Инна Жарчинская - Скрипач

Я увидела большой стол, на который зачем-то положили могильную плиту. Сначала я подумала, что она осталась от прежних владельцев, но, присмотревшись, поняла, что ее притащили сюда с кладбища. Имя и дату рождения и смерти на плите тщательно затерли, а вместо них вырезали непонятные знаки и символы. А еще я заметила на углах стола стальные обручи — что-то напоминающее наручники.

— Полежи пока здесь, — ласково сказал Михаил, — скоро все закончится. А чтобы ты не наделала глупостей, я тебя пристегну. Не обижайся, в нашем деле надо учитывать все.

Он осторожно положил меня на холодную плиту, засунул мои руки и ноги в стальные кольца и старательно подогнал их по размеру, чтобы я не могла освободиться. И буквально через минуту чувствительность стала ко мне возвращаться. А толку?

— Ах да, — уже у дверей спохватился Михаил, — чуть не забыл.

Он вернулся и расслабил один из обручей, удерживающий без движения мою левую руку. Ну и, конечно, тут же схлопотал по наглой рыжей морде. Но я была еще слишком слаба, да и то положение, в котором я находилась, не давало мне достаточного простора для маневров. Отключив мое сознание, Учитель раздел меня и вновь застегнул обручи на руках и на ногах. Увидев у меня на груди крестик, он сорвал его и бросил на пол.

— Однажды эта штука, — объяснил он, — уже помешала мне. А ведь какой славный получился фантом. Кстати, скажи, кто тот скрипач, с которым ты крутишь роман?

— Ник? — прошептала я.

— Да, он самый. Я догадываюсь, но хочу проверить свои догадки. Кто он, ты знаешь?

— Дьявол, — ответила я и увидела, как по его губам змеей скользнула довольная усмешка.

— Я так и знал! — воскликнул Учитель. — Значит, мой выбор оказался верным. А я все сомневался, стоит ли столько времени и сил тратить на тебя, когда можно найти более легкую добычу, или нет. Нет, все правильно.

«Еще бы неправильно, — с тоской подумала я, — не мог ты, скотина, пройти мимо меня, не мог. Нина Ивановна ведь говорила, что если где-то поблизости заведется какая-то нечисть, то из всех людей она безошибочно выберет меня».

Холодная гранитная плита быстро привела меня в сознание.

Меня трясло, и я сама уже не могла понять, то ли от холода, то ли от страха. Михаил это заметил, грустно улыбнулся, и если бы я не знала, кто он такой, то никогда бы не поверила, что этот добрый и милый человек способен на такие зверства. Он накрыл меня с головой своим плащом, так что я не могла больше видеть того, что происходит вокруг, точно таким же, какой был на таинственном призраке, посетившем меня накануне.

— Мне жаль, — печально сказал он, — но обратного пути уже нет. Постарайся успокоиться и принять то, что с тобой произойдет, как данность.

— Да пошел ты! — вырвалось у меня.

— Голос прорезался, — грустно констатировал он и проделал с моей ногой тот же трюк, что и раньше. — Будет лучше, если ты немного помолчишь. Подумай о вечном, девочка, пришла пора этим заняться.

Когда он ушел, я больше не могла сдерживаться. Если бы я могла, я бы завыла, но этот мерзавец предусмотрительно лишил меня голоса, и все, что мне оставалось, — это беззвучно плакать, давясь слезами, и мысленно прощаться с жизнью. Как же мне не хотелось умирать! Почему так случилось? Почему я открыла эту чертову дверь?

А теперь мне перережут горло и живот, и на этом моя жизнь закончится. Что толку в знакомстве с дьяволом, если он даже защитить меня не хочет? Одни неприятности от него. Впрочем, этого и следовало ожидать. Глупо было верить в эти его сказки, что никакое он не зло, что он весь из себя такой белый и пушистый, а вот люди — эти да, они настоящее зло.

Я услышала, что бывшая мастерская стала наполняться людьми. Так, представление начинается. Интересно, скольким извращенцам захотелось посмотреть на то, как я выгляжу изнутри? Кто-то подошел ко мне и сдернул плащ. Теперь я могла видеть все, что происходило вокруг. Но уж лучше бы я этого не видела!

Вокруг горели свечи и толпились люди. Их было никак не меньше двадцати. Они окружили стол, на котором я лежала, и чего-то ждали. Я заметила, что лица некоторых блестели от пота. Ясно, опять плясали у себя там, наверху. Надо же, сколько формальностей, и все только ради того, чтобы прирезать одну глупую девчонку!

Я совершенно забыла о том, что лежу перед ними абсолютно голая и, лишь встретившись взглядом с альбиносом, вспомнила об этом. Эта бледная скотина смотрела на меня не мигая и противно облизывала ярко-красные, как будто накрашенные, губы. Еще немного — и он начал бы пускать слюни, как младенец.

Мне не было стыдно, было страшно и холодно. В самом деле, какой может быть стыд, если через несколько минут меня уже не будет в живых? Что может остановить эту безумную свору, жаждущую человеческой крови?

Учитель подал знак, и вся эта толпа отступила к стене. Потом к Михаилу подошел Старый и протянул нож, такой большой и острый. Я завороженно смотрела, как пляшут на лезвии блики от огня и как наполняется кровавым светом большой рубин на рукоятке.

Михаил наклонился надо мной, и я почувствовала прикосновение холодной стали к своему горлу — он как будто примерялся, как лучше меня разделать.

— Стоять! — этот властный голос прозвучал в полной тишине как гром среди ясного неба. Я даже не сразу узнала его.

По мастерской пробежал тихий удивленный ропот. Я повернула голову набок и увидела Ника! На секунду мне стало легче, но потом до меня стало доходить, что один он со всей этой оравой маньяков не справится, если, конечно, к нему не вернулся дьявол.

— Что ты собрался делать? — в его голосе звучал металл и лед. — Ты собираешься испортить весь ритуал?

Вся самоуверенность слетела с Михаила, как слетают осенью листья с деревьев. Он вновь превратился в рыжего клоуна, растерянного и смешного. Вот только смеяться мне совершенно не хотелось, тут не заплакать бы.

— Господин? — неуверенно спросил Учитель. — Это вы?

— А кого ты ожидал увидеть? — поинтересовался ехидно Скрипач. — Не меня ли вы тут вызываете?

— Мессир, но ведь ритуал еще не закончен… — принялся оправдываться Михаил.

— Вот для этого я и явился, — облив съежившегося Учителя ледяным презрением, заявил Ник. — Ты ведь даже толком не разобрался, в чем смысл этого ритуала. Скажи, Миша, чем кровь девственницы отличается от крови проститутки? Да ничем! Так почему же мне нужна именно она? Шевели мозгами, недоучка.

Я уже не была уверена, что в логово сатанистов явился мой Ник, теперь мне казалось, что это вернулся дьявол. Вот только зачем? Неужели только для того, чтобы спасти мне жизнь? В это я поверить не могла, как ни старалась.

— Де… де… дефлорация? — заикаясь, спросил Учитель.

— А ты не так безнадежен, — рассмеялся скрипач, — соображаешь, когда хочешь. Мне нужна она, — он ткнул в меня пальцем. Это моя жертва, а не ваша. Всем молчать! Если я услышу хотя бы писк, вы все сгорите живьем.