М Беннетт - Остров

— Почему?

— Потому что мы находимся в Южном полушарии. На другом конце света, буквально.

— И что же?

— Нам помогут другие звезды. Южный Крест — это созвездие на флаге Австралии, — и там две звезды, по которым можно определить, где полюс.

Теорию я знал, но начал немного привирать. На самом деле в южных звездах я совершенно не разбирался. К счастью, прежде чем я ударил в грязь лицом, я успел обнаружить квадрат из особенно ярких звезд, висевших над нами, и от квадрата отходили под углом еще две звезды.

— Все в порядочке.

Второй раз за день я вытащил свой самодельный транспортир.

— Широта вычисляется по углу Южного Креста над горизонтом. — Я вытянул палец, задавая уровень моря. — Угол, под которым Южный Крест находится к горизонту, — тот же угол, который линия, соединяющая мой взгляд со звездами-указателями, составляет с касательной к земле, то есть с линией, соединяющей наш взгляд с горизонтом…

— Ничего не понял, что ты плетешь! — сердито фыркнул Себ.

Я усмехнулся и поднял свой транспортир, прищурил один глаз в лунном свете, выполняя триангуляцию по огонькам звезд.

— Примерно тридцать градусов, мне кажется.

Себ пожал плечами:

— Как скажешь.

К счастью, он слишком устал и прифигел и даже не догадался спросить, почему на этот раз я не пользуюсь его браслетом. Мне ведь на горе браслет и не требовался. Мне требовался только сам Себ — вскружить ему голову своими познаниями.

— Ну же, Себ! — сказал я. — Где же детское, невинное изумление перед чудом?

— Пошли обратно? — вместо ответа предложил он.

— Утром спустимся, — ответил я. — Надежнее переночевать здесь, чем идти вниз в кромешной тьме. Ты хоть знаешь, какие звери тут живут? Мало ли на кого наткнешься. Например, на белого медведя.

Себу и в голову не пришло возразить, что полярные медведи не водятся в том полушарии, где не видна Полярная звезда. Мы устроились поблизости друг от друга для тепла и беседы, и на этот раз первым заговорил я:

— Тебе какая музыка нравится, Себ?

— Какая музыка мне нравится?

— Ага. Если бы ты попал на необитаемый остров…

— Я уже попал на необитаемый остров.

— Какую музыку ты хотел бы взять с собой? Если бы имел возможность выбрать любимые записи?

Он вздохнул:

— Селкирк, ты меня уболтать вздумал? Меня твои гейские приемчики не цепляют.

Он отодвинулся, повернулся ко мне спиной и свернулся калачиком. Но все-таки не слишком далеко отодвинулся, отметил я, побоялся угодить хищникам в зубы. И не взбунтовался, не попытался в одиночку удрать с горы. Понимал, значит, что без меня пропадет.

И все же он опять назвал меня по фамилии. Он оскорбил Монте-Кристо. Меня оскорбил. В школе Осни это сходило ему с рук, но здесь, на моем острове — не допущу. Старина Себ нуждался в дополнительной дрессировке, и я вроде бы знал, какие приемы пустить в ход.

С первыми лучами солнца Себ и я отправились в обратный путь с горы, и тут небеса разверзлись. Первый дождь за время нашего пребывания на острове, и это был не воспитанный оксфордский дождичек, а настоящий, сшибающий с ног ливень. Мы все читали к экзаменам «Бурю» Шекспира (вернее, я читал и разжевывал ее клубу «Завтрак»), так вот это было похоже на шторм, который разразился в самом начале пьесы: на земле падают деревья, в море тонут корабли. Мы с Себом не услышали бы друг друга, даже если бы нашлась тема для разговора. Мы даже почти не видели друг друга за потоками воды, хотя нас разделяло не более двух метров.

Пока мы добрались до лагеря, солнце уже выглянуло из-за мрачных туч и с неба потекли золотые ручьи света, но все равно ребята успели промокнуть насквозь и злобно ворчали.

— Надо строить убежище, — заявила Миранда, не поздоровавшись даже с Себом. Выглядела она хуже обычного, дождь словно смыл с нее часть красоты. Под водопадом она казалась богиней, но в то утро вышла нам навстречу невыспавшаяся, волосы отчасти высохли и спутались, под глазами серые тени.

— Как раз на сегодня и запланировано, — бойко солгал я.

На самом деле я и не думал до той поры о строительстве, поскольку научился разводить костер и обеспечивал всех по ночам теплом. Но этот ливень — предостережение: почем знать, может быть, наступает сезон дождей и на остров вот-вот обрушатся муссоны.

— Колонисты всегда застраивают новые территории, — сказал я. — Вам ли, британцам, этого не знать.

— Да и вам, американцам! — парировала Флора.

Она становилась дерзкой. Пора было ослепить ее моими научными познаниями, как до того я пустил пыль в глаза Себу.

— Флора, где та бутылка из-под минералки?

— Я собрала в нее дождевую воду.

Флора выставила напоказ бутылку — наполовину полную. Представляете, какой мощный был дождь, отверстие-то в бутылке совсем маленькое, и все же в нее столько налилось.

— Своевременная мысль, — похвалил я. Всегда надо подбадривать нижние чины. — Раздели всем по глоточку.

— Может быть, оставить на потом? — усомнилась она. — Вдруг мы не пойдем сегодня к озеру?

Быстро же все научились главному правилу необитаемого острова: делать запасы на потом.

— Нет, — сказал я. — Нам пора отправлять записку, так что надо освободить бутылку.

И тут Флора проделала очень странную вещь. Она подошла ко мне с бутылкой и предложила мне отпить из нее первому. Я с благодарностью сделал глоток и передал бутылку Миранде. Затем бутылку перешла к Джун и вернулась к Флоре, и только потом к мальчикам, тоже по порядку: Себ, за ним Ральф. Бедному Гилу достались капли на донышке.

— Отлично, — сказал я, переворачивая и вытряхивая бутылку. Последние капли улетучивались в виде пара под жарким утренним солнцем. — Гил, мне нужна твоя ручка. И давайте сюда лист с меню.

К счастью, кто-то сообразил перетащить сокровища с самолета и наш запас топлива под покров леса и уберечь их от дождя. Джун принесла мне то меню, которое столь поэтично зачитывала накануне утром.

Я уселся на теплый песок, положил лист себе на коленку и принялся аккуратно выводить два ряда чисел. Сначала широта: 20 градусов южной. Затем долгота: 60 градусов западной.

Под цифрами я написал:

Затем еще раз обвел ручкой и цифры, и буквы, чтобы их не смыло море.

Клуб «Завтрак» обступил меня, длинные утренние тени ложились по кругу, словно мы пытались изобразить солнечные часы. Время остановилось: все следили, как я пишу воззвание к миру спасти нас. Я чувствовал, какие надежды возлагаются на меня, но это не страшило. Я даже хотел, чтобы все зависели от меня, хотя в данном случае я умышленно собирался подвести ребят.

Я свернул бумагу в трубочку размером с сигарету и запихал в бутылку. Плотно пригнал голубую пластиковую крышку и поднялся.