Дмитрий Грунюшкин - Под откос

– А плутоний?

– Плутония нужно всего пять килограммов, и размером ядро с куриный желток. Но это очень сложная бомба! Ядро должно быть обложено очень мощной взрывчаткой, которая при взрыве сплюснет его и запустит цепную реакцию. Эта взрывчатка должна быть разделена как минимум на тридцать два секторав, и они должны взорваться одновременно с такой точностью, как на космических кораблях! Если хоть один детонатор собьется хоть на одну миллионную долю секунды – все! Ядерного взрыва не будет. Вместо того, чтобы сплюснуть урановый шарик, взрывчатка своим бризантным действием его разрушит!

Лица Быстрова было не видно под черной маской, но и по глазам многое можно было понять. Речи десятилетнего мальчишки ввергли его в ступор.

– Не верите? Да вы же сами сказали, что цилиндр холодный! – в отчаянии заорал пацан.

– И что?

– А то! Двоечники вы! Пятерки, поди, только по физкультуре были?! Плутоний, за счет непрерывно протекающей в нем реакции, постоянно выделяет тепло. Он как вечная печка! Его обычная температура пятьдесят-шестьдесят градусов. Это температура очень горячей на ощупь воды. А цилиндр холодный! Нет там никакого плутония!

Максим истратил запас красноречия, махнул рукой и плюхнулся на диван.

– Минута! – уведомил вертолетчик.

– А что мы теряем? – поинтересовался Алексей. – Все равно ничего не успеваем.

– Ну ладно! Даже если там нет ядерного заряда, то даже обычный заряд рванет так, что нас по всей Сибири будут собирать. Так что нам с этим долбанным чемоданом делать?

– А выбросьте его, – предложил Максим.

Три мужика вытаращились на мальца.

– Черт, – выдохнул Быстров. – Бегом!!!

Он схватил чемодан в охапку, бросил внутрь пульт управления вместе с оторванной рукой Тагира, прижал крышку и метнулся в тамбур.

– Петька, стоп-кран! Как только рванет – дергай!

Пластиковый кейс грохнулся на полотно и разлетелся брызгами сверкающих осколков. Металлические и пластмассовые детали кувыркались по рельсам, словно хотели догнать уходящий поезд. Быстров заворожено смотрел на их скачку, пока последняя деталь муляжа не угомонилась на грунте.

– Ковтун! Стоп-кран! – заорал Быстров, придя в себя. – Тормози!!!

Генерал-лейтенант ФСБ Храмцов вошел в помещение оперативного штаба скорым деловым шагом. Его гладко выбритое лицо излучало уверенность. С его появлением на КП, штаб автоматически переименовывался в Федеральный оперативный штаб, и он был его главой. Бодрый вид Храмцова контрастировал с помятым, осунувшимся лицом уже бывшего начальника штаба Трофимова. Генерал-майор выглядел несвежим, глаза покраснели, а на спине и под мышками форменной рубашки расплылись потные пятна. Колхозник, одним словом, как иногда называл его и ему подобных «стариков» блестящий офицер Храмцов.

При появлении высокого начальства все на КП замерли по стойке смирно. Трофимов поднялся тяжело и нехотя. А генерал Забелин и вовсе остался сидеть, нарушая субординацию. Да, чекисты воякам не начальники, но сейчас Забелин входил в состав оперативного штаба, и напрямую подчинялся его руководителю. То есть – Храмцову.

По атмосфере и устремленным на него взглядам Храмцов понял, что ему тут не рады. Здороваться за руку он не рискнул – запросто мог найтись какой-нибудь фрондер, который откажется пожать протянутую руку. А зачем нужны конфликты?

– Доложите обстановку! – потребовал он.

Трофимов откашлялся:

– За время вашего отсутствия операция успешно завершена. Террористы уничтожены. Взрывное устройство обезврежено. Ущерб народному хозяйству минимальный. Потери среди личного состава – один человек. Потери среди заложников уточняются, но уже ясно, что они минимальны. Из-за неподготовленного штурма по вашему приказу военными потерян один вертолет.

Храмцов скрипнул зубами. Вот значит как! Все достигнутое – заслуга регионалов, а все потери и неудачи решили списать на него? Он посмотрел в глаза Трофимова, ожидая увидеть в них вызов или насмешку. Но взгляд генерала был холоден и равнодушен.

– Федеральный штаб в вашем распоряжении, – добавил Трофимов. – Разрешите приступить к написанию подробного отчета для директора ФСБ и Президента?

Не дожидаясь ответа, Геннадий Михайлович развернулся, и направился в отдельный кабинет. Он понимал, что так просто Храмцова не утопишь, он останется на плаву. Но выше он в ближайшее время больше не поднимется, и с антитеррора его, скорее всего, снимут. Трофимов не жаждал мести. Но по старой своей привычке намеревался сделать так, как лучше для «конторы».

Возле двери он достал из кармана баночку с таблетками, покрутил ее в пальцах, и выбросил в мусорницу. Он знал свой организм. Сегодня они ему точно не понадобятся.

Вертолеты один за другим опускались у стоящего в лесу состава. Заложникам оказывали необходимую медицинскую помощь. Следователи делали первые опросы. После этого всех должны были перевезти в город, и там уже снять подробные показания. Сразу после остановки многие заложники в панике выскочили и убежали в лес, даже спецназ не смог их всех остановить. И сейчас их разыскивали под кустами и приводили обратно.

Ольге уже сказали, что Максим нашелся. Она клятвенно пообещала самолично убить этого негодного мальчишку, как только его увидит.

Передний вагон был уже потушен, но еще чадил. Наталью тянуло к нему, как север тянет стрелку компаса. Она едва пришла в себя от потрясений, но профессиональное любопытство уже вернулось к ней в полном объеме.

Она попыталась подойти поближе, но солдат оцепления ее остановил. Из-за его плеча она рассматривала несколько тел, рядком уложенных на насыпи и накрытых плотной темной материей.

– Ступайте к остальным! – потребовал подошедший офицер.

– Я журналист! – сообщила Наталья. – Мне нужно туда, я имею право.

– У вас есть документы?

– Но их же забрали эти… – смутилась девушка.

– В любом случае, туда сейчас нельзя. Там происходят следственные мероприятия, вы можете помешать.

– Наоборот, я могу помочь! Может быть, я кого-то смогу опознать.

Офицер пожал плечами, и поманил ее за собой. Возле тел пахло жареным мясом. Наталью замутило, но она сдержалась. Офицер с насмешкой посмотрел на нее, и приподнял одно из покрывал. Наташа отшатнулась. Обгоревшее тело съежилось, и было похоже на скрюченную в огне спичку. Оно было маленьким и, казалось, принадлежало подростку. Но Наташа знала, что это не так.

– Узнаете? – поинтересовался офицер.

Наташа переборола себя, присела возле тела. Сомнений не было – часы «Филипп Патек» и приметный перстень хоть и покрылись копотью, но могли принадлежать только одному человеку.

– Это Хазрат Энверов, – уверенно сообщила Наташа.