Карен Макманус - Двое могут хранить секрет [litres]

Глаза Дейзи блестят, она продолжает.

– Потом Лейси погибла, и весь мир рухнул. Я была сама себе противна . Не могла справиться с тем, что хранила тайну, которую так и не смогла ей раскрыть. – Слезы катятся по ее щекам, и она сдавленно всхлипывает. – И я скучала по ней. Я все еще сильно по ней скучаю.

Я исподтишка гляжу на Эллери – она вытирает глаза. У меня создается впечатление, что Эллери только что вычеркнула Дейзи из своего мысленного списка подозреваемых в убийстве Лейси. Если Дейзи не чувствует себя виноватой в любви к парню лучшей подруги, она великая актриса.

Миа двумя руками сжимает ладонь сестры, а та продолжает.

– Я сказала Деклану, что мы больше не можем общаться и что я уеду из Эхо-Риджа при первой же возможности. Я думала, что так будет правильно для нас обоих. Мы поступили неправильно в том, что не были откровенны с Лейси с самого начала, а потом больше не было возможности это исправить. – Она опускает голову. – Кроме того, тут еще много чего наслаивается, когда ты член единственной в городе семьи, принадлежащей к меньшинству. Ты не можешь допускать ошибок, понимаете? Мы всегда должны были быть идеальными.

Миа задумчиво смотрит на сестру.

– Я думала, тебе нравилось быть идеальной, – тихонько произносит она.

Дейзи фыркает.

– До черта изматывающее занятие.

Миа коротко, удивленно смеется.

– Ну, если уж тебе это не под силу, у меня нет надежды. – Она все еще держит руку Дейзи и встряхивает ее, словно пытается вразумить сестру. – Твой психолог права, Дейз. Ты не сделала ничего плохого. Тебе понравился парень. Ты держалась от него подальше, даже когда он тоже влюбился в тебя. Ты была хорошей подругой.

Дейзи вытирает глаза свободной рукой.

– Да нет. Мне была невыносима мысль о расследовании, и я каждый раз замыкалась в себе в присутствии полицейских. Только несколько лет спустя я стала задумываться о вещах, которые действительно могли помочь.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

Эллери наклоняется вперед, как марионетка, которую только что дернули за ниточки.

– Я кое-что вспомнила, – говорит Дейзи. – Браслет, который Лейси начала носить незадолго до своей смерти. Он был очень необычный… тонкий обруч, похожий на перекрученные рога. – Она пожимает плечами под недоверчивым взглядом Мии. – Звучит странно, я понимаю, но он был эффектный. И она очень уклончиво отвечала на расспросы, откуда он у нее. Сказала, что не от Деклана или родителей. Лежа в больнице в Бостоне, я пыталась разобраться, как получилось так, что моя жизнь дала крен, и начала задумываться, кто подарил его Лейси и был ли это человек, который, ну… – Она умолкает. – Вы понимаете. Я стала задумываться.

– Значит, ты вернулась сюда, чтобы все выяснить?

– Я вернулась сюда, чтобы излечиться , – поправляет Дейзи. – Но еще я спросила у мамы Лейси, могу ли взять браслет на память. Она не возражала. Я начала гуглить, хотела найти что-то похожее. И нашла. – В ее голосе проскальзывает нотка гордости. – Их делает одна местная художница. Я хотела собрать о ней сведения, но не нашла в себе достаточно сил сделать это в одиночку. – Ее голос становится тише. – Деклан все же изредка присылал мне сообщения. И когда он сделал это впервые после всего случившегося, я попросила его сходить со мной к ювелирше.

Вот и ответ , думаю я. Простое, рациональное объяснение тому, что Деклан делает в Эхо-Ридже. Было бы гораздо приятнее, если б он сам рассказал мне об этом.

Миа поднимает брови.

– Тогда ты в первый раз увидела его после Принстона? Спорим, у вас было о чем поговорить. Или не говорить.

Дейзи краснеет до ушей.

– В основном мы занимались браслетом.

– Конечно , занимались.

Миа усмехается.

Разговор движется в неправильном направлении.

– И вам удалось что-то выяснить? – спрашиваю я, пытаясь вернуть его в прежнее русло.

Нет, – вздыхает Дейзи. – Я подумала, может, ювелирша посмотрит свои записи о продажах. Но когда я сказала ей, зачем пришла, но она не захотела помочь. Я передала браслет полиции, надеясь, что она более серьезно отнесется к ситуации, когда расспрашивать ее станут копы, но с тех пор я ничего не слышала. – Она отнимает свою руку у Мии и обнимает себя за плечи, словно только что закончила изнурительную тренировку. – Вот и вся гнусная история. Кроме того факта, что мы с Декланом наконец соединились. Я его люблю. – Она беспомощно пожимает плечами. – Всегда любила.

Миа садится на корточки.

– Ничего себе история.

– Ты не можешь рассказать это маме и папе, – говорит Дейзи, и Миа жестом изображает, что застегивает рот на «молнию».

– У меня есть вопрос, – раздается высокий голос Эллери. Она снова начинает проделывать со своими волосами тот же фокус, когда Дейзи к ней поворачивается. – Мне только интересно, кому ты отдала браслет? То есть какому полицейскому? Это кто-то в Эхо-Ридже?

Дейзи кивает.

– Райан Родригес. Он окончил школу в том же году, что и я. Ты его знаешь?

Эллери кивает.

– Да. Вы дружили в школе?

Она снова переключается на режим «следователь».

– Нет. – Дейзи, кажется, забавляет такое предположение. – Он тогда был совсем незаметный. Я едва его знала. Но он дежурил, когда я пришла в участок, поэтому… – Она пожимает плечами. – Я отдала браслет ему.

– Как ты… э… думаешь, он наилучшая кандидатура для расследования такого дела? – спрашивает Эллери.

Дейзи хмурит лоб.

– Не знаю. Наверное. Почему нет?

– Что ж. Я просто спросила. – Эллери наклоняется вперед, опираясь локтями на колени. – Тебе никогда не приходило в голову, что это он мог подарить браслет Лейси?

Эллери

Пятница, 4 октября

Стуча в дверь подвала, я не жду, что кто-то мне ответит. Пятница, четыре часа дня, три часа до открытия «Дома ужасов». Сегодня вечером я не работаю, и никто меня не ждет. Если не считать моей бабушки, которая безмятежно думает , что я у себя в комнате, и придет в ярость, если поймет, что я ушла через лес одна. Даже в середине дня.

Брук уже неделю числится пропавшей, и предполагается, что никто в Эхо-Ридже не должен никуда ходить в одиночку.

Я стучу громче. В парке шумно, много народу, в воздухе сливаются музыка, смех и визг, поблизости грохочет «американская горка». Дверь приоткрывается ровно настолько, чтобы выглянуть одним глазком. Он темно-карий и умело подведен. Я приветственно шевелю пальцами.

– Привет, Шона.

– Эллери? – Художник-гример «Фермы страха» открывает дверь татуированной рукой. – Что ты здесь делаешь?

Я вхожу и оглядываюсь, нет ли поблизости Мерфа, моего начальника. Он ярый приверженец порядка. Шона гораздо спокойнее к этому относится. Я не могу поверить своей удаче, что она здесь, а его нет, хотя я готова к тому, что он в любую секунду вылетит из-за бархатной занавески с планшетом в руках.