Тереза Дрисколл - Это не сон [litres]

В шатре посетителей было гораздо больше, чем снаружи, – вдоль одной из стен стояли впечатляющие стенды, и я поняла, опять испытав боль за Хизер, что именно здесь находится центр мероприятия. В дальнем конце шатра располагалась группа стендов поменьше, которые принадлежали благотворительным организациям, рассчитывавшим получить какие-то дивиденды от происходившего здесь. К своему удивлению, я увидела детектива-инспектора Мелани Сандерс. Она выглядела совершенно расслабленно и не похоже на себя обычную – с распущенными волосами, в любопытном ансамбле из выцветших холщовых брюк и приталенного топа баклажанного цвета – и оживленно болтала с Томом из птичьего общества. Они изучали карту, висевшую на большой доске, Том указывал на различные точки на ней, и оба они время от времени смеялись, откидывая головы.

– В этом есть что-то ненормальное, – прошептала я, обернувшись к Хелен. – Вон та женщина в кремовых брюках. Она офицер полиции, расследует дело той пары, которую я обнаружила. Хартли. А мужчина, с которым она разговаривает, – главный «птичник» Тэдбери.

– Прости?

– Они выглядят как закадычные друзья, правда? – Я была в полном шоке.

Хелен вместо ответа перешла к деревянному вращающемуся стенду и взяла с него вазу для фруктов.

– Что ты делаешь, Хелен?

– Стараюсь не привлекать к себе внимание. А ты на них откровенно таращишься.

– Прости.

– Так кто же этот «птичник»?

– Борец за дикую природу. В принципе, Том – приятный парень. Не так давно он собрал приличную сумму на сохранение огородной овсянки. Именно она на всех фото на стенде.

– Понятно… И что же ты собираешься делать прямо сейчас? Мне отчего-то кажется, что всё это нужно тебе в последнюю очередь.

– Всё хорошо. Я в порядке. Правда. Но хочу убедиться, что с Эммой тоже всё будет хорошо. Я заметила, что Тео тоже здесь, а это плохо. Это значит, что он всё еще не вернулся в детский сад… – Я нахмурилась. – Подожди меня здесь, хорошо? Вернусь через минуту.

Я прошла прямо к Тео, стоявшему вместе с другими детьми в углу палатки и наблюдавшему за плетением корзин.

– Привет, Тео. Тебе здесь нравится?

Он кивнул, но не произнес ни слова. В то время как другой ребенок стал громко и взволнованно комментировать процесс.

Я подождала, пока он закончит, и улыбнулась Тео:

– И что же тебе больше всего нравится на ярмарке?

Он пожал плечами – губы его были плотно сжаты, – а потом посмотрел через весь шатер туда, где его мать изучала прилавок с шелковыми шарфами.

– Спасибо, я ее уже видела и сейчас как раз иду туда. А ты никуда не уходи. Обещаешь?

Мальчик немного странно взглянул на меня, а потом покачал головой и вновь повернулся к женщине, которая как раз повернула корзину, умело вплетая в нее еще одну лозу.

К тому моменту, когда я добралась до Эммы и Натана, они уже заметили Мелани, находившуюся не при исполнении, и Тома.

– Эмма… – Я поцеловала подругу в щеку и ободряюще пожала ей руку, пытаясь понять по выражению лица, что с ней происходит. Успев рассмотреть красное пальто и крупную пряжку, почувствовала приступ вины за свою глупую ошибку в Корнуолле, за то, что позволила этой ошибке выбить меня из колеи. Пальто было производства фирмы «Боден». И их было, должно быть, сотни в Корнуолле…

– Мне жаль, что последние несколько дней я была так занята. Вы же помните про ужин в среду? Тогда и поговорим. Хелен с нетерпением ждет встречи с вами.

– Да. Это очень мило. – Натан уставился на свою обувь, неловко переступая с ноги на ногу. Я поняла: его, по-видимому, интересует, почему я приглашаю их в середине недели, когда Марка не будет дома. И уже хотела было объяснить, что хочу устроить прием, пока Хелен еще не уехала, но передумала. Объясню всё в среду.

– Ты видела, кто здесь? – Голос Эммы звучал настороженно.

– Да. Хизер сказала, что она здесь со своей подругой-художницей. Стенд с циновками или что-то в этом роде… Так что визит неофициальный.

– Ах, вот как… Немного странно, не находишь? Кажется, что они с Томом – приятели. А я и не знала…

В этот момент позади нас раздался звук электрического мотора. Обернувшись, мы увидели механизированную инвалидную коляску, двигавшуюся к центру шатра. Все отошли в сторону, и очень загорелая женщина, сидевшая в коляске, проехала в сопровождении высокого седого мужчины к стенду Королевского общества, где, к моему еще бо́льшему удивлению, поприветствовала детектива-инспектора Сандерс крепкими объятиями. Потом их представили Тому, который скоро уже тряс обеим руки. Он подвел их к карте, на которой указал два или три места, прежде чем передать кучу проспектов со стола.

– Что там происходит? – Эмма выглядела и озадаченной, и в то же время озабоченной.

– Не имею ни малейшего понятия. – Я сжала ее руку и улыбнулась: мне было неприятно видеть ее такой взволнованной и не нравилось, что некоторые из жителей нашей деревни оказались такими недалекими. Темные волосы и ярко-красное пальто – на мгновение мне пришло в голову, как потрясающе она выглядит. Зависть. Да, зависть. Видимо, в этом был корень всех ее проблем с людьми.

– Послушай, я пытаюсь уговорить Эм уйти. Эта женщина и так уже доставила ей кучу неприятностей. А из того, что я слышал, следует, что Том нам не очень помогает… – Голос Натана срывался, а сам он был явно зол.

– Что ты этим хочешь сказать? – Я бросила взгляд на Тома. – Я думала, вы с ним друзья…

– Да. Вернее, были ими. Давай не будем об этом. Пока ты была в Корнуолле, здесь всё здорово запуталось. Пойдем, Эм, – он обнял Эмму за плечи, словно хотел защитить ее, и попытался увести. Но она не сдвинулась с места.

Я подождала несколько мгновений, а потом поддержала его, но более мягким голосом:

– Давай же, Эмма. Натан прав. Вы выходите, а я приведу Тео.

Наконец Эмма нехотя позволила увести себя, а я вернулась к месту плетения корзин и взяла Тео за руку. Он всё еще выглядел скованным и отстраненным и не произнес ни слова, пока мы шли на улицу к его матери.

– Мне правда очень жаль, что на этой неделе я ни разу к тебе не зашла. Но ты меня понимаешь – Хелен…

– Да всё в порядке. Но мне опять надо поговорить с тобой насчет Хоббс-лейн…

– И мне тоже. А как поживает наш милый Тео?

Эмма подождала, пока ее сын отошел, направляясь по траве к крупному догу, которого дразнил хозяин.

– Не очень. Я всё расскажу в среду. – Она перешла на шепот: – Он не разговаривает.

– Почему? Он что, внезапно стал бояться неправильного произношения? На него это не похоже.

– Нет. Он вообще перестал разговаривать, Софи. Натан считает, что я должна обратиться к врачу, но я не хочу поднимать шум.

И в этот момент я ощутила в животе что-то действительно неприятное.