Сол Лелчек - Спастись от опасных мужчин [litres с оптимизированной обложкой]

В конце концов мы поняли друг друга.

Развод состоялся. Из-за этого Бастеру пришлось на несколько лет отложить свой уход на покой, и, чтобы компенсировать удар по своим финансам, он наверняка еще больше увеличил оборот своей подпольной мастерской по разборке ворованных машин. По его словам, он зарекся жениться и сделал себе вазэктомию, но надо сказать, что иногда он преувеличивает, так что нельзя с уверенностью сказать, действительно ли его стерилизовали, перевязав его семявыводящие протоки, или они по-прежнему работают, как и работали.

Он закурил еще одну сигарету и долил кофе.

– Так что тебе надо?

– Смотаться кое-куда на выходные.

– Это можно устроить.

– Я уже вижу неоновую вывеску, – сказала я, взмахнув обеими руками, – «Первоклассное турагентство Бастера. С нашим шиком вы пойдете далеко».

– Мне это нравится. Мои дела идут неплохо. Хочешь вложить капитал? Ты можешь стать моим негласным компаньоном. Денежки капают, а ответственности никакой.

– У тебя есть для меня что-нибудь комфортабельное? Я не знаю точно, как далеко мне придется уехать.

– «Харлей» подойдет?

– Конечно. – Я ласково улыбнулась: – Я всегда мечтала почувствовать себя толстым мужиком.

Бастер покачал головой:

– Поверь мне, после первых десяти лет ощущение новизны сходит на нет.

Он отодвинул свое кресло назад и неуклюже встал на ноги.

– Пошли посмотрим.

Мы направились обратно в гараж. Там было три «Харлея» разных моделей. Довольно старый «Софтейл», массивный «Стрит глайд» и «Фэт бой S». Выхлопные трубы зачернены, матовая черная краска, никаких хромированных деталей и большой мотор. Я кивком указала на «Фэт бой»:

– Настоящая любовь, Бастер, она все-таки существует.

Он решительно покачал головой:

– Это говорят только до того, как вступают в брак.

– Так я могу его забрать?

Бастер кивнул.

– Один мужик оставил его здесь на прошлой неделе для регулировки, которая ему была совсем не нужна. Врач, который гоняет на нем только по выходным. Верни его к пятнице, и все будет путем.

В некоторых случаях моя «Априлья» слишком бросалась в глаза, а может быть, мне просто не хотелось, чтобы кто-то видел меня на ней больше одного раза. Иногда я не желала, чтобы кто-то запомнил номер моего мотоцикла или смог дать его описание, приведя бы кого-то тем самым ко мне. А автосервис Бастера был в этом смысле чем-то вроде библиотеки. Ему постоянно пригоняли для ремонта все новые и новые мотоциклы. Так что временами можно было позаимствовать тот или другой. Такой мотоцикл было невозможно отследить, а владельцы не обращали внимания на то, что к цифре на их счетчике пробега прибавилось несколько лишних миль.

– Держи, – сказала я, вручая ему конверт с пятью стодолларовыми купюрами.

– В этом нет нужды. Ты что, никогда не слыхала о такой штуке, как халява?

– На сей раз мне оплачивают все понесенные расходы.

– Почему же ты не сказала об этом сразу?

Конверт тут же исчез. Я оседлала «Харлей». Ощущения были совсем другие, чем от «Априльи». Руль был скошен назад, переднее колесо стояло не прямо, а под углом, и сиденье располагалось куда ближе к дороге.

– Ну как, годится? – спросил Бастер.

Я кивнула:

– Годится. Как нога?

– Да, в общем, в порядке. Чувствую ее, когда идет дождь, только и всего.

– Хорошо, что ты живешь не в Сиэтле [43] Намек на дождливую погоду на Северо-Западном побережье США, где находится этот город. .

Он снова рассмеялся:

– Что правда, то правда. Достаточно посмотреть, что этот город сделал с Куртом Кобейном. А ведь у этого сукина сына было куда больше причин чувствовать себя счастливым, чем у меня.

Когда в конце рабочего дня я пришла в гараж к Бастеру, чтобы сообщить ему печальную новость о том, что ему все-таки не удастся отстоять свою позицию в деле о разводе в суде, он воспринял это без восторга. Совсем без восторга. Развод вывел его из себя, объяснил он мне потом. Адвокаты, перспектива потерять кучу денег, а также жена. Он плохо спал. И вдобавок ко всему этому он обладал вспыльчивым нравом. Вот поэтому-то он тогда достал большой револьвер, наставил его на меня и дал мне пять секунд на то, чтобы я убралась из его гаража.

Я произнесла яркую речь на предмет того, что негоже убивать гонца, принесшего дурные вести, но она на него не подействовала. Он начал считать… С тех пор он испытывал ко мне благодарность за то, что я выстрелила ему только в ногу. И позаботилась о том, чтобы не задеть кости и артерии, а только всадить пулю в мягкую часть его мясистого бедра. Так оно и было – я оказала Бастеру услугу. Он первым вытащил ствол. И не хуже моего понимал, что тем самым обострил ситуацию до такой точки, когда могло произойти все что угодно, включая самое худшее. Так что выстрел в ногу явился весьма конструктивным решением проблемы. А потом я сама отвезла его в больницу. Всю дорогу до нее он ругал меня на чем свет стоит, но позже признал, что я обошлась с ним достойно. Рана благополучно затянулась. И теперь он просто чуть заметно хромал.

После того как процедура развода была завершена и дело улажено, я чувствовала себя виноватой. Возможно, потому, что моя бывшая клиентка – бывшая жена Бастера – довела до белого каления и меня саму. С ней было нелегко, очень нелегко. А ведь я имела с ней дело всего пять недель, а не пять лет. Это был один из тех немногочисленных случаев, когда я впоследствии сожалела, что вообще взялась за предложенное мне дело. Проживи я с его бывшей целых пять лет, и, вполне вероятно, я повела бы себя еще хуже, чем он. Поэтому в один прекрасный день я заявилась в гараж Бастера с ящиком «Джонни Уокера». Чтобы извиниться. И оказалось, что, какие бы чувства он после всего случившегося ни испытывал ко мне, горячая любовь к виски перевесила все.

Мы провели весь тот день, сидя в огромном «Кадиллаке» – кабриолете с красными крыльями, напоминающими плавники, который стоял в задней части гаража. Такая машина прекрасно вписалась бы в обстановку середины шестидесятых годов прошлого века. В ней было удобно. Широкие, просторные ковшеобразные сиденья, работающее радио. Верх «Кадиллака» был опущен, так что Бастер мог безостановочно курить, не раздражая меня. Мы прикончили одну бутылку виски и распили немалую часть второй, причем Бастер прикладывался к напитку в два-три раза чаще меня.

К тому временя, как я, пошатываясь, вышла из «Кадиллака», мы были уже в некотором роде друзьями. Шотландский виски прекрасно способствует сближению между людьми. К тому же Бастер был хорошим парнем, по крайней мере, по моим понятиям. Он был честен, а это значило много. С тех пор мы с ним поддерживали связь, время от времени оказывая друг другу услуги и выпив за это время еще несколько бутылочек скотча. Люди, которым я доверяла – такие, как Бастер, Чарльз и Джесс, – не раз оказывали помощь тем или иным путем, и я считала их своими друзьями. А у меня было не так уж много друзей, и иметь хотя бы нескольких было здорово.