Дж. С. Монро - Забудь мое имя

Потом с выцветшего фото на меня взглянула Джемма Хаиш – студентка, перерезавшая горло своей близкой подруге.

Это та самая Джемма Хаиш, на которую я якобы похожа? Я пробегаю глазами статью; в ней шариковой ручкой подчеркнуты такие выражения как: «диссоциативная амнезия», «потеря памяти» и «уилтширская деревня». Я, разглядывая снимки, перечитываю подписи к ним. Речь в них об этой деревне, об этом доме!

Под статьей лежит еще куча вырезок с пометами. И все они о Джемме Хаиш, о судебном процессе над ней и об ее одержимости радио. Оказывается, она избегала находиться одна, без радио, а не имея возможности его слушать, могла даже причинить самой себе телесные увечья. Кроме того, она еще слышала голоса, точнее, команды, якобы исходившие от деревьев.

Я собираюсь продолжить чтение, когда слышу звук открываемой двери. Запихав кое-как вырезки в коробку, я задвигаю ее снова под стрехи. И только успеваю вернуться к своему коврику, как открывается люк и появляется голова Тони.

– Нужно уходить, – говорит он. – Ты как?

– Отлично, – отвечаю я, пытаясь собраться с мыслями. – Что случилось?

– Собери свои вещи, – велит Тони, озирая из люка мансарду.

– Куда мы направимся?

– Подальше отсюда… от этой деревни, – Тони начинает спускаться по лестнице, исчезая из виду. – Копам известно, что ты не села на поезд, – говорит он, повысив голос, чтобы я слышала. Они собираются перекрыть все въезды и выезды.

– Тони, – кричу я вниз. – Я думаю, нам следует…

Тишина. А потом вдруг из люка вырастает его голова.

– Ты помнишь, что мы ели вчера за ужином? – спрашивает он холодным и злобным голосом.

Я смотрю на Тони, напуганная вопросом и его тоном, и мотаю головой.

– Ты очень уязвима, Джемма, – говорит Тони, снова спускаясь по лестнице вниз. – Копы в панике из-за Джеммы Хаиш. На них давят. Им позарез надо кого-нибудь задержать. Но ты не должна оказаться этой задержанной!

Я укладываю свои вещи и передаю чемодан Тони, который уже стоит на лестничной площадке внизу.

– Куда мы поедем? – повторяю я свой вопрос, когда мы оказываемся у задней двери.

– Я знаю одно местечко в лесу, – бормочет Тони, хватая с холодильника бутылку воды. – Вполне приличное убежище – небольшое, но сухое. В годы Второй мировой войны там было укрытие для боеприпасов.

Я выхожу вслед за Тони в сад.

– Я спрячу тебя в багажнике, вместе с вещами, – говорит Тони, запирая заднюю дверь. Мое сердце заходится бешеным стуком. Оглянувшись по сторонам, Тони открывает багажный отсек своего старенького БВМ. И мы оба рассматриваем тесное пространство. В углу багажника лежит пустая канистра зеленого цвета, а рядом с ней сложенный светоотражающий жилет.

– Доверься мне, – смягчается Тони, чувствуя мое нежелание забираться в багажник. – Нам необходимо сейчас уехать.

Он опять озирается, а я залезаю в багажник, подстелив для удобства спальный мешок. Правильно ли я поступаю? Рассуждать, когда ты спасаешься бегством, чревато. Я уже один раз ошиблась, когда Тони застукал меня вылезающей из окна. Как только я размещаюсь в багажнике, Тони засовывает в него чемодан (у самых моих ног), потом ролл-мат, за ним радиоприемник и – в последнюю очередь – бутылку воды.

– Все будет в порядке, – говорит он, занося руку, чтобы закрыть багажник. И даже вымучивает улыбку. Но у меня не получается ответить ему тем же. Я лежу в позе эмбриона, подтянув ноги к животу. – Потерпи всего несколько часов, может быть, день или два, – доносится до меня голос Тони.

Щелчок, и мой мир становится черным.

Люк помнит день их приезда с Майло в деревню так хорошо, будто он был вчера. За полгода до этого умерла его жена, и Люк ушел с работы в национальной газете, чтобы перебраться с сыном и родителями в сельскую местность. Люк воспринимал этот переезд, как начало чего-то нового – того, что поможет ему заглушить не проходившую тоску. Продать дом в Восточном Далвиче оказалось нелегко, но Люк не мог оставаться в нем после кончины жены. Он нашел ее на кухонном полу. Аневризма мозга, совершенно неожиданно – как гром среди ясного неба. Хорошо хоть Майло находился в детском саду, когда это случилось.

На протяжении многих лет родители Люка уговаривали его отдать Майло в школу-интернат, но он все время отказывался. Он устроил сына в деревенскую начальную школу, а потом перевел его в расположенную неподалеку государственную среднюю школу. Отец Люка был военнослужащим и отдал сына в интернат, когда мальчику было восемь лет. Родители желали ему добра. Они хотели, чтобы в его жизни была стабильность, а постоянные переезды отца с одного места на другое, иногда даже за рубеж, не могли ее обеспечить. Возможно, Люк тоже отдаст Майло в интернат в следующем году, когда мальчик пойдет в шестой класс. Только из-за питания. Чтобы Майло не сидел нахлебником на шее у бабушки и дедушки. А то он со своим аппетитом пустит их по миру.

Сейчас, подъезжая к деревне на редакционном «Остин-Хили», Люк не испытывает ничего, кроме страха. Его уже обогнали на дороге две полицейские машины с включенными мигалками. А впереди Люк замечает еще один полицейский автомобиль, припаркованный на запасной полосе для стоянки грузовиков. Двое полицейских в униформе устанавливают знаки по обеим сторонам дороги. Чуть дальше на пригорок взбирается старый серебристый «БМВ», удаляясь от деревни и приближаясь к полицейским. Вроде бы это автомобиль Тони и Лауры. Люк наблюдает за тем, как он замедляет скорость, проезжая мимо расставляющих конусы полицейских. Один из них вскидывает глаза на «БМВ», и его водитель взмахивает рукой в знак приветствия.

Люк уверен – за рулем «БМВ» сидит Тони. Убедившись, что за ним никто не едет, Люк останавливается и машет Тони, чтобы он остановился. Тони тормозит и опускает окошко.

– Хорошая тачка, – кивает он головой на «Остин-Хили», выключая автомагнитолу.

– Это офисный авто, – говорит Люк. – Лаура все еще у своей матери?

– Да, и все еще злится на меня.

Люк испытывает вину перед Лаурой. Она ведь хотела, чтобы Люк поговорил с Тони, выяснил у него, что происходит, почему он так рьяно помогает Джемме. Но Люк помчался в деревню вовсе не для того, чтобы спасать их брак. Он хочет пообщаться с Джеммой, убедиться, что с ней все в порядке.

– Ты не видел Джемму? – спрашивает Люк.

– Ты шутишь? Ее все ищут, – Тони кивает головой на полицейских за его спиной. – Они собираются оцепить всю деревню. По-видимому, Джемма пропала сегодня утром.

– А разве она жила не у тебя? – уточняет Люк, проклиная себя за то, что провел прошлую ночь в Лондоне.

– Она сняла комнату в пабе. Лауре не нравилось ее присутствие в нашем доме.

– Не понимаю, почему Лаура так уверена в том, что она – Джемма Хаиш? – говорит Люк, наблюдая за тем, как полицейские останавливают проезжающую машину.