Говард Лински - Безымянная тропа

― Он физически силен, может задушить молодую девушку так же легко, как и переломить шею цыпленку ― в этом есть власть. Вам следует искать работника, занимающегося ручным трудом, вероятно, строителя, этот парень не работает в офисе. Он простой работяга, и, вероятно, недоволен своей работой. Возможно, он чувствует необходимость в том, чтобы быть особенным, и не может понять, почему мир не идет ему навстречу.

Внутренне Брэдшоу вздрогнул, вспомнив свой разговор с доктором Меллор.

Некоторые из молодых амбициозных карьеристов делали записи. Выглядело так, будто профессор убедил большинство из них в том, что он знает, о чем говорит.

― Как он заставляет их пойти с ним? ― спросил Бредщоу прежде, чем смог себя остановить.

Все повернулись, чтобы посмотреть на него, и он прочистил горло.

Профессор посмотрел на него и улыбнулся, с извиняющейся улыбкой.

― Хотел бы я знать.

А затем обратился ко всей комнате.

― Я могу многое рассказать вам о нашем мужчине, но не это, простите. Есть еще вопросы?

Он обратил внимание на молодую женщину констебля, которая подняла руку.

― Да?

― Он сделает это снова?

Вопрос был очевидным, таковым был и ответ.

― О, да, ― и он посмотрел ей в глаза. ― Почему вы спросили? ― задал он ей встречный вопрос. ― Ведь он наслаждается этим слишком сильно, чтобы прекратить. Он обожает контроль, который имеет над молодыми девушками. Это заставляет его чувствовать себя…

Он замолчал, пытаясь подобрать подходящее слово.

― Богом, ― кто-то громко произнес это слово, и все в комнате повернулись посмотреть на констебля Брэдшоу, он понял, что должно быть сказал это сам.

― Точно, ― ответил профессор.

Хелен Нортон подняла взгляд от своего стола именно в тот момент, когда Мартин, заместитель редактора « Вестника Дарема», целеустремленно промаршировал в офис своего босса. Она была слишком далеко, чтобы услышать, о чем шла речь, но этого хватило, чтобы взбудоражить их редактора, для чего обычно требовалось приложить немало усилий. Она могла видеть двух мужчин, обменивающихся репликами с мрачным выражением лица. Затем Малколм Харди взял трубку телефона и совершил звонок. Когда Хелен подняла взгляд снова, она смогла увидеть, что Малколм смеется и шутит с кем-то на другом конце линии. Потом он повесил трубку, и оба пристально посмотрели на нее. Хелен быстро принялась писать свой сюжет о благотворительном марафоне. Спустя минуту ее редактор навис над ней.

― Хелен, ― сказал он ей с ухмылкой, инстинктивно пробудившей в ней желание застегнуть свою блузку вплоть до последней пуговицы, ― напомни мне, как долго ты с нами?

― Десять недель.

― Тогда, думаю, настало время для твоего первого стука смерти (прим.: журналистский термин, описывающий ситуацию, когда редактор дает задание журналисту, узнать историю трагедии у семьи погибшего и получить фотографии для статьи) .

― Хорошо, ― сказала она быстро, вскакивая на ноги и подхватывая сумочку.

Хелен даже не моргнула, когда тот изучал ее, пытаясь понять реакцию девушки, не желая давать ему удовольствия знать, что она на самом деле чувствует. Дело было не в Малколме; она хотела, чтобы и другие журналисты тоже воспринимали ее серьезно, даже если она работает только на «еженедельнике», как Питер по своей глупости напомнил ей в ходе их последнего разговора о выборе ей профессии.

«Вестник Дарема» был хорошим началом, по ее мнению. Респектабельный «региональник» (прим.: газета, которую читают в пределах одного региона, в которой выпускается) , который охватывал целое графство. Он зарекомендовал себя как основательную, если не захватывающую, журналистику на протяжении десятилетий. Эта работа, определенно, выигрывала по сравнению с работой на фри-шит (прим.: бесплатно распространяемая местная газета) , которую кидают в каждый почтовый ящик, не требуя денег, хочет ли ее получатель или нет, чьи первые полосы украшают не новости, а кричащие объявления о дешевых коврах или мебели для спальни.

Малколм протянул руку, чтобы передать ей клочок бумаги, на котором написал имя и адрес. Она попыталась взять его у него, но он специально за него держался.

― Ты уверена, что готова? ― спросил он с неискренней заботой.

― Да.

― Хорошо, ― сказал он, будто не был до конца уверен в этом, но, по крайней мере, отпустил листок бумаги на ее попечение и начал инструктировать ее. ― Ли Уоллеса больше нет, ― объяснил мужчина, хоть даже и знал, что она не имеет понятия, о ком он говорит, так как не прожила в области довольно долго, чтобы знать местных персонажей.

― На него последнее время свалилось много несчастий, ― сказал он ей, ― мужчина пишет о волнах подростковой преступности или, по крайней мере, писал, ― он подмигнул. – Ему удалось только врезаться в угнанной машине в бетонную опору моста где-то на скорости восьмидесяти миль в час (прим.: приблизительно сто тридцать километров в час).

Покачав головой из-за безрассудства Ли Уоллеса, он продолжил:

― Теперь же он отправился в самое большое исправительное учреждение для малолетних преступников на небе, и нам надо, чтобы ты съездила к нему домой и поговорила с его семьей, посмотрела, сможешь ли добиться от них внятной информации. Теперь марш отсюда.

Хелен Нортон пыталась воздержаться от формирования мнения по поводу своего редактора до этого момента, но она начала осознавать правду. Не то чтобы Малколм не был достаточно компетентным, чтобы курировать верстку новых выпусков каждую неделю, да так, чтобы не превратить их в не пойми что, но качество «Вестника Дарема» в значительной степени зависело от его журналистов, и их продолжительный успех приходил вопреки усилиям Малколма, а не благодаря.

Малколм, казалось, проводил немереное количество времени, прогуливаясь среди столов репортеров, делая то, что он считал шутливыми замечаниями. Он был тем типом мужчин, что смеялись над собственными шутками и больше не над чьими. Стоит добавить, что его шутки были просто ужасны.

И он был ленивым.

Для Малколма сильная новостная статья, появившаяся в последний день перед печатью, была раздражающим фактором, а не возможностью. Чем-то, что вставало на пути гладкого течения его семейной жизни. Он не вдохновлял своих журналистов и не мотивировал добиваться большего. Вместо этого он просто ожидал, что они напекут как блины достаточно материала, чтобы он смог заполнить страницы газеты как можно раньше на неделе, а затем уйти домой. Казалось, что все в « Вестнике» смирились с его манерой вести дела, но никто не воспринимал парня всерьез.

Забравшись в свою машину, Хелен почувствовала легкую тошноту, но велела себе держаться. Ей было двадцать три года, взрослая, образованная и интеллигентная молодая женщина, имеющая степень по английскому языку и закончившая аспирантуру по журналистике, которая была завизирована национальным союзом журналистов и одобрена НСПЖ, Национальным Советом по Подготовке Журналистов. У нее даже была пресс-карта ― маленькая голубая пластиковая штучка с ее фотографией. Хелен так гордилась ей в первую неделю, что девушке приходилось сдерживаться от соблазна продолжать тайком вытаскивать ее, чтобы еще раз полюбоваться. И прямо сейчас она была в ее сумочке, рядом с извиняющейся открыткой Питера.