Джейн Корри - Кровные сестры

Робин что-то сказал, но из-за гремевшей музыки я не расслышала. Он придвинулся вплотную, так что губы коснулись моего уха (странное ощущение):

– Подожди здесь, я принесу сквош!

– Я тоже хочу пойти! – прокричала я в ответ, но Робин уже отошел. Вот когда я действительно пожалела, что пришла! Я чувствовала себя страшно глупо, стоя в толпе в одиночестве. Я попыталась сделать непринужденный вид, но только больше смутилась. Робин как сквозь землю провалился. Поторопись, мысленно просила я. Ладони вспотели. Я чувствовала себя полной дурой.

На секунду музыка смолкла.

– Эли! – послышалось справа. Я так и подскочила. Рядом со мной стоял Криспин. – Мне сказали, что ты пришла!

От растерянности я что-то промямлила. Он держался со мной как с хорошей знакомой, хотя мы и двумя словами не обменялись в школе или в автобусе. Поэтому я и удивилась, получив приглашение.

– Отлично выглядишь.

Он что, издевается?!

– Пойдем потанцуем!

Сам Криспин Райт приглашает меня на танец? Китти с ума сошла бы от зависти!

– Не могу, я жду Робина…

– Робина Гуда? – улыбнулся Криспин. К своему стыду, я нервно засмеялась, но тут же мне стало стыдно.

– Он в летнем домике в саду, – проговорил Криспин мне на ухо, перекрикивая музыку. – Просил передать, что будет там. У него для тебя что-то есть.

Только Робин мог удалиться в глубину сада – с бокалом для меня, без сомнения, – когда вечеринка в самом разгаре! Я знала почему, – он хотел тишины и покоя. Он уже, наверное, пожалел, придя в компанию людей, которых всегда презирал. Я до сих пор терялась в догадках, зачем он согласился.

Рука Криспина коснулась моей, и я почувствовала, как наши пальцы сплелись. Ощущение было теплым – и возбуждающим.

Криспин потянул меня в сторону, смеясь, будто бы над нашей общей шуткой:

– Сюда!

Март 2017 г.

Я проснулась посреди ночи с гудящей от мыслей головой. Объятия Клайва перешли в прекрасные долгие поцелуи, от которых мне захотелось слиться с ним, стать единой плотью – так, как я мечтала в юности до той вечеринки…

И вдруг он отстранился.

– Элисон, я ничего другого так не хочу, как спросить, можно ли мне прийти снова, но некоторые отношения слишком драгоценны, чтобы спешить. Ты согласна?

Нет, хотелось мне возразить, останься со мной! Разве он не обещал, что не даст меня в обиду?

– Звони мне, – предложил Клайв, – всякий раз, как тебя что-нибудь встревожит. До скорой встречи.

Он снова поцеловал меня и проводил к машине.

Добравшись домой, я получила текстовое сообщение:

« Уже соскучился. Работаю, но позвоню, как только освобожусь».

Весь день (и следующий) я ловила себя на беспричинной улыбке. Ободряло сознание, что я теперь не одна. Может, все еще будет хорошо. Или это моя судьба меняется вместе с судьбой сестры? С большим трудом я сосредоточилась на уроке.

Когда занятие закончилось, в классе задержался Стефан, мой самый взрослый ученик с восточноевропейским акцентом.

– Я помогу вам прибраться? – предложил он.

Анджела предупреждала, что проявления доброты могут оказаться попыткой поухаживать. Правда, ее советы мне больше не нужны…

– Спасибо, но я справлюсь сама.

У него сделался оскорбленный вид. Я невольно взглянула на его трость – а вдруг ударит? Почему ему можно ходить по территории с палкой, а я не могу пронести даже зонтика?

– Все хочу вас спросить, – он чуть наклонил голову. – Почему вы здесь работаете?

Меня уже не в первый раз об этом спрашивают, поэтому ответ у меня наготове. Правда, прозвучало несколько резко.

– Потому что я люблю искусство и хочу помочь другим познать радость творчества.

Он задумчиво выпятил губы.

– Понятно. – Но тут его взгляд стал тверже: – Будьте осторожны. Это нехорошее место. Будьте начеку.

Я похолодела. Неужели Стефан что-то знает и пытается меня предупредить?

Я смотрела ему вслед, когда он, хромая, вышел на крыльцо. Между занятиями мне как раз хватило времени сбегать в машину и проверить новый телефон. Пропущенных звонков не оказалось.

Отчего-то я ощутила разочарование. Да, звонки таинственного преследователя прекратились, но прошло уже несколько дней, а от Клайва тоже нет вестей.

Занят работой? Но написать-то он в состоянии?

С другой стороны, к чему метаться? Глупо – теперь я это понимаю – было поверить, что я могу стать счастливой. Даже если я найду подходящего человека, он от меня уйдет, как только узнает, что я сделала.

Июнь 2001 г.

Летний домик действительно оказался чуть не у самого забора. По дороге туда Криспин слегка тянул меня за руку. Развешанные на деревьях мерцающие китайские фонарики – голубые, зеленые, красные – словно показывали путь. Из-за тени кустов тропинка стала сумрачнее, чем в той части сада, которая осталась позади. Музыка, гремевшая в доме, становилась все тише.

Деревянная дверь скрипнула, когда Криспин ее открыл. В домике никого не было. Из угла по стене резво побежал паук. От деревянного ящика в углу пахло яблоками. Волнение и интерес во мне смешивались со страхом.

– А где же Робин? – спросила я, оглядывая плетеный диван и стулья, на которых лежали мягкие подушки с розами.

– Куда-то запропастился. Здесь только мы с тобой, – в голосе Криспина слышались насмешливые нотки.

– В смысле?

Я уже догадывалась, просто не была уверена. Такие, как Криспин, не влюбляются в таких, как я. Их привлекают «взрослые Китти» – уверенные, красивые и доступные.

– Знаешь, – начал Криспин, сжав мне руку, – ты такая красивая…

Я красивая?!

– Вот почему я хотел, чтобы ты пришла сюда. – Его ладонь легла мне на щеку, а его губы оказались так близко, что я ощутила запах его дыхания – мятный, чистый. Можно подумать, Криспин специально готовился. – Ты единственная девочка в школе, которая на меня не вешается. Почему так, а?

Потому что до твоей шеи не достать, хотела ответить я. И хотя ты красавец и внутри у меня все становится горячо при виде тебя, ты не из моей лиги. Я даже не думала о какой-то романтике, и теперь, когда мы стояли совсем близко и его намерение поцеловать меня стало очевидным, я почувствовала, что не ошибалась. Криспин слишком самоуверенный, самодовольный. А главное, мне с ним некомфортно.

– Только не говори мне, что сохнешь по этому дохляку Робину!

Как это зло и несправедливо!

– Он не дохляк, – возмутилась я. – Он мой…

Я хотела сказать «друг», но губы Криспина прильнули к моим.

Мне бы хотелось тут написать, что я отшатнулась, но, к моему ужасу, мои собственные губы ответили взаимностью с неожиданной алчностью. Я часто представляла себе, как это – целоваться. Однажды на школьных танцах лет в пятнадцать мой сопливый кавалер на секунду сунул язык мне в рот в самом конце поцелуя – чуть не стошнило!