Эллен Грин - Лабиринты веры

Мари схватила сумку и вывалила ее содержимое на кровать. Кошелек, мелочь, очки, карманное издание «Нового Завета». Пачка жвачки. И мятый чек из магазина в Чатсуорте. Нож, «Адвил», кофе. Никаких сигарет. Она с опаской взяла пачку – словно та могла исчезнуть в любой момент – и открыла ее. Пяти сигарет не хватало. Мари приложила руку к груди. В легких была тяжесть, во рту чувствовался привкус никотина, когда она проснулась.

Мари похлопала себя по щекам.

«Держи себя в руках. Есть другой способ».

Она схватила сумку и ключи. В голове звучал голос психиатра, лечившего ее тридцать лет назад.

«Если ты не уверена в том, что происходящее реально, проведи проверку на реальность. Это нормально. Изучи детали. Иллюзиям обычно не хватает деталей».

– Ох, доктор Расмуссен, у этой иллюзии куча деталей, – пробормотала Мари, спеша через обшарпанный вестибюль на улицу.

Она быстро села в свою машину и надавила на газ. В ее голове, словно закольцованная аудиозапись, крутились сохранившиеся в памяти обрывки ночного разговора.

«Семи сотен хватит для задатка, но мне нужно больше. Ты же понимаешь, что у меня нет доступа к моим банковским счетам».

Что может стоить такую кучу денег? Киллер? Но разве остался кто-то, кого надо убить? А если она хочет кого-то убить, почему бы не сделать это самой? Хотя возможно, что ей не добраться до этого человека или он слишком близко. Тогда кто это? Мари закрыла глаза. Остались только она и Анаис…

«Будь осторожна, Мари. Тот фотоаппарат где-то существует, и я уверена, что в нем хватит кассеты. Всего-то и нужно, что найти твою дверь».

А с чего это ей вдруг понадобилось убивать ее или Анаис? Мари мысленно перебирала все варианты. Может, из-за денег? В последнее время Анаис не отличалась щедростью. Как раз напротив. Она подсчитывала каждый цент и лишь потом переводила деньги. На самое необходимое с небольшим запасом на некоторые излишества – и всё. Убийство Анаис открыло бы доступ к деньгам, но какой ценой?

Мари нащупала пачку, сунула одну сигарету в рот и чиркнула спичкой. Глубоко затянувшись, выдохнула дым в окно. Если мертвая выбралась из могилы и принесла с собой нечто очень темное, ей, Мари, нужно постоянно быть настороже и играть в эту игру. Ничего не остается, как вернуться в конвент, собрать кое-какие вещи, забрать деньги из банка – может, даже все. Если это не симптом серьезного психиатрического рецидива, то правда сама раскроет себя.

«Будь осторожна. Опасность повсюду».

– Так и есть, – пробормотала Мари.

Служба уже закончилась, и погруженную в полумрак и тишину церковь освещал лишь мерцающий огонь свечей. Джоанна сидела на передней скамье и наблюдала за тем, как отблески пламени пляшут на распятье. Она была зачарована. Ей никогда не доводилось испытывать такое спокойствие. Ее отец, католик, в церковь не ходил, а мать была еврейкой и появлялась в синагоге лишь время от времени, по праздникам. Так что для Джоанны мягкий шелест тишины, свойственный религиозным помещениям, был внове.

В церковь вошел священник; она не увидела его, только услышала шорох одежд, когда он подошел поближе.

– Сестра Кристина сказала, что вы хотите поговорить. – Его голос был мягким и полным терпения.

Джоанна встала и повернулась к нему:

– О да, отец Райан. Хочу.

– У меня встреча с членами молодежной организации, но я могу уделить вам минутку. Чем вам помочь?

Джоанна устремила взгляд на покрытый лаком пол, размышляя, как бы задать вопрос так, чтобы никого не обидеть.

– Моя подруга, Ава… Хотя нет, позвольте мне начать сначала. Я изо всех сил по просьбе своей подруги пытаюсь разобраться в одном деле, и чем больше ищу, тем меньше нахожу; однако я успела уяснить, что все нити ведут сюда.

Он склонил голову набок.

– Сюда, в церковь? Как такое может быть? Не понимаю.

– Дед моей подруги ходил в эту церковь, когда был ребенком. – Джоанна поймала его взгляд и обнаружила, что в его глазах появилась настороженность. – Он уже умер, но осталось много вопросов.

– Касательно его веры?

Она улыбнулась:

– Нет, думаю, с его верой все было в порядке. Думаю, ее вопросы скорее связаны с отцом Каллаханом.

Священник опустил голову, и теперь взгляду Джоанны предстала его лысина, окруженная редеющими каштановыми волосами.

– Сомневаюсь, что я вправе обсуждать эту тему. Он умер почти двадцать лет назад. – Он резко поднял голову. – У вас есть еще какие-то вопросы, на которые я мог бы ответить?

Джоанна всплеснула руками:

– Может, давайте начнем с того, что именно случилось с ним? Это преследовало деда моей подруги. Возможно, даже убило его.

– Если вы пришли за сплетнями, то пришли не туда. Этот приход сильно пострадал, и я не склонен к пересказу того, чему не был свидетелем. – Он сделал шаг в сторону и, оглянувшись, произнес: – До свидания.

– Сожалею, если вы меня неправильно поняли. Мне не нужны сплетни. Я хочу найти свою подругу, которая пропала без вести больше недели назад. И это – хотите верьте, хотите нет – каким-то образом связано со смертью отца Каллахана. Простите, что зря потратила ваше время.

Джоанна взяла сумку и пошла к выходу. Внутри она кипела от гнева. И этот гнев был порожден ее растерянностью, а не чем-то еще.

– А что случилось с вашей подругой? – услышала она позади себя голос священника.

Обеими руками прижимая к себе сумку, Джоанна обернулась:

– Пропала в прошлую субботу. Она разбиралась в обстоятельствах смерти деда и его друзей. Единственная нить, что связывает их всех, – это церковь. И я думаю, отец Райан… – Она приблизилась к нему и понизила голос: – Я не хочу становиться причиной неприятностей, но мне нужно понять. Если я разберусь во всем этом, то, возможно, смогу ее найти.

Священник молча выслушал ее и с полминуты ничего не говорил, мучаясь сомнениями.

– Давайте пройдем в мой кабинет. Там и поговорим. – Он решительно пошел вперед, уверенный, что она последует за ним.

Отец Райан провел ее через помещение, где расположилась группа прихожан в певческих одеяниях. Интуитивно Джоанна чувствовала, что своим появлением здесь нарушает что-то. Или что она, заглядывая в открытую дверь, видит то, что лучше не видеть.

Священник пропустил ее в свой кабинет и вошел следом. Комната была обставлена очень функционально: письменный стол, кресло, темно-серый диван и несколько стульев для посетителей. Джоанна села на краешек дивана. Священник закрыл дверь и, сев за письменный стол, сложил руки в молитвенном жесте, соединив кончики пальцев.

– Поймите, мы – наша церковь – не обсуждаем события прошлого. Канонисты строго-настрого запретили всем дискутировать на эту тему с кем-то за пределами ордена.