Николай FrittVilt - Монтана

Часы в гостиной показывали без четверти пять, когда я поплелся в ванную. Встал по леденящий душ и тщательно смыл с себя все те чувства, с которыми боролся после того, как мой дом покинул частный детектив из агентства «Летящий Филин». Затем наспех вытерся полотенцем, оделся и вышел на улицу. Думаю, любимая Вики уж точно не пришла бы в восторг, завидь она меня тогда в подобном состоянии, но ведь ее рядом не было, и у меня была площадка, на которой можно было как следует разгуляться.

Несколько шатаясь, я вышел из дома, сел в отремонтированный к тому времени седан и выпхался на нем на дорогу. Переключил передачу и не спеша двинулся по указанному адресу. У меня не было особенного плана на тот вечер. Наверное, я просто лишь хотел убедиться в том, что новые (если их можно так назвать) Диана Аберфорт и ее дочь Монтана живут совсем рядом, и с девочкой все в полном порядке.

Выруливая на Сто семнадцатое шоссе, тянущееся параллельно злосчастному району «Глухомань», в котором я, к слову сказать, больше никогда так и не появился, я торжественно дал себе слово, что как только увижу, что с матерью и дочкой все в полном порядке, сразу же развернусь на сто восемьдесят градусов, произведу несколько протяжных гудков клаксоном, после чего уберусь восвояси и больше никогда в своей жизни не вспомню об их существовании. Если, конечно, удастся.

Вы видите, с каким именно сердцем я сейчас обо всем этом вам сообщаю? Быть может, подобная игра слов и кажется вам пресноватой, но вы уж не судите меня слишком строго за это. Смею заметить (могу даже положить руку на сердце, говоря так), все это я пишу сейчас совершенно искренне, а по моему скромному убеждению, искренность — лучшая в мире политика. И для нее уж точно не существует таких понятий, как пресность изложения сюжета или неполное насыщение рассказа событиями. Она меня простит, я в этом не сомневаюсь.

К нужному дому (а был он среднего достатка и я отметил это сразу; оказался чем-то средним между полноценной жилплощадью и каким-нибудь трейлером, которые богатенькие дяди и тети в наше время сплошь и рядом используют для воскресных пикников) я подкатил в десять минут шестого вечера. Лужайка была аккуратно подстрижена (видать, здесь так же имелся свой малыш Дек, который регулярно за очень символическую плату подстригал хозяйские газоны), а несколько сбоку от входной двери, прикрепленная к толстой ветке дуба, болталась из стороны в сторону добротная качеля.

Я выключил зажигание и принялся ждать. Помню, еще подумал в тот момент, что все это — самый настоящий вздор, мне следовало бы сразу послать слащавого детектива Спайка куда подальше, и дело с концом. Как минимум, не пришлось бы в этот вечер находится здесь и, словно бы какому-нибудь прыщавому подростку, караулить в окно автомобиля за матерью и дочкой.

Понимаете, к чему я клоню?

Некоторое время спустя небеса все же сжалились надо мной, и произошло самое интересное, на мой взгляд, событие.

Я потянулся рукой к дверце бардачка с тем, чтобы выудить оттуда носовой платок и вытереть им вволю пропитавшееся потом лицо, когда откуда-то из-за дома, весело подпрыгивая и что-то напевая себе поднос, выбежала девочка лет пяти, облачная в простое ситцевое синее платьице и с большим белым бантом, стягивающим на макушке ее густые каштановые волосы. Уже даже в этом возрасте (а было ей лет пять, не больше) она была красивой женщиной (быть может, все это и несколько кощунственно по отношению к ребенку, но я никак не могу подобрать сейчас иного определения), и в самом скором времени — лет этак через шесть — за ее внимание к себе абсолютно точно будут соревноваться едва ли не все соседские мальчишки.

Я узнал ее. Это определенно была Монтана. Та самая девочка, которую я повстречал когда-то давно в супермаркете, которую угостил печеньем (думаю, мать в тот день все же купила его для своей дочери на ту десятку, что я им оставил), и которая потом, много лет спустя, словно бы в благодарность за все это каким-то поистине фантастическим образом угодила под колеса моего автомобиля.

Наблюдая за девочкой, я тяжело выдохнул. Закрыл на мгновение глаза. Алкоголь, который к тому моменту все еще курсировал по моим венам, молотом стучал где-то в затылке, вызывая дикое желание сделать спасительный глоток холодной воды. Но я не обращал на это внимания. Все думал: как это возможно, чтобы я сначала сшиб девочку на дороге автомобилем, а затем, много лет спустя вновь встретил ее в том же самом возрасте едва ли не у себя под носом прыгающей, скачущей и попросту радующейся жизни? Еще помню, что в тот момент не вспоминал тех Диану и Монтану, которых убил фермер в Омахе. Счел это каким-нибудь нелепым совпадением. Засранец Спайк, проведя свое расследование, откопал что-то такое, что попросту спутало сейчас все мои карты и гореть ему за это в аду.

— Боже мой, я схожу с ума, — я вытер лицо ладонями (в тот вечерний час носовому платку так и не посчастливилось быть извлеченным мною из бардачка автомобиля), после чего вновь принялся наблюдать за играющей невдалеке девочкой.

Вот она подбежала к качели, задорно и ловко запрыгнула на нее и начала не спеша раскачиваться взад-вперед, словно собиралась взлететь на Луну. Где-то залаял пес. Не со зла, а как бы призывая кого-нибудь (быть может, своего, пузатого хозяина, попивающего пиво где-нибудь на веранде) поиграть с ним. Жизнь, в общем-то, шла своим размеренным чередом, но именно в тот момент мимо меня проходила стороной. На короткое мгновение я даже почувствовал, что сейчас как никогда прежде лишний на этой планете. Всем этим людям (даже не беря во внимание странных мать и дочь, огромным пятном, которое никогда и никак нельзя будет отстирать, въевшихся в мой мозг) абсолютно наплевать на какого-то там полупьяного Пита Чэдвика, который в данный момент сидит в своем авто и, словно последний маньяк, в предвечерние часы пристально наблюдает за играющейся на лужайке девочкой.

Ну не глупо ли все это, друзья мои?

Минуты три спустя из дома вышла мать девочки и с улыбкой позвала Монтану ужинать. Теперь на ней были короткие белые шорты и зеленая безрукавка, которые, в общем-то, как нельзя кстати пришлись к ее аппетитной фигурке. И вновь я узнал ее. Конечно, это была Диана. Та самая мать девочки, которая когда-то давно, отказывалась брать из моих рук паршивую десятку с тем, чтобы купить своей дочери вожделенную пачку печенья.

— Заводи свою груду металлолома и катись отсюда ко всем чертям, — я услышал собственный голос и подпрыгнул на мягком водительском кресле. Он порядком напугал меня. Признаюсь честно, еще никогда он не звучал у меня столь обреченно и безрадостно, как это случилось тогда. Даже в моменты всех моих сильнейших простуд и, чего там греха таить, похмелий (а бывало и такое!), он не был столь мертвым.