Эллен Грин - Лабиринты веры

– Это было почти двадцать лет назад. Я не заинтересована в том, чтобы предъявлять иск или предавать ту историю гласности. Я просто хочу найти Аву. – Джоанна откинулась на спинку дивана и положила ногу на ногу. Она знала: главное – это то, что он пригласил ее в кабинет для продолжения разговора. И сдаваться теперь она не собиралась.

Священник последовал ее примеру: откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники.

– Что вы хотите узнать? Кстати, хочу у вас спросить, какое отношение смерть священника может иметь к исчезновению вашей подруги?

– Пока еще не знаю. Но ее очень интересовала смерть деда. И смерть его троих друзей. Один из них был священником…

– Серьезно? Здесь?

Джоанна покачала головой:

– Нет. Его смерть квалифицировали как смерть от несчастного случая, но она вызывает много подозрений. – Теперь она полностью завладела вниманием отца Райана. – Потом был Лойял…

– Это имя?

– Да. Это имя. Лойял Оуэнс. Его убили в его же доме. Забили молотком. Потом был ее дед, Росс. А потом… – Джоанна осадила себя, решив не упоминать Джека. В газетах о его смерти ничего не сообщалось. Вполне возможно, что он все еще лежит в своей гостиной и разлагается.

– А потом?

– Она начала выяснять, как и зачем их всех убили. Единственное, что у них было общего, – это церковь. И священником в то время был Каллахан.

– В ваши умозаключения вкралась ошибка. Они жили в одном районе, возможно, их родители были знакомы. Разве нельзя допустить, что они занимались в одной спортивной секции и у них был один и тот же тренер? Таких предположений можно привести множество.

– У них была одна общая черта, причем страшная, и это – смерть Каллахана.

– Что вы говорите! – Он заерзал в своем кресле. – Откуда вы знаете?

– Это единственное, что имеет смысл.

Отец Райан улыбнулся:

– Все это домыслы. Всякие «может быть» и «вероятно». Я вообще сомневаюсь, что они как-то связаны. Но я предоставлю вам кое-какие факты, раз уж вам удалось пробудить во мне неподдельный интерес. Отец Каллахан – это крайне чувствительная тема. Его нельзя назвать образцом священника. Возможно, епархии повезло, что он умер. – Джоанна вслушивалась в каждое слово. – Тогда было много слухов о его неблаговидном поведении. До сих пор, – его голос поднялся, – у нас нет ни опровержений, ни подтверждений, так что мне нелегко откровенно говорить на эту тему.

– Пожалуйста, прошу вас. Вы больше никогда меня не увидите. Обещаю.

– Вы католичка, миссис…

– Уоткинс. И я мисс. И – нет. Вот мой отец – да, но он вышел… Ой, простите, я имела в виду, что он не посещал службы. А моя мама была еврейкой. Так что нет.

– Гм, все это прискорбно для вас… У вас нет инвестиций в церковь.

Джоанна, возмущенная, вскочила:

– Я не стремлюсь очернить церковь. Я люблю церковь. Или хотя бы саму эту идею. Я пытаюсь связать вместе разрозненные концы и найти во всем этом смысл.

Он жестом предложил ей сесть и посмотрел на часы.

– У меня всего одна минута. Вот что я вам скажу. Поговаривали, что отец Каллахан любил общество детей, в частности, мальчиков. Перешептывания становились все громче, и в епархии стали подумывать о том, чтобы перевести его. Однако он был убит ночью шестнадцатого июля девяносто шестого года именно здесь, в церкви. И, представьте себе, он был с женщиной. Худший из всех неблагоразумных поступков. Если честно, это сильно шокировало всех, кто его знал.

– Худший, чем с детьми?

Отец Райан наклонился вперед.

– Естественно, нет. Но быть пойманным без одежды, знаете ли, да еще в церкви… Не в пасторском доме, не в приделе… – Его лицо приняло усталое выражение. – Это было богохульством. И потребовались годы, чтобы собрать воедино весь приход.

– Они были обнажены? А кто была та женщина?

– Это самое странное. Неизвестно. Ее личность так и не установили. В то время ее фотография была широко распространена. Никто не откликнулся. Немного за двадцать. Белая. Она не принадлежала к нашей пастве.

– Серьезно? Как же получилось, что ее не опознали? Разве такое возможно? Ведь у нее наверняка была семья, близкие…

Раздался тихий стук, и дверь открылась. На пороге стоял юноша лет шестнадцати в сутане.

– Отец, извините, что беспокою вас, но молодежная организация уже ждет вас.

Отец Райан поднял ладонь.

– Спасибо, Питер, я сейчас буду. – Дверь закрылась. – В тот период Интернет пребывал в младенческом состоянии, но я думаю, что полиция до сих пор не закрыла дело. У них были лишь ее посмертные фотографии и портрет, выполненный полицейским художником. Едва ли у него получилось впечатляющее сходство… – Отец Райан встал. – Боюсь, это все, что мне известно. Прошу вас. – Он жестом пригласил ее следовать за ним в коридор.

– А где можно увидеть фотографии, как вы думаете?

Священник шел быстро, и Джоанна, морщась от боли, с трудом поспевала за ним на своих высоченных каблуках.

– В полиции Филадельфии, наверное. Оттуда вам, кстати, и следовало бы начинать, прежде чем приходить сюда. – Он резко остановился. – Надеюсь, вы сдержите свое обещание?

– Какое?

– Что будете держать рот на замке и что я вас больше не увижу, – ответил он и поспешил дальше.

На улице, подойдя к машине, Джоанна обнаружила, что с колес исчезли все четыре колпака, а рядом с личинкой замка появились глубокие царапины, как будто кто-то пытался его вскрыть.

– Восхитительно. Просто восхитительно. Спасибо тебе, Филадельфия.

Рассел открыл глаза и увидел, что над ним стоит Джульетт.

– Я не с пустыми руками. – Она поставила на столик кружку с кофе. – Рабочая была ночь?

Он перевернулся на бок и ощутил, как нижнюю часть спины пронзила боль. Утром, придя домой, Рассел в изнеможении рухнул на диван и тут же заснул.

– Жуткая была ночь.

Джульетт потуже завязала пояс на толстом голубом халате и села на диван у его ног. Ее волосы были собраны наверх; несколько выбившихся вьющихся прядей обрамляли лицо. Нарочитая небрежность в ее внешнем виде как бы указывал на то, что она только что встала с кровати, однако Рассел знал: все это искусно создано с помощью лака для волос и «невидимок». Он не раз видел, как Джульетт, стоя перед зеркалом в ванной, тратила полчаса, чтобы сотворить художественный беспорядок для неспешного воскресного утра.

– Твой начальник оставил тебе сообщение на автоответчике. Хотел узнать, какого числа ты приступишь к работе. Думаю, сначала он пытался дозвониться на твой сотовый. – Она взяла пояс и стала изучать его край. – Может, ты все же расскажешь мне о том воображаемом деле, над которым якобы работаешь? И на которое тратишь все свое время. И из-за которого не приходишь домой. – Одарила его улыбкой с плотно сжатыми губами; ее взгляд был ледяным. – Потому что я пришла к выводу, что мне надо бы это знать.