Майкл Смит - Те, кто приходят из темноты [litres]

– Нет, Джек. Ты сам все только что видел на экране.

– Я видел спящего ребенка. И слышал какие-то слова.

– Часть из которых он не способен произнести.

– Какая-то часть мозга твоего ребенка, Гэри, развивается с опережением. И ночью он оживает. Разговоры во сне еще ничего не означают. С Эми это иногда бывает. Когда она была ребенком, да и сейчас.

– В самом деле? – сказал Гэри с иронией.

– И что это должно означать?

– Объясни мне Моцарта, Джек.

– Не понял.

– Ребенок, сочинявший музыку в четыре года, – да, нам все прекрасно известно, но вместо того, чтобы задуматься о том, что это противоестественно, мы говорим: «Классно, каким вундеркиндом он был». Но как такое могло произойти – если только он не пришел в наш мир с огромной форой?

– Ты говоришь о реинкарнации, Гэри?

– Нет. Речь не идет о переносе личности в другое тело. Я говорю о двух людях, находящихся внутри одного разума.

– Ты считаешь, что в голове Бетани есть еще один человек?

– Я это знаю. И мне известно, кто он.

– Ради бога, ведь ты сам сказал, что не веришь во всю эту чушь по поводу Донны. Тогда я думал, что ты просто напился.

– Ты наблюдал за мной недостаточно внимательно в тот вечер, – сказал он. – Я и трети не выпивал из каждой кружки. Я больше не пью много. У меня хватает ума этого не делать.

– Да, конечно, как скажешь. Но какое это имеет отношение к моей жене?

– Джо Крэнфилд тоже был чужаком, Джек. Он был чужаком – точнее, внутри личности, с которой я был знаком, находился еще одни человек, много старше. Вот почему Крэнфилд сумел стартовать так рано. Финансовый гений, да? Как Моцарт в музыке? Именно он натолкнул меня на эти выводы. Вот почему перед смертью он уничтожил все свое состояние, не предупредив жену – ведь она не была чужаком и не знала правил. Его состояние должно было стать частью системы. Так работают эти люди.

– Какие люди, Гэри? Твоя двухлетняя дочь и мертвый бизнесмен из Иллинойса? Они вдвоем устроили заговор? Именно это ты мне хочешь сказать?

– Джек, конечно нет. Их значительно больше, и они разбросаны по всему миру. Это группа людей, которые сотни, тысячи, возможно, десятки тысяч лет назад поняли, что следует делать, чтобы возвращаться в мир снова и снова. Ты сам сказал, тогда, в школе, что Донна пришла в мир, уже многое зная.

– Гэри, я просто неудачно выразился. Видит бог, мне было всего восемнадцать. Я хотел выглядеть умным.

– Но ты оказался прав. Некоторые люди действительно входят в жизнь, зная вещи, которых они знать не должны, точнее, их знает вторая душа, живущая у них внутри. Группе людей удалось найти способ возвращаться, внедряться в сознание других людей, получить шанс на еще одно посещение. Они научились напоминать себе, кем они были прежде, начали планировать вперед, чтобы становиться в следующий раз собой, а не быть лишь призраком на окраине сознания другого человека. Вот почему некоторые люди рождаются плохими, Джек. Это…

– Гэри, послушай человека с опытом. Люди не рождаются плохими…

– Неужели? Думаешь, все полицейские с тобой согласятся? Все социальные работники? Все адвокаты? Все родители, которые не могут справиться с ребенком, не желающим себя прилично вести и раз за разом нарушающим все запреты? Часть чужаков – это хорошие и достойные люди. Таким был Джо Крэнфилд. Но некоторые совсем другие. Они возвращаются только из-за того, что за свое прошлое посещение не успели сделать достаточное количество мерзостей. Чужаки дожидаются момента, когда становится ясно, что ребенок не умрет от какой-нибудь очевидной детской болезни, а потом входят в него. Вот почему вспышки раздражения начинаются у детей в возрасте двух или трех лет – две души сражаются за власть.

Вот почему у детей бывают кошмары, продолжающиеся в течение следующих пяти-шести лет, именно во время сна они пытаются прогнать чужаков – сбитые с толку, испуганные, не понимающие, что происходит в их головах ночью, когда они особенно слабы и уязвимы. Вспомни, как часто вундеркинды либо умирают молодыми, либо сходят с ума, Джек. Все хорошо, если ты знаешь, что происходит, тогда чужак уходит на второй план, и ты позволяешь ему действовать, только если это тебе выгодно. Но если ты не знаешь, что с тобой, все становится необъяснимым, в тебе звучит огромное количество внутренних голосов, и тогда люди начинают пить или употреблять наркотики и вскоре погибают или сходят с ума.

Я не знал, что ему сказать.

– Я по-прежнему не понимаю, какое отношение моя жена имеет ко всей этой чепухе, Гэри.

– Фирма, которая занималась завещанием Джо, ведет все дела из здания, с которым связано ее имя, Джек. Бернелл и Литтон работают с организацией, которая стоит за всем этим. Чужакам всякий раз необходимо решать финансовый вопрос заново; в противном случае будут появляться люди с огромными деньгами, которые чужаки накопили за несколько жизней, что могло бы привлечь внимание. Поэтому я предполагаю, что в тех случаях, когда время чужака в данном теле подходит к концу, он должен избавиться от своей собственности. Именно этим и…

– Гэри, нельзя использовать отсутствие подозрительно сверхбогатых людей как доказательство…

– Я знаю, Джек, – не забывай, я ведь долбаный адвокат. Но подумай сам: Эми и Крэнфилд были связаны. В конечном счете все сходится к десяти процентам состояния Крэнфилда. Я кое о чем тебе тогда не рассказал, так как не рассчитывал, что ты мне поверишь.

– Я тебе и сейчас не верю.

– А благотворительность, которую помогают осуществлять Бернелл и Литтон? Фонд «Психомахия». Ты не найдешь такого слова в современном словаре. Поэтому я решил, что оно выдумано. Но оказалось, его использовали пару сотен лет назад. Оно означает «конфликт между телом и душой» – или между личностью и тем, кто живет внутри. Фонд нужен для отвода глаз. Когда чужак умирает, он платит десятину – в случае с Крэнфилдом почти двадцать шесть миллионов долларов. Эти деньги идут на поддержание системы, или персонала, или… Послушай, я точно не знаю, как оно работает, – раздраженно признался Фишер. – Но…

– Ладно, – сказал я, вставая. – Сейчас я уйду. И говорю тебе совершенно серьезно, Гэри, – отправляйся домой. Я действительно так думаю. Пообщайся со своей семьей и поговори с хорошим специалистом, пока дело не зашло слишком далеко.

– Я тебя не виню за то, что ты принимаешь меня за… Я знаю, что это звучит по меньшей мере странно, – сказал Фишер. – У меня есть улики, Джек, множество улик. Я проделал большую работу. Ты ведь знаешь, какими бывают люди. Неудовлетворение, желание кем-то стать или что-то получить – они не могут остановиться и совершают поступки, понимая, что так делать нельзя. А кроме того, жизнь некоторых складывается так, словно им что-то помогает с самого начала.