Кристофер Йейтс - Мельничная дорога

Что именно она видела? Могу заявить – ничего. Но правду ведаем лишь мы с тобой, Пит. Все остальное ложь.

Ничего этого не зная, я продолжал есть и, покончив со спагетти, слизал с тарелки соус. Присоединился к Билли и провел пару тачдаунов. Остаток вечера не помню. Вроде лег в постель до того, как вернулся отец, и, вероятно, как обычно, крепко уснул. Вот и все.

Смотровая площадка Рокфеллер-центра, Нью-Джерси, 2008

Мэтью приехал в парковую зону первым, вылез из машины и двинулся по примятой траве взглянуть на Гудзон. Смотреть с высоких точек ему всегда нравилось – возникало ощущение изумления бескрайностью планеты. Вдали Манхэттен казался скопищем черточек, и Мэтью опять задался вопросом, почему именно в этот и никакой другой момент жизни ему понадобилось с кем-то поделиться всем, что произошло в 1982 году. Может, как-то связано с рубежом сорокалетия? Хотя «сорок» – не более чем цифра, еще один забавный ярлык человеческой жизни. Скорее это имеет отношение к Питу. Наблюдение за распадом его личности многое меняет. Когда три месяца назад Мэтью наткнулся на кулинарный блог Патрика, ему пришло в голову, что Пит никогда не принял бы его откровений, а Хитрюга – человек, которому он может рассказать правду, и тот выслушает его исповедь. И наверное, поймет.

Мэтью посмотрел на часы: без двух минут двенадцать. Миновало два часа с тех пор, как он получил сообщение от Патрика.

Мэтью, у меня кое-что возникло. Не уверен, что встретимся в понедельник. А если сегодня? Могу в любое время. На том же месте.

Согласен. Давай в полдень. На том же месте. До встречи.

Мысли Мэтью перескочили к тому утру, когда за его столом сидел полицейский детектив, а на газоне стояла Ханна. И он подумал о том, чего не сказал Маккласки. Он не сообщил, что знает о союзе Ханны и Патрика, что они муж и жена.

Абсурд.

Хотя когда, мучаясь исповедальными позывами, он впервые связался с Хитрюгой, то об этом еще не знал. Не знал и тогда, когда приглашал Патрика пообедать и собирался сделать деловое предложение по поводу «Загона красного лося».

Странная реакция Хитрюги – почему он ответил отказом, даже не выслушав предложения, – стала намного понятнее. После той короткой встречи в ресторане, вернувшись к себе в кабинет, Мэтью попросил помощницу выяснить все, что возможно, о Патрике. Через несколько дней она вернулась, не раздобыв ничего интересного, кроме одного – распечатки из Интернета газетной статьи. Патрик был связан с одним из сайтов, где люди делятся информацией о событиях своей жизни. В «Нью-Йорк мейл» говорилось о супружеской паре в отпуске в Токио. Они советовали, куда пойти, что поесть – все вроде этого. Мэтью не с первого раза узнал, кто изображен на фотографии у храма в окружении дружелюбных японских школьников. Поверил лишь после того, как прочитал подпись: «Ханна Дженсен». Ханна Дженсен замужем за Патриком!

Абсурд.

В этом союзе было что-то неправильное. Как Ханна могла простить Хитрюгу, если он там был и ничего не предпринял? И не только простить, а выйти за него замуж!

Мэтью поводил ногой по траве. Сколько раз он признал, что поступил плохо? Полиции, прокурору, присяжным, судье, комиссии по условно-досрочному освобождению, Питу… Виновен, виновен, виновен. И не просто виновен, а сожалею о содеянном. По этой единственной причине он извинился утром перед Ханной. Извинился, потому что действительно сожалел.

Что она говорила людям? Рассказала ли кому-нибудь всю правду? Поведала ли школьной подруге? (Как ее – Фрэн? Нет, Джен.) Призналась ли матери, отцу, священнику? Мужу? Хоть кому-нибудь?

Мэтью все понял, как только увидел утром Ханну у своего дома, на газоне. Она стояла в солнечных лучах в двадцати футах за детективом Маккласки и сверкала на него глазом.

Она никому ничего не сказала.

Правильно ли, что Ханна умолчала о том, что́ случилось в тот день и за шесть недель ранее? Пусть она ни в чем не виновата, но и полностью невинной ее тоже не назовешь.

В общем, пусть приходит, поговорит с ним, и он опять извинится. Расскажет, как в то время было дело, и он продаст дом, даже перепишет на нее. Тогда Ханна, наверное, поймет, что он искренне просит прощения. Какая нужда ему в доме? Если Пит потерялся в мире, ему безразлично, где жить. Можно проводить какое-то время в Аргентине, например в Патагонии, стране гор, где он однажды видел, как раскололся ледник Перито-Морено, и пласты голубого льда, обрушившись в озеро Аргентино, подняли к небу гигантскую волну.

Внизу, на морщинистой поверхности реки Хадсон, искрилось солнце. Мэтью взглянул на часы – стрелки сошлись против цифры 12, и тут он услышал голос:

– Мэтью!

Повернувшись, увидел Патрика. Тот стоял неподалеку, заслоняя от солнца глаза.

– Рад тебя видеть, Патрик. Ты точен. – Мэтью постучал по часам.

– Куда ты собираешься везти меня? – Патрик опустил руку.

– Сюрприз, – ответил Мэтью. – Продолжаешь настаивать, что не поедешь в моей машине? Было бы время поговорить.

– Пообщаемся позднее.

Мэтью показал на автостоянку:

– Какая твоя?

– Голубая «Ауди».

– Хорошо. Следуй за моим черным «Мерседесом». Постараюсь тебя не потерять.

Патрик вырулил вслед за Мэтью на парковую автостраду «Пэлисейдс» – ту самую дорогу, по которой ехал утром.

Его поразило, насколько все было просто – Интернет пригоден для бесконечного набора возможностей, гораздо шире, чем кулинарные блоги, ингредиенты и рецепты. Покопавшись в картах Google, он обнаружил в пределах городской досягаемости множество заведений с уютными названиями: «Крутой Боб», «Охотник Дейв», «Би Джи оружейник». Как не завернуть туда и не выпить кофе или дружески потрепаться?

«Крутой Боб» открывался по субботам с шести утра. В конце часовой поездки потребовалось необременительное заполнение формы, за чем последовал телефонный звонок. Дело решилось за десять минут.

Еще до того, как они свернули на скоростную автостраду, Патрик догадался, куда они направляются. Начался путь на север – из земли торчало все больше камней, мимо мелькали знакомые с детства дорожные указатели: «Слотсберг», «Сафферн», «Скрэнторн».

Через час они покинули магистраль в Нью-Палц, и Патрик вспомнил о магазине художественных товаров, где они с Мэтью купили пластмассовые пеналы, подтверждающие их выдумку, будто они делали зарисовки на озере, хотя в одном прятали удочки и пневматическое ружье.

До окраины города оставалось несколько миль, но на горизонте уже виднелся горный хребет. Два поворота, и они оказались на дороге к Росборну. Патрик не был в родных местах с тринадцати лет. Пару раз подумывал съездить, однако к тому времени, когда обзавелся машиной, был уже женат на Ханне, и они договорились никогда не вспоминать о городе детства.