Эллен Грин - Лабиринты веры

Мари зажала ладонями уши, пытаясь прогнать воспоминания о той ночи. О дикой ссоре между ней и Клэр после того, как к ним неожиданно заявился залитый кровью отец и потребовал от них двоих невозможного.

В ту ночь, в Бруклине, Мари согласилась сходить в машину, чтобы Росс лишний раз не привлекал к себе внимания. Она принесла орудие убийства и полиэтиленовый пакет с его окровавленной курткой, а еще – сверток, который держала на сгибе локтя. Вернувшись, она обнаружила, что Клэр в истерике. Та сначала согласилась на все – Росс, весь в крови, сидя на полу, уломал ее, – а потом впала в панику. Свернувшись калачиком в большом кресле, Клэр утешалась рыданиями. Она обвиняла Мари в том, что та пожалела отца, что проявила мягкость.

«Ты дура, Мари, – прошипела она. Ее глаза покраснели, в дыхании чувствовался запах вина. – Ты погубила нас обеих».

Мари поставила пакет на пол.

«Клэр, ты можешь думать о ком-нибудь еще, кроме себя самой?»

«Погибли люди. И будет еще много смертей, сестра. – Клэр, полупьяная, обозленная, неуправляемая, выпрыгнула из кресла. – Обязательно будет. Ты втянула нас в этот ужас и заплатишь за это своей жизнью. Запомни мои слова». Она вихрем вылетела из комнаты и громко хлопнула дверью.

От грохота сверток у Мари на руках начал извиваться. Она положила малышку на диван и прикрыла ее одеялом. Девочка, которая еще не стала Авой, распахнула глаза и растерянно огляделась.

«Мама?»

Мари положила прохладную руку ей на лоб.

«Ш-ш. Спи». Она не могла не заметить, что платье девочки и ее руки забрызганы кровью. Как Клэр могла отказаться от всего этого?..

Обещания, данные много лет назад, словно цыплята, вернулись на свой насест. Мари прошла в ванную, сняла одежду, включила душ и наблюдала, как пар заполняет помещение. Затем она встала под горячие струи, продолжая просчитывать варианты. Те, кто организовал нападение на нее, очень удивятся, когда увидят в ее взгляде не кротость, а жесткость, стремление к самосохранению. И ее нож впредь будет с легкостью рассекать кожу и плоть.

Ломбард находился на углу Одиннадцатой и Южной улиц, в том районе города, который сильно изменился за последние годы. Развитию деловой активности способствовала близость к реке Делавэр. Снаружи ломбард выглядел невзрачно. Большая белая вывеска «Мы покупаем золото» занимала все грязное окно. В верхнем углу горело неоновое слово «Открыто». На стеклянной входной двери висела информация о графике, правилах и нормах работы. Это заведение выживало за счет бедствующих, а не любителей поглазеть на товары. Ломбард был маленьким, его переполняли вещи, с которыми люди расстались ради быстрых денег или из-за невыплаты зарплат.

Джоанна изучила правила ломбардного бизнеса в одни безумные выходные, когда вместе с братом отправилась в Вегас. Каждый предмет, сдаваемый в залог, обязательно регистрируется; владелец должен представить удостоверение личности и сдать отпечатки пальцев. Иногда даже делается фотография. Имевшийся у нее залоговый билет был выдан неделю и два дня назад – то есть время оплаты еще не подошло. Но чтобы Джоанна могла забрать залог, владелец – тот, кто сдал предмет, – должен был бы подписать билет на нее. Однако даже если б Джоанна решилась на подделку, она все равно не представляла, кто этот владелец.

Джоанна изобразила свою самую, как она считала, невинную улыбку и открыла стеклянную дверь. За прилавком стоял пожилой лысеющий мужчина. При ее появлении он не выказал ни малейшего интереса, лишь окинул ее быстрым взглядом и опять опустил голову.

Джоанна достала билет и положила на прилавок.

– Я хочу знать, сколько должна за это, – произнесла она властным тоном, хотя внутри у нее все дрожало, а ладони от пота стали липкими.

Мужчина взял билет и достал журнал учета.

– Вы только недавно сдали. Не очень большой процент. Триста двадцать семь, и мы в расчете.

Джоанна изо всех сил постаралась скрыть удивление:

– Вы принимаете кредитные карты?

Мужчина кивнул и исчез в подсобке. Через несколько минут он вернулся с картонной коробкой размером примерно восемь на восемь дюймов и небрежно бросил ее на прилавок.

– Босс надеялся, что вы не придете. Он запросто продал бы сам, может, не здесь – тут не та клиентура, – а какому-нибудь правильному коллекционеру. Стоит целую кучу.

– Можно взглянуть? – Джоанна потянулась к коробке.

– Сначала деньги. А потом посмо́трите. И еще мне понадобится документ.

– Замечательно. – Она достала кошелек и вынула из него кредитную карточку.

Мужчина взял ее, не сообразив, что она так и не показала ему свои водительские права, затем открыл коробку и достал фотоаппарат «Полароид» в пластиковом пакете. Одну из первых моделей пятидесятых годов. И три коробки с кассетами.

– Этот фотоаппарат – не такая уж редкость. Их еще можно найти. Но этот переделан. Чтобы снимать на современные кассеты «Полароид» или «Фуджи». Осовремененный раритет. И давно он у вас?

– Господи, да я и не знаю. Я – жуткая барахольщица. У меня на чердаке залежи такого барахла. А аппарат бабушкин. Она попросила меня об одолжении, вот я его и сдала.

– Вы его не сдавали, если только после этого не перекрасили волосы и не прибавили в весе. – Мужчина уже понял, что проявил невнимательность. – Сожалею. – Он достал фотографию из конверта, лежавшего в соответствующей папке. – Мы делаем снимки, когда принимаем залог.

Джоанна уставилась на фотографию, похожую на те, что делают в полиции при задержании. На ней была худая женщина с темными, ниже ушей, волосами. Пряди закрывали часть ее лица. Взгляд был опущен. Снимок был темным и нечетким. Поэтому разглядеть черты не представлялось возможным. Клэр?

– Ладно, это моя кузина. Она сидела на мели, когда сдавала этот фотоаппарат, и мне захотелось сделать ей приятный сюрприз – выкупить его. – Ее взгляд замер на дате в углу. Фотоаппарат сдали в залог через два дня после исчезновения Авы.

Мужчина поморщился.

– Не получится. И вы это знаете. Если только она сама не подпишет на вас билет. – Он указал на окошечко в правом нижнем углу билета. – Возвращайтесь с ее подписью и деньгами – и можете забирать.

– Ее имя и фамилия на билете – Клэр Лавуазье-Сондерс. Разве я знала бы это, если б мы не были родственницами? Она уехала во Францию. И вернется только через три недели. Помогите мне, пожалуйста.

– Мне плевать, что за имя тут написано. Нет, и всё. Когда она вернется, сумма будет гораздо больше, чем триста двадцать семь. Придется платить по полной. У вас еще масса времени.

– Прекрасно. Сделайте мне одолжение: не открывайте фотоаппарат, не крутите его в руках и, в частности, не прикасайтесь к той серебристой кнопочке, которой делают снимки. – Она указала на кнопку. – Аппарат очень хрупкий и уже ломался. Сохраните его в целости к моему возвращению.