Евгений Башкарев - Дедушка, не спи!

Я думал о Сабине целый урок. Я не сомневался, что она ответит на мое предложение согласием, но за поход в чужой дом она могла попросить что-нибудь взамен. И что я мог ей дать? Свои часы? Если об этом узнает мама, меня ждут неприятности. Деньги? У меня имелись небольшие сбережения, отложенные на футбольный мяч, но я не собирался расставаться с ними так просто.

Последний урок промелькнул, прозвучал звонок, я спустился на первый этаж и приступил к действию. Посмотрев расписание занятий, я разыскал Сабину в классе математики этажом выше. Девочка переписывала домашнюю работу у одного из своих одноклассников. Увидев меня, она не поспешила отвлечься от своего занятия, но кроткая улыбка, будто Сабина вспомнила забавный случай, была адресована мне, как знак приветствия. Одноклассник, у которого она списывала домашнее задание, сидел рядом с ней, положив голову на руки, и сладко посапывал, отчего оба его уха подрагивали в такт дыханию.

Класс шумел. Кто-то смеялся, кто-то готовился, кто-то занимался тем же, чем и Сабина. Я знал их учительницу. Она вела у нас математику три года и отличалась строгостью и жесткостью по отношению ко всем своим ученикам. Любимчиков у нее не было, и сама она представляла угрозу, как для отличников, так и для двоечников. Сабина тоже это знала. Дописав очередной лист, она подняла голову:

— Привет, Дэн. — Это прозвучало, как «дай карандаш».

— Привет, Сабин, — отозвался я и решил начать сразу же, чтобы максимально приблизить конец. — Тут такое дело…

— Я знаю, — сказала она, хотя я был уверен в обратном. Просто Сабина была из тех девочек, кому все равно, куда идти. Главное для них — с кем.

— Короче, ты не могла бы мне помочь? Мне нужно сходить… в дом, что на углу.

— Зачем?

— Мы забыли там фонарик… — Я помялся и добавил: — Мой.

— А что вы там делали?

— Ходили на разведку. Там круто играть в прядки!

— Разве там никто не живет? Я же помню! Там жил этот горбатый дед. Кажется, у него было не все в порядке с головой. Он уже съехал?

— Да.

— Точно?

— Абсолютно.

— Классно! Никогда не была в доме, где до этого жил сумасшедший! А твой длинный друг, — она прищурилась, — пойдет с нами?

— Нет.

— А Влад?

— Тоже нет.

Тут она усомнилась, и я почувствовал, как мой кадык начинает двигаться вверх-вниз. Сабина отвлеклась, когда плечо спящего одноклассника уперлось ей в бок.

— Эй! — Она толкнула его с такой злостью, что мальчишка тут же проснулся. Вряд ли он ей нравился, но одноклассник давал ей списывать и за это она с ним дружила.

— Только ты и я?

— Ага.

Она вновь с сомнением посмотрела на меня и сказала:

— Чувствую подвох.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, потому что Длинный не пойдет с нами. Ты же всегда был с ним.

— Он просто не хочет.

— А почему ты не пойдешь один?

— Люблю компанию, — ответил я. — К тому же мы с тобой редко видимся в последнее время. Мы же еще друзья?

Эта фраза задела Сабину. Лицо ее стало таким печальным, словно я зацепил ее за больное.

— Конечно, друзья! — ответила она, после чего встала, положила руки мне на плечи и прижалась.

Она была ниже, и ее голова удобно расположилась на моей груди. В нашу сторону тут же обернулась добрая половина ее одноклассниц. Не замечая их, Сабина встала на носочки и прошептала мне на ухо:

— Только у меня есть одно условие.

Оно возникло не из-за просьбы составить мне компанию, а по собственному внутреннему желанию. Вероятно, оно теплилось в ее сердце уже очень давно. Кого-то в седьмом классе тянет к сигаретам, кого-то — к игровым приставкам, а Сабину тянуло к мальчикам. Я видел, как горели ее глаза, когда она смотрела на меня, и как руки тянулись лишний раз коснуться моей груди или дернуть за рубашку, чтобы внимание вновь сосредоточилось на ней, а не на ком-то еще. Она вела себя демонстративно, и такое поведение сложно не заметить, особенно если вокруг столько девочек и каждая старается выделиться по-своему. Сабина затмевала их всех. Для меня ее откровение было уже не впервой, но как отвечать ей, я по-прежнему не знал.

Как-то раз, примерно полтора года назад, Сабина сделала мне «предложение». В тот вечер Рамилку и Владика родители позвали домой, и мы с Сабиной остались наедине едва ли не в первый и последний раз, перед тем, как мнение ее мамы о нас резко изменилась, и девочка перестала с нами гулять. Я помню, как проехала машина, и столб пыли окутал нас, словно разгоняя по домам. Кто-то прошел по дорожке с противоположной стороны улицы, цепляясь за заборы. Крона ореха закрывала свет уличного фонаря, и нас было почти не видно. Сабина прижалась ко мне и шепотом сказала, что хочет мне кое-что показать. Я усмехнулся и сказал, что не прочь кое-что увидеть, если она так хочет показать. В тот момент я не думал шутить. «За вопросом должен следовать ответ», — так говорила наша учительница по химии, которая спустя год поставит мне двойку в последней четверти.

— Тут я тебе ничего показывать не буду, — прозвучало с ее стороны.

Сабина взяла меня за руку и повела за собой. Я испытывал странное волнение и думал, что ничем хорошим это не закончится. Было уже поздно, и меня могла позвать мама.

Сабина завела меня во двор и закрыла калитку. Свет упал на ее лицо, и я увидел, что девочка улыбается. Причем, улыбается с высунутым языком.

— Куда мы идем?

— Не скажу.

Я подумал, что она ведет меня к себе домой, пользуясь тем, что мама легла спать, а у нее имелась своя комната. Мама Сабины, в отличие от моей, не смотрела сериалы до поздней ночи. Проводя с детьми весь световой день, она приходила домой почти без чувств. Она работала в детском саду, и я сомневаюсь, что ей там нравилось. Но в начале двухтысячных годов ситуация с рабочими местами в селе была ужасной. И как хорошо, что мы тогда этого не понимали.

Сабина остановилась рядом с боковым окошком, где спала мама, заглянула внутрь, удостоверилась, что та уже в кровати, и вновь схватила меня за руку:

— Иди прямо. Тут грязновато, не наступи на мусор.

На мусор я не наступил, а вот сорной травы здесь было видимо-невидимо. Мы прошли по заросшей дорожке на задний двор, а оттуда — на огород. Вот тут я испугался.

— Куда ты меня ведешь?

Девочка хихикнула и пошла дальше. Сабина завела меня в ветхий сарайчик, где держали уборочный инвентарь, старые тряпки и прочий хлам. Она знала, что мама не явится сюда, потому что вещей, нужных ей в этот час, здесь просто нет. Зато в сарае была свечка и коробок спичек, будто специально приготовленных к нашему приходу. Когда мы зашли внутрь, и Сабина подперла дверь вилами, мое сердце забилось. В нос ударил запах саманных кирпичей. Крыша сарая текла, как решето. Все внутри отсырело и превратилось в труху. Я подумал, что в ближайшем будущем сарайчик завалится набок.