Шалини Боланд - Тайная мать [litres]

Я снова подхожу к двери и, затаив дыхание, жму на кнопку звонка. На этот раз хозяйка дома отвечает.

– Тесса Маркхэм, – говорит она утвердительно.

– Здравствуйте, – отзываюсь я, судорожно пытаясь придумать, что бы еще сказать такого дружелюбного, чтобы не напугать ее, а наоборот, расположить к себе. – Я пришла к вам за помощью, – добавляю. – Мы можем поговорить? Всего несколько минут…

Дверь вдруг начинает жужжать, вибрируя на петлях. Я толкаю ее, и она подается под моей рукой, открывая моему взгляду на удивление хорошо освещенный и даже нарядный общий подъезд, перила и другие деревянные детали которого источают сильный лимонный запах полироли для мебели. Пол, ступеньки, стены – все выдраено до блеска, нигде ни пылинки, ни соринки.

Пока я поднимаюсь по крутой лестнице с ковром, одна из двух дверей на верхней площадке открывается, и в просвет между дверью и косяком я вижу миниатюрную фигурку: это Мерида Флорес. Она смотрит на меня сверху вниз, а я на нее – снизу вверх, почти по вертикали.

– Здравствуйте, – еще раз повторяю я, приходя в волнение от того, что вижу наконец эту неуловимую женщину, в чьих руках, вполне возможно, находятся ключи ко всем загадочным событиям, происходившим в моей жизни в последнее время.

На мой взгляд, Мериде чуть больше сорока лет. Ее темные волосы беспощадно стянуты в длинный хвост над самой шеей, она в черных джинсах и темно-красном свитере. Одной рукой держится за золотой крестик без всяких украшений, висящий у нее на цепочке на шее.

Когда я оказываюсь на верхней ступеньке лестницы, Флорес делает шаг назад, в свою квартиру, и жестом приглашает меня внутрь. Набрав полную грудь воздуха, я решаюсь и вхожу: она проводит меня через маленькую темную прихожую в гостиную, комнату с большим эркерным окном, прямо под которым стоят стол из темного дерева и два стула. Это то самое окно, через которое мы смотрели друг на друга всего минуту назад. Как и в подъезде, в квартире пахнет лимонной полиролью.

Из-за низких темных облаков и проливного дождя на улице здесь, в комнате, темно, как ночью. Флорес щелкает выключателем, но со светом становится только хуже – очень уж странные тени отбрасывает абажур на стены комнаты. Мы продолжаем стоять, лицом к лицу, сложив на груди руки; ее худые пальцы продолжают теребить крестик.

– Спасибо, – произношу я наконец, – что вы позволили мне войти. – Говорю медленно, членораздельно, поскольку не знаю, хорошо ли она понимает английский. Я все еще удивлена тем, как легко мне на этот раз удалось попасть внутрь – прежде, когда я видела Мериду, она всегда так стремительно убегала, что и теперь я ожидала большего сопротивления с ее стороны. Но я не спрашиваю, почему она так поступила, – не хочу давать ей повод передумать.

Флорес едва заметно кивает.

– Меня зовут Тесса, хотя вы, конечно, уже знаете это, – продолжаю я.

– Меня зовут Ангела, – говорит она тихо и с заметным акцентом.

– Ангела? Я думала, вас зовут Мерида… Мерида Флорес?

– Да, я Ангела Мерида Флорес. У нас, испанцев, по две фамилии – одна от отца, другая от матери, понимаете?

– О да, конечно, просто я этого не знала.

– Пожалуйста, садитесь. – Хозяйка делает жест в сторону зеленого дивана из искусственной кожи, который угрожающе скрипит подо мной, когда я пристраиваюсь на его краешек. Сама она опускается на стул, тот, что ближе ко мне.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – начинаю я.

– Вы сказали, что вам нужна помощь.

Несмотря на то, что мотивы Карли мне по-прежнему не ясны, я все же решаю начать разговор с ее исчезновения.

– Да. Пропала моя соседка. Вчера она поехала навестить доктора Джеймса Фишера.

