочь, когда-нибудь я смогу тебя победить, не знаю, как, но смогу!

Сказала и сама поверила в это. А он лишь рассмеялся в ответ. Конечно, мои слова показались ему смешными и глупыми. Кто я и кто он?!

Глаза скрипача потемнели. Я видела, как там, внутри, за этой тонкой оболочкой из плоти, происходит настоящая борьба между Ником и дьяволом. Мне казалось, что еще немного — и от внутреннего напряжения у него порвутся мышцы или остановится сердце.

— Я ухожу, — сказал Ник устало, — мне нельзя сейчас с тобой оставаться. Боюсь, что в данный момент я для тебя представляю большую опасность, чем все сатанисты вместе взятые. Кажется, я исчерпал уже все свои силы и больше не смогу его сдерживать.

Что я могла ему ответить? Кивнув на прощанье, я отвернулась к окну и вскрикнула. В том самом окне напротив вновь горел свет и темные фигуры танцевали свой безумный танец. Они вернулись! А это значит, что в полнолуние все произойдет именно здесь, в нашем дворе, в этом доме.

— Закрой за мной дверь, — напомнил Ник и вышел.

Я вновь осталась одна.

Две ночи, всего две ночи — и весь этот кошмар закончится. Или нет? Что будет потом, после полнолуния, если вообще что-то будет? Недоброе предчувствие надвигающейся беды острой булавкой кольнуло в сердце. Внутренний голос подсказывал мне, что обязательно случится что-то такое, что заставит меня выйти на улицу, а там…

Я завороженно смотрела на безумные танцы в окне напротив. Тела в темных одеждах складывались в замысловатые символы, и на фоне горящих свечей мне казалось, что они уже принадлежат не людям, а адским духам, если такие существуют. Из этих символов складывались целые слова и фразы, вот только прочитать я их не могла.

Какое-то движение в углу комнаты привлекло мое внимание. Я подумала, что мой Басмач вернулся.

— Баська, это ты? — спросила я сердито, вспомнив, кто все это время скрывался под черной пушистой шкурой моего кота.

Кот ответил мне заунывным «Мау-у-у», но из коридора. А между тем в углу моей комнаты происходило что-то непонятное. Не отрывая глаз я смотрела, как прямо из воздуха, из ничего, образуется расплывчатая фигура человека — мужчины в длинном развевающемся плаще. Это можно было бы принять за дым, но гораздо больше эта безликая фигура напоминала мне тех самых призраков, которых показывают в мистических фильмах.

Это было так странно и страшно, что я от ужаса не могла пошевелиться.

Когда призрак приблизился и почти коснулся моей руки, я завизжала и отпрыгнула в сторону. От него веяло холодом, и это точно был не дьявол — уж его-то холодным никак нельзя назвать. Мне даже иногда казалось, что его природа близка огню, такая же обжигающе жаркая и ослепительно яркая.

То, что появилось в моей комнате, больше напоминало промерзшую землю — стылую и неживую. Мне казалось, что я уже ко всему привыкла за это время и меня трудно будет чем-либо удивить, но теперь я выяснила, что к роли охотника за привидениями я еще готова не была. Когда пустые глазницы мглистого призрака заглянули мне в душу, я взвизгнула и сорвалась с места.

«Вот дура, — убеждала я себя, — оно же ничего не может мне сделать, оно же не материально. Чего я истерю?» Но мой страх был настолько силен, что никакие доводы разума уже не могли меня убедить. Я убегала, а туманный гость меня догонял. Это было бы похоже на детскую игру, если бы я при этом не испытывала леденящего душу страха.