Игорь Фёдоров - Волк

Где-то в лесу пронзительно закричала птица, почти по-человечески. Крик, несущий в сердце холод и тоску, пронесся над нами на черных крыльях и растворился в вечерней тишине. Я поежился. Не самая лучшая тема, прочитал я в дядиных глазах. Но он пододвинулся ко мне поближе и серьезно начал:

— Запомни — если у женщины рыжие волосы и зеленые глаза, это еще не значит, что она колдунья.

Дядя посмотрел на меня, я кивнул головой.

— Но самые сильные и опасные колдуньи — именно рыжеволосые и зеленоглазые.

— Сильнее тебя? — изумился я дядиным словам.

— И намного.

— Почему? — вдруг мне стало как-то не по себе.

— Потому что, если, например, одна такая влюбит тебя в себя, то отваром одуванчика тут не отделаешься.

— А я ее палкой по голове, — выдал я гениальную мысль.

— А она прочтет твои мысли, близко не подойдет и тебя не подпустит, — завалил дядя весь мой план, — а поймает взглядом, то есть — загипнотизирует, — будешь ее игрушкой, пока не наиграется.

— А если я ее встречу?

— Да проходи спокойно, как мимо остальных людей. Если у нее на тебя планов нет, то ты ей и не нужен будешь. Колдунья, это просто обыкновенная женщина, но которая может добиваться своего в любом случае.

— И ничто-ничто ей не указ?

— Ну, вообще-то, есть управа и на ведьму.

Я от радости подпрыгнул на месте и приготовился внимать каждому слову.

— Если ты честный с собой и с людьми, если смело идешь по жизни и ни за что тебе не стыдно, если ты сам хозяин своей жизни, то никто ничего и никогда не сможет тебя сделать. А будешь нюней и слабаком — тебя любой скрутит и без колдовства. Одним словом — если ты человек с большой буквы, то ты сильнее всех.

— Сильнее самой сильной колдуньи?

— Если человек использует свою силу в плохих целях, — дядя говорил медленно, чтобы слова лучше доходили до меня и пускали корни, — то он сразу слабеет.

— И колдунья?

— В первую очередь колдуны и колдуньи.

— А почему?

— Потому что человеку дается сила, власть, могущество для помощи другим людям. Не иначе. При использовании этой силы в злом умысле, она истощается. Поэтому хороший человек может быть сильнее любого злого чародея.

Что-то колыхнулось внутри меня. Зажглось ярким и чистым пламенем. Прохладный воздух наполнился теплом и, как мне показалось, стал осязаем. Пролетел легкий ветер, колыхнулись листья черемухи. Я стоял перед дядей, расправив плечи и смотря в его глаза. Его слова разожгли во мне ту силу, которая проходит через меня на нашей поляне. Но на этот раз обувь мне не мешала. Я был спокоен, холоден, но готовый ко всему, как скрученная пружина, дайте только повод.

— Я смотрю, кто-то рвется в бой? — усмехнулся дядя, — Глаза так и сверкают. Но рановато тебе еще для подвигов. Будь поосторожней.

— Я буду таким же сильным колдуном как ты, — пообещал я, — и никто не поймает меня взглядом.

— Но я летать-то я все-таки не умею, — напомнил дядя.

— Ты людей лечишь, — настаивал я — значит колдун.

— Врачи людей лечат, за что им большое спасибо.

— Тебя все боятся.

— Разве я такой страшный, — усмехнулся дядя, — или кому-то зло причинил?

Опять неувязка. Тяжело быть ребенком. Энергия, бурлящая во мне, утихала. Настрой прошел, хотелось спать.

— Нет, только добро.

— Ну, выходит я никакой не колдун, — притворно-грустно вздохнул дядя, но веселый блеск в глазах его выдавал.

— Ты волшебник! — вдруг радостно закричал я.

Дядя промолчал. Но улыбнулся.

Я впервые сидел на заднем сиденье Пахиного автомобиля. Было даже как-то не привычно разглядывать окружающий мир в боковое окно. Как будто жизнь не бежит к тебе на встречу, радостно раскрыв объятья, а презрительно ухмыляясь, проходит стороной. А на моем некогда законном месте сидела Альбина. Рыжеволосая и зеленоглазая. Одним словом — ведьма.

При прикосновении рук я сразу почувствовал, что ее энергетика отличается от остальных нормальных людей. Сложно сказать, плохая она или хорошая. Сильная — я бы так сказал. И все встало на свои места, когда она сняла бейсболку и очки. Огненно-рыжие волосы, светло-зеленые глаза. Такого сочетания я никогда не встречал. А ее улыбка и подмигивание мне? Что-то она во мне сразу увидела. То, что я скрываю от других людей. Нормальных людей. И это мне очень не нравилось.

А может, я себя просто накручиваю. Ну, не совсем обыкновенная девушка. Возможно, есть в ней какой-то особый дар. Я сейчас не про музыкальные возможности. Наверняка, что-то да умеет. Но опасаться раньше времени я не собирался. Главное, что она уже что-то, хоть самый минимум обо мне, но знала. Просто посмотрев в глаза. Я же о ней не знал ничего, кроме имени и сильного биополя. Надо было хоть немного и мне заполучить информацию, касающуюся ее.

— Аля, — ненавязчиво позвал я ее.

— Что, Ваня? — отозвалась она.

Паха опять залился таким счастливым смехом, что ему пришлось немного сбросить скорость. Стоит сказать, что водить он стал немного лучше. С того самого раза.

— Ты работаешь, учишься? — пропустил я ее шутку.

— Работаю, — ответила она и замолчала, давая понять, что тема неинтересная и себя уже исчерпала.

Я выждал паузу:

— Не поступила? Или…

Она резко повернулась ко мне, зло сверкнув изумрудными глазами:

— Или работа находится через дорогу от моего дома. Удобно, знаешь ли. Не люблю долгие прогулки пешком. Хотя теперь, — она с обожанием посмотрела на Паху, — возможно стоит подумать и об учебе.

Мы подъехали к перекрестку и остановились, светофор горел красным цветом. На этот раз Паха не забыл про тормоз.

— А где работаешь? — не отставал я.

— В магазине, шмотками торгую, — неохотно отозвалась Ася, — приходи, скидку устрою.

— Обязательно воспользуюсь твоим предложением, — сказал я, — мы, студенты, народ небогатый.

— Только я в отделе женского белья работаю, — нанесла Аля сокрушительный удар.

Вовремя мы остановились. Паха захохотал так, что машина почти рассыпалась на части от его истерического смеха.

— У тебя какой размер? — поинтересовалась она, наказывая меня за навязчивость.

— Да уж побольше твоего будет, — огрызнулся я.

— Ну, тогда мне остается только завидовать, — вздохнула она, — только, пожалуйста, не отбивай у меня Пашу. Он у меня такой ранимый.

Два сапога — пара, подумал я, — ты им слово, они тебя десять. Единственный способ ее заткнуть, это стукнуть со всей силы ей по затылку чем-нибудь тяжелым. Способ верный, но не наш метод.

— Я думаю, кружевное тебе очень пойдет, — не унималась Аля.

— Я привередливый, — предупредил я.

— У нас на любой вкус.

Вот ведь как бывает — я подбираю ключик, а меня самого загоняют в угол. Надо что-то ответить, давай же — лихорадочно искал я возможность отшутиться. Не вышло, на этот раз чувство юмора подвело меня. Мне оставалось лишь молчать и подавленно улыбаться. Здорово она меня. Улыбалась и Аля, смотря на меня в зеркало заднего вида. Пахе было плохо — у него случилась истерика.