Себастьян Фитцек - Отрезанный [litres]

– Что все это значит? – прошептал Пауль так тихо, что Яо не смогла разобрать его слов, переданных аппаратурой громкой связи.

– Вы что-то сказали?

– Что? Нет, нет! – ответил профессор.

В его мозгу лихорадочно крутилась одна мысль: «Тело искалеченной до неузнаваемости женщины, которая оказалась самоубийцей. Похищение Ханны. Мартинек. Погребение в озере. Бизнесмен, занимающийся перевозками и пропавший вместе с дочерью. Как все это взаимосвязано?»

– Что удалось узнать об этом Швинтовском? – спросил он. В телефоне вновь послышался шорох бумаг – Яо старательно принялась просматривать свои записи.

– Филипп Швинтовский – личность довольно известная, – наконец ответила она. – По всему получается, что свое состояние он сколотил за счет организации нелегальных казино и ростовщичества. В восьмидесятых годах его привлекали к суду за убийство. Тогда ему было двадцать шесть лет. В прессе Швинтовского называли «Буддой-убийцей», намекая на его чрезвычайную полноту. Имелась запись камеры слежения, на которой было видно, как он сбросил просрочившего платеж заемщика с моста на дорогу, где того переехал грузовик.

При таких словах лицо у Херцфельда невольно сморщилось.

– Однако после того как при загадочных обстоятельствах запись была стерта, обвинение с него сняли, – продолжала между тем докладывать Яо. – Через пятнадцать лет его все же посадили, и он отбывал срок в тюрьме, расположенной в Тегеле. За нанесение тяжелых увечий во время избиения кастетом охранника, не хотевшего пускать его в бордель, Швинтовскому дали два с половиной года, но отсидел он всего девять месяцев.

– Готов поспорить, что его выпустили за хорошее поведение.

– Верно. В тюрьме он связался с социальной работницей, которая помогла ему подпасть под специальный проект перевоспитания осужденных.

– И эту социальную работницу…

– Звали Сибилла Трон. Еще в тюрьме она забеременела Ребеккой, а после освобождения Швинтовского они сыграли свадьбу. Есть основания утверждать, что с тех пор он стал вести себя тише. Во всяком случае, в последние годы Швинтовский ни на кого с кулаками не нападал и в драках в пивных, чем славился раньше, не участвовал. Тем не менее детективы считают, что он по-прежнему сохраняет тесные связи с криминальным миром, а возглавляемая им фирма служит прежде всего для отмывания грязных денег.

– Мог ли Швинтовский расчленить тело своей жены после ее смерти? – поинтересовался Херцфельд.

– Если исходить из его прошлого образа жизни, то мог. Однако следователи сомневаются в этом. Налоговики следили за ним, и все оперативники были единодушны во мнении, что им еще не доводилось видеть столь заботливого отца семейства. Об этом говорит и тот факт, что он не работал целый год, чтобы посвятить все свое время жене, находившейся в годичном отпуске после рождения ребенка. Супруги постоянно обновляли свои свадебные обеты, последний раз это было ими сделано шесть месяцев назад в Лас-Вегасе. И хотя Сибилла Трон к моменту их бракосочетания практически была неимущей, брачный договор они не заключали. Более того, Филипп на тот случай, если с ним что-то случится, переписал на жену более половины своих активов, включая пентхаус, несколько фиксированных счетов и морскую яхту.

– Яхту? – вскричал Херцфельд.

В этот момент у него начал дергаться глаз, и как Пауль ни старался совладать с приключившимся с ним нервным тиком, у него ничего не получалось.

– Да, яхту, – подтвердила Яо. – Ей присвоено название «Ребекка I» в честь его дочери. Швинтовский слывет заядлым яхтсменом и два года назад даже выиграл кубок на парусной регате.

– По какому маршруту? – уточнил профессор.

– Разве это важно? – удивилась Яо.

– Пожалуйста! – начал настаивать Херцфельд.

При этом глаз у него стал дергаться еще сильнее. В телефоне послышалось щелканье пальцев по компьютерной клавиатуре, а затем раздался голос Яо:

– Регата регулярно проводится в рамках Недели Северного моря.

– И где она проходит?

– Она проходит в три этапа вокруг Гельголанда.

– Ну наконец-то, – буркнул Лейтнер, когда Херцфельд закончил разговор с Яо и вновь переключился на своего коллегу.

Голос руководителя оперативными действиями Федерального ведомства уголовной полиции Германии звучал намного громче, чем у Яо. Однако вывести Ингольфа из глубокого сна он уже не мог. Практикант навалился на приборную панель, едва не касаясь головой ветрового стекла, и мирно посапывал.

– Извините, что заставил вас ждать, – хрипло произнес Херцфельд.

Он чувствовал себя так, как будто его только что огрели по голове пыльным мешком. Еще несколько минут назад Пауль считал, что разгадал загадку, заданную ему Мартинеком, но оказалось, что он ошибался. Теперь ситуация стала еще более сложной. В его голове вновь закрутились вопросы: «Почему Сибилла Швинтовская покончила жизнь самоубийством, а потом наказала изуродовать свое тело? И кому она поручила это сделать? Если фрау Швинтовская говорила на прощальном видео правду, то зачем она вообще предоставила свое тело для столь безумной игры в загадки? Что ее связывает с Мартинеком? С Задлером? Со мной?»

Все части этой безумной загадки на первый взгляд были не связаны между собой, но в то же время у них имелось нечто общее. И этим общим являлся Гельголанд.

Лейтнер принял извинения Херцфельда, что-то хмуро буркнув себе под нос, а потом заявил:

– Я не терял времени зря и нашел один вертолет, который можно организовать вне служебных рамок. Он стоит в центре подготовки летного состава фирмы «Сессна» и находится в частной собственности у моего хорошего друга. При помощи этого вертолета мы вывезли в прошлом месяце из борделя на польской границе четверых детей. Но машина вам не пригодится.

– Почему? Погода в ближайшие часы должна улучшиться, – ответил Херцфельд и через лобовое стекло рукой указал наверх, как будто Лейтнер мог это видеть.

И действительно, снегопад прекратился, а ветер заметно стих.

– В вашем районе, возможно, это и так, но на побережье бушует буря, а на Гельголанде – ураган.

Однако, несмотря на плохие новости, голос Лейтнера не звучал совершенно безнадежно, и поэтому Херцфельд спросил:

– Что вы предлагаете?

Но руководитель оперативными действиями Федерального ведомства уголовной полиции Германии от прямого ответа уклонился, сказав:

– Дайте мне полчаса.

– Для чего?

– Я отвечу на ваш вопрос, если найду решение.

«Если?» – разочарованно подумал Пауль и сказал:

– А если вы не найдете решения?

Словно подтверждая опасения профессора, Ингольф, сидевший рядом с ним на пассажирском сиденье с закрытыми глазами, застонал.