Сью Фортин - Сестра! Сестра?

– И вы подозреваете меня? – Я хмыкаю. – Зачем мне портить ее автомобиль?

– Насколько нам известно, вчера у вас с миссис Стент произошла размолвка.

– Пиппа обвиняет меня? Думает, я сделала что-то с ее машиной?!

– Расследование идет по нескольким направлениям. Это – одно из них, – отвечает Эванс.

– А что произошло с автомобилем Пиппы? – спрашивает Люк.

– На нем вмятина сзади, указывающая на удар фаркопом другого автомобиля. И еще надписи. – Эванс сверлит меня взглядом.

Я сама так смотрю на детей, когда требую от них признания в каком-нибудь проступке.

– Что за надписи? – уточняет Люк.

Эванс заглядывает в блокнот. В этом наверняка нет необходимости, но так положено.

– «Иуда. Предательница. Лицемерка».

Эванс многозначительно смотрит на меня. Ждет реакции.

– Очень недвусмысленно, – комментирую я и добавляю: – Но я тут ни при чем.

– Лобовое стекло и дверные ручки измазаны собачьими фекалиями, – продолжает Эванс. – У вас есть собака, миссис Теннисон?

– Нет.

– Однако у вас на крыльце мы заметили туфли, и на одной из них – собачьи фекалии.

Я непонимающе смотрю на Люка, тот растерян не меньше.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Давайте вернемся к нашему первому вопросу. Сегодня ночью вы были…

Я морщусь.

– Я провела ночь дома. Легла спать около десяти вечера и встала в шесть утра, по звонку будильника.

– Никуда не выходили? Кто-нибудь может подтвердить? Мистер Теннисон?

Люк отвечает с заметным промедлением:

– Да, Клэр ночью была здесь.

– Всю ночь? Вы точно знаете? Во сколько вы легли спать, мистер Теннисон?

– Около одиннадцати.

– И миссис Теннисон в это время была в постели?

Эванс настойчива. Она своего не упустит, выудит мельчайшие подробности – к несчастью для меня.

– Ну, сегодня ночью я спал внизу, – признается Люк. Эванс вопросительно приподнимает брови. – Я работал допоздна и не хотел тревожить жену. Я довольно часто сплю внизу. Тут нет ничего необычного.

Я молча благодарю Люка за то, что он не упомянул про нашу ссору. Не то у полицейских сложилось бы впечатление, будто я постоянно со всеми ссорюсь. Впрочем, это как нельзя лучше описывает мою нынешнюю жизнь.

– Можно взглянуть на вашу машину, миссис Теннисон? – впервые подает голос констебль Дойл.

Отказать я не могу.

– Хорошо. Возьму ключи.

Мы выходим в коридор, я открываю ключницу. Мой крючок пуст.

– Странно. Ключей нет.

Я безрезультатно пробегаю взглядом по остальным крючкам, ищу небольшой пластмассовый брелок с фотографией: мы с Люком и девочками на водной горке в парке аттракционов прошлым летом.

– В сумке? – подсказывает Люк.

– Я их никогда в сумку не кладу, ты же знаешь.

– Мало ли.

Проверяю сумку. К моему удивлению, ключи обнаруживаются в застегнутом на молнию боковом кармашке.

– Ничего не понимаю.

Что было вчера вечером? Я сунула ключи в сумку? Задумалась о чем-то и не повесила их на место, как обычно?

Похоже, я не способна четко мыслить. Я не могу даже вспомнить собственные действия.

Эванс смотрит на меня с сомнением.

– Теперь можно осмотреть автомобиль? – говорит она с терпением усталой учительницы, дожившей до конца рабочей недели.

На крыльце действительно стоит та самая пара обуви. Мои черные рабочие туфли с маленьким, в дюйм, каблучком. И к внутренней стороне каблука действительно прилипли собачьи какашки.

– Понятия не имею, что эти туфли тут делают, – сообщаю я. – Я бы запомнила, если бы вляпалась в экскременты.

Эванс мне не верит. Не виню ее. Очень уж ненадежные свидетельские показания я даю. Даже на мой собственный взгляд.

Подходим к навесу. Моя машина смотрит носом на улицу, я всегда ее так паркую. Эванс берет у меня ключи и вместе с Дойлом обходит «БМВ», осматривает его со всех сторон. Возле багажника полицейские останавливаются, что-то негромко говорят и подзывают меня.

На фаркопе следы красной краски, на бампере небольшая вмятина. Машина у Пиппы – красная.

– Можете объяснить, что произошло? – спрашивает Эванс.

– Совершенно не представляю. – Пустой желудок сжимается, меня мутит.

– Мы заглянем внутрь?

Эванс нажимает кнопку на брелоке, открывает багажник, светит фонариком в черноту. Пусто. Как и должно быть. Я не вожу с собой кучу хлама. Эванс пригибает голову, светит в дальний угол багажника. Луч выхватывает серебристый аэрозольный баллончик с белой крышкой. Эванс выуживает из кармана полиэтиленовую перчатку, бережно достает баллончик. Автомобильная краска, такую легко найти на заправочной станции.

– Впервые вижу, – говорю я и смутно понимаю, как неубедительно это звучит.

– Там еще что-то есть, – сообщает Дойл.

Эванс извлекает из багажника кассовый чек.

– За краску. Куплена вчера в автосервисе на главной дороге в Брайтон. Оплата наличными. В семь вечера. – Эванс переводит взгляд на меня. – Где вы были в указанное время?

Во рту пересыхает. Все складывается не лучшим образом.

– Я ехала домой из больницы. Навещала Пиппу.

– А, миссис Стент. Это было после того, как вы поссорились из-за происшествия с ее дочерью?

Я киваю. Так, сейчас я посоветовала бы любому на моем месте вызвать адвоката. Улики свидетельствуют против меня. Они, конечно, не бесспорны, но все равно ведут на опасную территорию. Нет веских доказательств, которые связали бы меня с местом преступления или подтвердили бы мою покупку баллончика с краской. Да, следы красной краски на фаркопе машины говорят не в мою пользу, но они не означают, что это сделала я.

– Давайте проедем в участок для допроса и дачи показаний, – говорит Эванс.

– Вы меня арестуете?

– Нет, пока мы собираем доказательства. Вы, конечно, имеете право отказаться. Тогда я, наверное, сочту нужным арестовать вас по подозрению в причинении ущерба. Хотя вы и сами все знаете.

– Но у меня работа. – Леонард с ума сойдет, если я не явлюсь, особенно после вчерашнего прогула. – Можно мне подъехать в участок в обеденный перерыв?

– Нет, миссис Теннисон, мы приглашаем вас сейчас, добровольно.

Я решаю не спорить. Чем быстрее я с этим покончу, тем быстрее попаду на работу.

– Я позвоню Леонарду. – Люк предусмотрителен.

– И, пожалуйста, не трогайте машину, – велит Эванс. – Мы пришлем кого-нибудь ее сфотографировать и взять образцы краски на случай экспертизы.

Констебль Эванс имеет в виду следующее: на тот случай, если я не признаюсь в наезде на машину Пиппы и в нанесении ругательных надписей, а придумаю какое-нибудь другое объяснение красной краске на своем фаркопе, вмятине на бампере и баллончику в багажнике.

Я следую за Эванс и Дойлом в патрульную машину. Люк качает головой и уходит в дом. Когда машина отъезжает, я оборачиваюсь с заднего сиденья. Из окна гостиной за мной наблюдает Элис. Меня пронзает воспоминание: вот так же и я когда-то наблюдала за ее отъездом с отцом. Я сажусь ровно и стискиваю зубы, чтобы не заплакать.