Кара Томас - Где скрывается правда

Джей наблюдает за мной, а я – за ним. Ему уже под пятьдесят. Гладко выбрит. Он отхлебывает из кружки и откидывается на спинку дивана. Ярко-серые глаза не отрываясь следят за моими движениями. Интересно, узнал он во мне Лоуэлл или нет.

– Хорошо, – отвечаю я. Кухня находится всего в двух шагах от гостиной, а значит, если они не станут шептаться, то я услышу весь разговор. На стойке лежит блюдо с мясным ассорти и роллами. Я отправляю в рот кусок сыра и встаю возле холодильника, откуда немного видно гостиную.

– Как держишься? – спрашивает Джей. Нет ответа.

– Это Пит. – снова Джей. – Надеюсь, ты не против, что мы пришли.

– Если дело в Ариэль, то вам лучше поговорить с ее друзьями, – говорит Кэлли.

– У нас сложилось впечатление, что вы были близки. – Джей вынимает ручку из нагрудного кармана и дважды нажимает на ее кончик.

Кэлли колеблется.

– Это было давно. Мы с ней давно не разговариваем… Лучше попытайте удачу с Эмили Реймс.

Щелк-щелк.

– А что насчет Ника Снайдера?

Я вспоминаю, как Ник передавал Кэлли бутылку на поминках, как разрыдался перед тем, как мы зашли внутрь. Не могу сказать, думает ли об этом Кэлли, потому что она колеблется.

– А при чем тут он?

– Они с Ариэль встречались, не так ли? – спрашивает Джей.

– Да, пару месяцев, но потом расстались до окончания школы.

Щелк-щелк.

– Похоже, он на нее сильно сердился.

Пит, офицер, сидящий на диване, наклоняется вперед и кладет руки на колени.

– Ты хорошо знаешь Ника?

– Мы общаемся в одной компании, – говорит Кэлли.

– Он часто злится? – снова Пит.

Кэлли молчит. Я чувствую, что она удивлена тем, как быстро детективы перевели разговор на Ника. Ну конечно, вспыльчивый бывший парень Ариэль их очень интересует.

Кэлли что-то бормочет, и я наклоняюсь к проему, чтобы получше расслышать.

– Думаете, это он сделал такое с Ари?

Детективы молчат. Наконец заговаривает Джей.

– Мы просто пытаемся понять, с кем она проводила время.

– Тогда начните с ее отца, – отвечает Кэлли. – Ари его до ужаса боялась. Он как нацист, у него вся семья под сапогом. Она отчаянно хотела сбежать.

– Кэлли, – говорит Мэгги, – хватит.

Слышится какое-то нечленораздельное бурчание. Затем все встают. Джей кладет ручку обратно в нагрудный карман.

– Если Нику что-нибудь известно, пускай он лучше сам придет к нам в участок, пока не стало хуже.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает Кэлли.

Лицо Джея не выражает никаких эмоций.

– Ему восемнадцать, Кэлли. Если это был несчастный случай и он во всем признается, то может легко отделаться.

Кэлли молчит. Я сжимаю ручку холодильника.

Смысл слов Джея ясен: Нику Снайдеру восемнадцать – достаточный возраст, чтобы в штате Пенсильвания его приговорили к смертной казни.

После ухода детективов Мэгги выскальзывает на патио с домашним телефоном в руке. По ее голосу понятно, что она разговаривает с Риком: люди меняют тон в зависимости от того, с кем говорят. Голос Мэгги для разговоров с Риком – как всегда, не терпящий возражений, хотя она явно напугана. Я понимаю это, потому что она курит: я не видела ее с сигаретой с тех пор, как мы были детьми.

Я крадусь в гостиную. Там Кэлли пишет сообщения. Пальцы так и летают по экрану телефона.

– Какой же это бред, – говорит она, не поднимая головы. – Они зря тратят время.

У меня была похожая мысль. Полиция знает, что Ари убили точно так же, как «монстр» убивал своих жертв. Неужели они и правда думают, что Ник планировал убить Ари, а потом подделать почерк «монстра», чтобы все стали искать подражателя? Или же просто хотят совершить удобный арест?

В новостях на этой неделе не упоминалось о возможной связи между смертью Ариэль и «огайским речным монстром». Я легко могу представить, как комиссар полиции Фейетта разговаривает по телефону с редактором местной газеты, запрещая ей публиковать любые материалы, из-за которых могут пойти слухи, что Уайатт Стоукс невиновен.

В районе Фейетта никогда раньше не было таких высокопрофильных дел, как это. «Огайский речной монстр» был, конечно, местной полиции не по зубам. Один из детективов, обнаруживший собачью шерсть на теле Кристал Девис, стал шефом полиции. Прокурор, который судил Стоукса, тоже продвинулся по карьерной лестнице и стал окружным прокурором.

На деле «монстра» поднялись многие. Если сейчас оно развалится, то падать им будет больно.

«Падать будем мы все», – вдруг осознаю я. Если Мэгги узнает, что я сохранила телефонный звонок в секрете, она больше никогда не посмотрит на меня так, как прежде.

А Кэлли… Кэлли придется рассказать. Сестре моя защита больше не нужна. Она и так все эти годы отлично держалась в стороне от убийства Лори. Но Кэлли заслуживает знать о телефонном звонке, особенно теперь, когда мы вместе с ней пытаемся докопаться до правды.

Вот только я не знаю, как объяснить, почему я так долго от нее это скрывала. Сначала я боялась, что сестру, как и отца, посадят в тюрьму, если я раскрою полиции ее обман. Я бы не вынесла этой потери. Но когда она сбежала, страх жить без нее сменился кое-чем похуже.

Что если сестра и впрямь как-то связана со смертью Лори? И что если я случайно помогла ей избежать наказания?

Это было бы еще непростительнее, чем ложь о том, что мы той ночью видели во дворе Уайатта Стоукса.

Я поднимаю взгляд на Кэлли. Слова крутятся на языке: я должна тебе кое-что рассказать . Но ее взгляд по-прежнему прикован к телефону.

– Я еду к Райану, – заявляет она. – До Ника никто не может дозвониться. Надо узнать, все ли в порядке.

– Ладно, – отвечаю я, чувствуя себя неловко оттого, что Кэлли не попросила меня поехать с ней. Она выскальзывает за дверь, крича, что скоро приедет домой. Мэгги возвращается в дом, она до сих пор в пижаме. Она слабо мне улыбается и говорит, что идет принять ванну.

Я остаюсь одна.

Теперь можно сесть за компьютер.

Для начала я звоню бабушке и наговариваю сообщение для автоответчика. Нет, этим утром на рейсе до Орландо в 3.59 меня не будет. Внезапно умерла старая подруга, я остаюсь на похороны, не волнуйся, у меня все хорошо. А еще я подкармливала одноглазого кота, который забредает к нам под крыльцо. Прости. У меня под кроватью стоит несколько банок «фрискис», если тебе не сложно. Еще раз прости.

Затем звоню Яне, своему менеджеру в «Чилис», и говорю, что мне нужен дополнительный отгул из-за смерти отца. Она говорит, что я могу взять столько выходных дней, сколько мне нужно. Мне нужны деньги, а не выходные. Я беру с нее слово, что, когда вернусь, меня все еще будет ждать работа – хоть в Орландо и нет недостатка в уволенных из «Диснейленда» работниках, готовых убирать посуду со столов в сети семейных ресторанов.