Игорь Фёдоров - Волк

— Это же какая ты, получается, сволочь, если тебя даже поп отметелил.

Эдуард глубоко вздохнул, чтобы не сорваться.

— Что намерен предпринять?

— Да ничего не намерен. Получил по делу — нечего земляков перед другими срамить.

— Значит так?

— Так и не иначе, — твердо сказал участковый, — не до тебя сейчас. На вокзале у солдата кто-то автомат стащил. Занят я.

Эдуард встал.

— Я позвоню в район.

— Хочешь опозориться — звони.

Но председатель так никому и не позвонил. Ночью кто-то пробрался в его курятник и растерзал всю птицу. На земле, среди перьев и кровавых туш, остались волчьи следы, как предупреждение.

Еще не решив, на кого, но Эдуард затаил обиду.

А вот мне восемнадцать. Первое сентября. Первый курс. Первый семестр. Первый урок. Все первое, куда ни глянь. Даже моя парта первая, но в третьем ряду от окна. Поближе к двери, на случай пожара. Место соседа пока свободно. Позади меня и с боку сидят такие же, как я, новоявленные студенты. Большинство из которых задаются вопросом «для чего они здесь» и «что они ожидают от выбранной специализации». А специальность, не пожелай врагу — «Почвоведение, агрохимия и земледелие». Но я, по крайней мере, знаю, что такое сельское хозяйство и чем агроном отличается от агроэколога.

Мы ждем знакомства с нашим классным руководителем, который решил где-то задержаться. За окнами моего сельскохозяйственного института осень наводит свои порядки — листья тополей сохнут и желтеют. Прохладный воздух приятно бодрит. Солнце уже не спешит по утрам появляться на небе, а словно выжидает удобного момента, что бы соизволить показаться миру во всей своей красе.

Но вот дверь в аудиторию распахивается, а вместо преподавателя влетает наш ровесник — коротко стриженный, лопоухий, невысокий, одетый в спортивную форму, обутый в черные туфли. Тяжело дыша, он бегло осматривает присутствующих и плюхается за мою парту. Долго шарит по карманам и наконец достает сложенную вдвое тонкую тетрадку и ручку.

«Не хило он подготовился к учебе, наверно весь вечер собирался», сыронизировал я, осторожно косясь в его сторону.

Мой сосед тем временем взглянул на портреты классиков, почему-то презрительно ухмыляясь. Прогулялся взглядом по доске, потолку, посмотрел в окно. Затем обратил свой взор на меня, детально изучая и делая выводы. Я, не привыкший к такому вниманию, стал тщательно рассматривать ручку, вертя ее в руках так и эдак. Сосед, вдоволь налюбовавшись мной, повернулся к остальным одногруппникам, пристально глядя на каждого, словно выискивая родную душу. И видимо не найдя такой, обратился ко мне:

— Давай смоемся с пары.

В его глазах явно читались азарт и тяга к приключениям.

Я ожидал чего угодно, только не этого.

— В каком смысле?

— В прямом, — заверил он меня, — давай свалим отсюда.

— Год только начался…

— И уже скучно, — закончил лопоухий за меня фразу.

С этим было трудно не согласиться. Я беспомощно обвел взглядом группу. Все занимались своими делами — знакомились, изучали ручки, смотрели в окно. Преподаватель все не шел. Помощи ждать было неоткуда.

— Предки машинку подогнали к первому сентябрю, — продолжал сосед.

— Сентября, — поправил я его.

— Чего?

— Правильно говорить «к первому сентября».

— Тем более обкатать надо, — обрадовался сосед моей поправке, — сюда меня батя привез, обратно, говорит, давай сам. Только осторожно. Ха!

— Какая машина? — тянул я время.

— А хрен его знает, — он на секунду задумался, — вроде черная «Тойота». Я не успел разглядеть.

— Права есть? — осведомился я, — без прав — я пас.

— Взгляните, сударь, — с довольной ухмылкой он небрежно достал из кармана и деловито бросил на парту пластиковую карточку.

Что тут скажешь? Права. Настоящие.

Бунтарь, хулиган, шпана. Головная боль учителей и родителей. Выбитые стекла и синяки под глазами. И при этом — невинный детский взгляд. Про таких мамы говорят своим чадам: «он тебя плохому научит». В общем, он мне сразу не понравился.

— Погнали, — сказал я, и теперь уже в моих глазах явно читались азарт и тяга к приключениям.

В глазах всей нашей группы стояло удивление, когда «двое чуваков встали и по-тихому свалили с пары. Придурки».

Мы сели в темно-синюю «Тойота-королла». Предусмотрительно надели ремни безопасности.

— Ну что, сударь — торжественно произнес сосед, — разрешите сердечно поздравить вас с началом нового учебного, не побоюсь этого слова, года.

— А вы знаете, сударь, — включился я в игру, — что завтра нас вздернут на рее, а наши славные имена занесут в книгу позора.

— Бьюсь об заклад, что нас, скорей всего, четвертуют, а наши красивые головы наденут на шесты и поставят у входа в назидании таким же вольным стрелкам, как мы с вами.

— В любом случае по головке нас не погладят, — подвел я черту.

— Предлагаете вернуться в это скучное учебное заведение, которое называется институт? — он испытующе посмотрел на меня.

Я посмотрел в его широко открытые чистые невинные глаза, потом посмотрел вперед, через лобовое стекло новенького автомобиля. Смотрел на сложившуюся ситуацию. Смотрел в будущее. Нас, конечно же, не выгонят. Сделают замечание, пожурят, как следует. На первый раз обойдется. Но репутация будет подпорчена. Я вспомнил свою прежнюю жизнь — ни друзей, ни приятелей. Только старенький мопед. И надо же, первый кандидат в друзья оказался бесшабашным хулиганом, для которого нет авторитетов и моральный устоев. Мой здравый смысл видел в его искрящихся глазах погибель для меня. И единственного друга.

— Предлагаю окончить эту бессмысленную дискуссию, — оставил я в стороне здравый смысл, — и выехать, наконец, на встречную.

— На встречную? — уточнил лопоухий.

— Именно, — подтвердил я.

— Кто «против»? — спросил он, обернувшись назад.

На заднем кресле промолчали.

— Предложение единогласно принимается.

Он повернул ключ, машина ожила, радостно заурчала. Приятная дрожь пробежала по металлическому корпусу. Проверка дворников — работают. Радио — вещает. Сигнал — сигналит, мощно и яростно. Даже боковые окна, кто бы мог подумать, — исправно поднимаются и опускаются, послушно повинуясь соответствующим кнопкам. Не машина — красота на четырех колесах.

— Эпоха hi-tech, и все такое, — удовлетворенно проговорил лопоухий и нажал «газ»

Следуя послушно повороту руля, автомобиль не спеша выехал на дорогу.

— Поворотники было бы неплохо периодически включать, — заметил я.

— Ах, оставьте, — пробормотал лопоухий, пытаясь одновременно смотреть вперед, в боковые зеркала и зеркало заднего вида. Его коротко стриженная голова двигалась, как на шарнирах. Сосредоточенность на лице придавала ему вид умного здравомыслящего человека. Чего я бы не сказал в другой ситуации.