При упоминании его имени Ангела бледнеет и трясет головой.

– Это нехорошо, – бормочет она.

– Нехорошо? – повторяю я за ней. Никакой любви к Карли у меня, понятное дело, нет, но тут я начинаю по-настоящему беспокоиться за ее безопасность. – Почему нехорошо? Фишер мог ей навредить? Он опасен?

– Доктор Фишер? Опасен? Нет.

– Тогда почему вы сказали, что это нехорошо? Когда я назвала его имя, вот только что, вы сразу испугались.

– Я боюсь не доктора Фишера. Не думаю, чтобы он причинил кому-нибудь вред, – говорит Флорес.

– Вы ведь у него раньше работали, правда? Вы уверены, что он никому не может причинить вреда? Моя соседка… – Я так и не могу заставить себя назвать Карли подругой. – Она поехала повидаться с ним, а теперь никто не может ее найти. Она не берет трубку телефона.

– Доктор Фишер – строгий человек, но он не насильник и не убийца. Он не опасен. Он ничего не сделает вашей соседке, я уверена.

– А почему вы ходите за мной по пятам, Ангела? Я вас несколько раз видела, и каждый раз вы убегали.

Моя собеседница закрывает лицо руками. Что она делает? Думает? Плачет? Непонятно.

– Что с вами? – спрашиваю я.

И тут у меня в мозгу как будто что-то щелкает. Я встаю на ноги и делаю шаг к ней, чувствуя, как от волнения у меня холодеют руки и ноги.

– Гарри тогда сказал, что его привел ко мне ангел. Вас зовут Ангела. Это были вы? Это ведь вы привели Гарри в мой дом?

Флорес отнимает руки от лица, но смотрит не на меня, а себе в колени. Судя по ее лицу, в ней сейчас борются противоречивые чувства.

– Мать Гарри, это она называла меня своим ангелом. Упокой Господь ее душу. – Она крестится. – А Гарри повторял все за ней и тоже называл меня ангелом. Такая семейная шутка.

– Так это были вы!

– Миссис Фишер была чудесной женщиной, – продолжает Ангела. – Мне было так грустно, когда ее не стало… И для мальчика это было ужасно, вот так потерять мать.

– Но зачем же вы привели его ко мне? – спрашиваю я, глядя на нее сверху вниз. – Ведь это были вы, правда?

– Да, правда. Это я привела Гарри в ваш дом.

Я ошарашена этим признанием настолько, что даже не знаю, как реагировать.

– Но почему? Зачем вы это сделали? И с тех пор вы ходите за мной, а может быть, даже начали еще раньше… Все это как-то связано с доктором Фишером, ведь так?

Наконец собеседница поднимает на меня глаза.

– Тесса, простите. Я не знала, что в газетах о вас начнут говорить такие ужасные вещи. Я не знала, что из-за Гарри у вас будут такие сложности. Но она хотела, чтобы я это сделала. Я пообещала, что сделаю это для нее.

– Для кого? Кому вы обещали? Это как-то связано с Карли? Она предложила вам деньги?

Рука Ангелы снова взлетает к кресту у нее на груди.

– Хорошо, сядьте, пожалуйста, и я все вам расскажу.

Послушно возвращаюсь к скрипучему дивану и с сильно бьющимся сердцем сажусь, не зная, что же сейчас откроет мне эта женщина.

– Доктор Фишер и его жена, они раньше жили здесь, в Лондоне, в доме недалеко отсюда, – начинает Ангела. – Меня они взяли домработницей, когда жена забеременела. А когда родился сын, Гарри, переехали в Крэнборн, в Дорсете. Переехали потому, что доктор Фишер нашел там работу, и еще потому, что хотели растить мальчика подальше от большого города, на свежем воздухе. Я тоже поехала с ними, работала у них лет шесть. Приглядывала за Гарри, когда миссис Фишер вышла на работу. Она стала работать на ресепшене в одной клинике с мужем. А потом, в начале этого года, заболела, очень, очень сильно. Ее врач сказал, что она не выкарабкается. Времени оставалось мало. Она была очень, очень больна.