Сергей Протасов - Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая

Поплутав по дворам, он, наконец, нашел белую БМВ возле дома семь. Баженов сидел внутри, двигатель работал. Роман Сергеевич устроился на детской площадке, используя возможность перекусить и взбодрить себя крепким кофе. Несколько раз объект выходил покурить. При этом он тревожно оглядывался по сторонам, особенно в направлении въезда во двор. Он явно кого-то ждал.

Тем временем дом просыпался. Из подъездов выходили люди, выносили лыжи, подъезжали и отъезжали автомобили. Выяснилось, что кроме пьющих мужчин район населен женщинами, детьми и стариками, ведущими здоровый образ жизни.

Когда недалеко от БМВ припарковался серебристый «УАЗ-Патриот», Баженов покинул свою машину и быстро прошел в подъезд.

Через несколько минут из УАЗа вышли двое и, галантно пропустив разноцветных девчонок с коньками, вошли туда же. Учитывая движение, Роман Сергеевич не обратил бы внимание на этих двоих, если бы они не показались ему знакомыми и их проникновение в дом не совпало с активностью Баженова.

Мороз пробирал через пуховик, пролезал под шапку и лишал чувствительности пальцы рук и ног. Слежка превращалась в пытку, тем более неизвестно, сколько времени компания пробудет в этом доме. Пять минут? Час? Два? «Через полчаса я превращусь в ледяную скульптуру, — прикидывал Свекольников. — Когда Баженов выйдет, следить за ним я смогу в лучшем случае одними глазами. Надо сбегать за машиной, быстренько подогнать и дежурить в тепле. Тем более что, когда он поедет, без машины я его вряд ли догоню».

Чуть развязной походкой, чтобы не быть похожим на шпиона, Свекольников отправился со двора. Выйдя из предполагаемого поля зрения Баженова, он припустился к супермаркету.

Разгоряченный и задыхающийся, от усталости еле переставляя ноги, Роман Сергеевич достиг своей «Тойоты» и с ужасом обнаружил, что ее закрыл огромный черный «Рейндж-Ровер». Не сдвинув эту громаду, выехать не представлялось возможным. Он посмотрел на часы. Стрелки, прежде неподвижные и безвольные, как дохлые рыбы, теперь крутились, подобно лопастям вертолета. Что делать? Скорее всего, хозяин «Ровера» отоваривается в магазине. Там его и нужно искать! Свекольников побежал в магазин.

— Товарищи! — вскинув правую свободную руку, прокричал он. — Попрошу внимания! — публика устремила на него свои взоры, шум и движение прекратились. — Кто хозяин черного «Рейндж-Ровера»? Вы перекрыли мне выезд, мне срочно надо ехать, а я не могу.

Через пять секунд, которые потребовались народу на усвоение информации, в зале восстановилась привычная муравьиная возня. Про него сразу забыли.

— Ну, что вам, трудно, что ли, отвлечься и перепарковать машину? — громко настаивал он. — Имейте же совесть! Это займет пару минут, я готов за вас постоять в очереди. Мне действительно очень надо. Поймите — вопрос жизни или смерти.

Посетители вовсе перестали обращать внимание на перекошенного мужика с поднятой рукой, только зона отчуждения вокруг него, куда не заходили покупатели, выросла до нескольких метров.

— Люди вы или звери? Нельзя же быть совершенно безразличными к страданиям ближнего! — входил в раж Роман Сергеевич. — Не забывайте, Бог видит каждого из вас, ведет счет добрым и злым делам. Когда предстанете на суд его, что скажет за вас ваш ангел? Не знаете! Нечего ему будет сказать в вашу защиту, и будете гореть в аду. Вечно гореть и корчиться. Когда ваши глаза лопнут от жары, тогда и вспомните, как не хотели уделить минуту ближнему, который, может быть, будет молиться за вас, и именно его молитва станет решающей при вынесении верховного приговора Всевышнего — туда или сюда. Я ведь все равно не уйду, обещаю. Буду ждать хозяина машины и набью ему морду так, что он сам себя потом не узнает. Не говоря уже о его родных и близких.

При упоминании «морды» пара еще молодых, но уже нетрезвых мужчин с интересом подняли головы. Оратор перевел дух и продолжал:

— Ненавижу вас всех, равнодушные и жестокие люди! Вас, которые с легкостью переступят через погибающего человека, голодного ребенка, ищущую сострадания женщину. Сегодня вы отворачиваетесь от ближнего, завтра Бог отвернется от вас. Никто не протянет вам луковицу, и сонмы других грешников увлекут вас в бездны адских тенет. Вспомните, как у Экклезиаста: «Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные». И еще… Что вам?

— Мужчина…

Оказывается, его несколько раз окликнул подросток, который успел выйти на улицу и вернуться.

— Мужчина! «Ровер» уехал уже. Тетка в химчистку ходила.

— Как уехал?

Выскакивая, он отметил, что поддатые молодцы, обладатели таких же, как у него, больших и голодных кулаков, надвигались на него со своими пакетами. В их глазах он успел прочитать решимость и веселый азарт.

Действительно, злополучного «Рейндж-Ровера» не было на месте, более того — его место собирались занять «Жигули».

— Стой! Назад! — на бегу заорал Свекольников, раскинув руки, с одной из которых свисал пакет с термосом. — Я отъезжаю!

— Отъезжай, дорогой, — ответил добродушный бородатый кавказец из «Жигулей». — Зачем так шумишь?

Ни белой БМВ, ни серебристого УАЗа уже не было во дворе.

— Не успел, — сказал себе Свекольников. — Уехали.

Он уперся подбородком в руль. Что теперь делать? Куда ехать? Словно ожидая, что все волшебным образом вернутся на свои места и получится, что не опоздал, он продолжал сидеть, уставившись пустым взглядом в дверь подъезда. Жители продолжали входить и выходить.

Одна малорослая бабушка, одетая в желтоватую дубленку, с большими, как блюдца, пуговицами, и в коричневую меховую шапку, похожая на гигантский гриб боровик, обратила внимание на напряженного мужчину. Особенно выделялись ее выпуклые глаза, увеличенные линзами сантиметровой толщины. Как в деревне, она внимательно вглядывалась в него, не скрывая любопытства. Изучила машину, водителя, подошла поближе, даже заглянула в салон. Роман Сергеевич, поворачивая голову, не отрываясь следил за ее передвижением. Наконец она встала возле водительской двери, в упор посмотрела на него. Их головы оказались практически на одном уровне. Законы вежливости требовали опустить стекло.

— Здравствуйте, — натянуто улыбнулся он.

— Холодрища! — громко сообщила бабушка. — В пятьдесят вторую?

— Почему?

— Говорят, шестьдесят тысяч чистогалом отдал, — без разминки начала она. — Сперва думали, он биосексулист, оказался рубака-парень. Сама-то курасаны ему покупала, сенгвичи всякие. Храмовитая такая, носилася с ним как со списанной торбой.

Бабушка замолчала, ожидая реакции. Роман Сергеевич покивал.

— Дегенератор какой-то. Сейчас уехали на олклюзив, где дути-фри. Полупенсион, говорила, пять хамонов. Вот такой чухардаш. Как думаешь, может быть, там хоть обчешется? — она вопросительно смотрела на Романа Сергеевича. Тот пожал плечами. — И я не знаю, палка-то о двух концов. Согласен?