Эллен Грин - Лабиринты веры

Джоанна внимательно изучала край стола, отказываясь встречаться с ними взглядом.

– Ну есть у меня такое жуткое чувство. – Она подняла руку, призывая их к молчанию. – Давайте все же держать такую версию про запас. Ладно? Не будем сразу выбрасывать ее на помойку.

Рассел улыбнулся:

– Значит, либо Клэр, либо Мари, либо Анаис не знает, где она.

– Что теперь? – спросил Дуг.

– Завтра я пойду на мессу в церковь Франциска Сальского в Филадельфии. Хочу проверить, нет ли там чего-нибудь интересного, – поспрашиваю престарелых прихожан, не помнят ли они мальчишек. Может, выяснится, что они даже знают их, – сказала Джоанна.

Рассел встал.

– Хорошая идея. Я ужасно устал и еду домой. Поговорим завтра.

Джоанна преградила ему путь.

– И ты собираешься оставить меня одну-одинешеньку дома? После этого телефонного звонка? После сумки Авы в лесу? Ясно-ясно… Нет, так не пойдет. К тому же телефон был долго включен – любой мог отследить его здесь. Нет.

Дуг направился к входной двери.

– Меня ждет жена. Я пошел. – Он надел грязную одежду. – Будьте осторожны, ребята. Позвоните, когда будет что-то новенькое.

Все закончилось тем, что Рассел уютно устроился в комнате сына Джоанны, который гостил у отца. Глядя на свой телефон, он размышлял, как поступить: позвонить Джульетт и все объяснить – или оставить все до утра, когда так или иначе придется занимать оборону. Он выбрал второе и с этим заснул.

Чувства Мари разбудил стук. Они пробуждались одно за другим. Сначала звук достиг ее ушей, но он был смутным, неузнаваемым. Затем аромат бельгийского солоноватого воздуха из ее сна трансформировался во влажный запах плесени на стенах гостиницы. Ее глаза открылись, и она увидела шторы на окнах, выцветшую картину с лодкой на волнах, висевшую на противоположной стене. Перевернулась на спину и села. Тихий стук повторился. Мари мгновенно проснулась. Провела рукой по волосам. У нее по спине пробежали мурашки, сердце едва не выпрыгивало из груди. Она включила свет и посмотрела на часы. Была ночь. Двадцать пять минут четвертого.

Мари спустила ноги на пол, сообразив, что заснула одетой, даже не сняв кроссовки. Чувствуя себя вымотанной и грязной, одернула одежду, как будто это могло бы разгладить ее, на цыпочках подошла к двери и, выглянув в «глазок», успела увидеть, как человек по ту сторону двери отдернул руку. Но она узнала эту руку. Сняла цепочку, открыла дверь и впустила в комнату призрак, а потом поспешно захлопнула створку.

– Глазам не верю, – прошептала Мари. – Как ты оказалась здесь?

Она была одета в джинсы и синюю рубашку с длинными рукавами. Туго стянутые на затылке волосы подчеркивали угловатость ее черт и высокие скулы; кротовая шубка с капюшоном, отороченным лисой, висела мешком на ее худой фигуре. Итак, она видела, как этот призрак убегал от Куинна…

Мари перекрестилась.

– Ты выбралась из могилы? – Она закрыла ладонями лицо, боясь поднять глаза. – Как такое возможно?

– Что, сестра, решила, что отделалась от меня, когда похоронила? – Она прошла в номер и остановилась в центре комнаты.

Мари села на край кровати.

– Я схожу с ума. Я схожу с ума – сижу здесь и жду призрак. – Она стала раскачиваться взад-вперед. – И вот он пришел. – Указала на женщину.

– Да, и мне нужно оставаться призраком. Мне кажется, я целую вечность скитаюсь по болотам, по лесной глуши, по ветхим лачугам… Я так больше не могу.

Мари продолжала сидеть с опущенной головой и раскачивалась.

– О, Господь Всемогущий, что же творится?

Она села на кровать рядом с Мари и достала пачку сигарет.

– Я проходила мимо и увидела твою машину. Ты вовремя, лучше и не подгадаешь, я бы сказала. Мне нужна твоя помощь. – Зажала сигарету губами и прикурила.

– Я была там, в квартире Куинна. Я видела его тело. Но я и твое тело видела, так что, возможно, это ничего не значит. – Мари подтянула к себе свою куртку и порылась в карманах. – И нашла вот это. – Она показала защитную карточку от «Полароида». – На улице, недалеко от его входной двери.

– Гм… Кто-то сделал снимок. После его смерти. – Она взяла карточку и потерла ее пальцами.

– Это ты сделала снимок, – заявила Мари. – Я видела тебя там…

– Ты уверена? Или это одна из твоих знаменитых фантазий?

Мари ничего не сказала. У нее еле заметно тряслась голова.

– Ты пытаешься внушить мне, что я помешалась. Но я знаю, что видела.

Она встала и достала из кармана шубки небольшую, с пинту, бутылку виски.

– Ты носишь в карманах защитную карточку от «Полароида». Я ношу выпивку. В этом месте, случайно, не найдется стакана?

– Посмотри в ванной, – ответила Мари.

– Не заморачивайся. – Она открутила крышку и, поднеся бутылку ко рту, сделала большой глоток. – Итак, у тебя есть наличность? – Мари выхватила у нее бутылку и приложилась к горлышку. Женщина хмыкнула. – Опять пьем, да, Мари?

Та почувствовала, как спиртное обожгло пищевод, и вернула бутылку.

– В точку. Ты собираешься уехать из страны? Таков был план? Анаис никогда не примет тебя у себя. Ты знаешь, что она не станет тебе помогать.

– Ты не можешь знать наверняка.

– Ты допускаешь, что Анаис закроет глаза на прошлое? Да она столько лет требовала, чтобы мы сами разгребали эту кашу… С чего ты решила, что сейчас она встретит тебя с распростертыми объятиями?

Женщина затянулась и выдохнула дым тонкой струйкой в окно.

– На самом деле на нас она не злилась, ее гнев был направлен на Росса. – Мари изучала ее, ожидая продолжения, но женщина заговорила только после нескольких минут молчания: – Она была в бешенстве на него за то, что он сделал с нашей семьей, когда был жив, а потом, когда он умер, направила свой гнев на нас. Ей не угодишь.

– Росс не должен был умереть. – Мари закуталась в свой свитер. – Его можно было пощадить.

Она пожала плечами:

– Кое-кто не согласился с этим и убил его.

– Ты хочешь сказать, что это ты не согласилась и ты убила его! И устроила для нас всю эту дикую вакханалию! – Мари сообразила, что кричит, но уже не могла держать себя в руках. Она слишком долго ждала, чтобы высказать все это.

– Будь осторожна, Мари. Тот фотоаппарат где-то существует, и я уверена, что в нем хватит кассеты. Всего-то и нужно, что найти твою дверь.

Мари схватила бутылку и отхлебнула виски.

– Это угроза? Ты угрожаешь мне?

– Я не стремлюсь с тобой ссориться. Не забывай, мы обе оказались втянуты во все это.

Мари покачала головой.

– Самосохранение всегда было твоей первейшей заботой. – Она выхватила у нее сигарету и втянула в легкие дым. Никотин оглушил ее сильнее, чем виски, и Мари, зайдясь в кашле, вернула сигарету. – Пережить свою безвременную смерть и так картинно вернуться на сцену… это изобретательно. Но предупреждаю тебя: тебе не удастся удержать меня всей этой грязью. – В полумраке комнаты лицо призрака было осунувшимся, под глазами залегли темные круги. Создавалось впечатление, будто кто-то поедает душу этой женщины.