Тасмина Перри - Обладание

Я решила воспользоваться трюком, к которому прибегала в особенно сложных делах, когда никак не могла уцепиться за жизненно важное правовое обоснование: бросала работать и перезагружалась. Я садилась за книгу или отправлялась в бассейн, не прекращая думать о том, каким будет мой следующий ход, но при этом давая голове передышку. Я расхаживала по номеру, ожидая, когда наступит утро, чтобы отправить Мартину текстовое сообщение по нашему секретному номеру. Мое сообщение было простым и кратким. Я написала, что хочу встретиться с ним наедине. Мартин ответил почти сразу же, и я поняла, что он тоже не мог заснуть.

Алекс и Софи Коул жили в большом белом оштукатуренном доме ленточной застройки на обсаженной деревьями улице Южного Кенсингтона, в одном из тех домов, которые, по общему представлению, принадлежат нефтяным шейхам, аристократам старинных родов или нуворишам, желающим обрести респектабельность. Все это делало Алекса Коула куда более предсказуемым, нежели Мартин, с его диккенсовским убежищем и вымощенным булыжником двором, но я все равно изрядно нервничала, шагая вдоль аккуратного ряда черных полированных входных дверей. Я была готова встретить ошивающихся поблизости папарацци или репортеров, но не увидела ничего более зловещего, чем стайка хихикающих нянь-филиппинок, да еще опрятная блондинка в спортивном костюме целеустремленно шагала к своему внедорожнику. Передо мной раскинулся оазис утонченного урбанистического умиротворения; ничего удивительного, что Мартин пожелал остановиться именно здесь.

Медленно поднявшись по каменным ступенькам, я нажала на кнопку звонка, спрашивая себя, кто же мне откроет. Мартин не захотел выходить на люди, но во время нашего общения на рассвете предложил встретиться в доме утром, когда Алекс будет на работе, а Софи уедет играть в теннис. Тем не менее, придя сюда и зная то, что знала я – о романтических отношениях Алекса и Донны, – я чувствовала себя так, словно ворошу палкой осиное гнездо, а не звоню в дверь.

– Привет.

Приотворив дверь, Мартин окинул меня нервным взглядом, после чего приоткрыл ее чуточку шире, чтобы я смогла протиснуться внутрь.

Когда я перешагнула порог, мы неловко обнялись – воспоминание о нашем недавнем и не самом приятном расставании в гостинице все еще стояло между нами.

– Ты выглядишь намного лучше, – сказала я.

Во всяком случае, лучше, чем тот помятый, загнанный мужчина, который, шаркая ногами, переступил порог номера в дешевом отеле. Он принял душ и побрился, сейчас на нем были темно-синий кашемировый свитер и темные джинсы. Хотя он стал больше походить на прежнего Мартина, фиолетовые круги под глазами, словно у боксера после тяжелой схватки, никуда не делись.

– Входи, – пригласил он меня и повел через холл с высоким потолком.

– Вот это да, – присвистнула я. – Славное местечко.

Мне иногда приходится посещать дома состоятельных клиентов, и они всегда производили на меня впечатление, но жилище Коулов казалось особенным. Здесь царил мягкий, почти сверхъестественный покой, словно я вошла в комнату отдыха эксклюзивного бальнеологического салона. На стенах висели картины, написанные маслом, – абстрактные полотна в белых и кремовых тонах с брызгами цвета, придававшими им динамичную остроту, – оригиналы, как решила я, хотя и не узнала художника.

– Да, у Софи хороший вкус.

Я кивнула, хотя это было еще мягко сказано.

Всю свою сознательную жизнь я провела в борьбе за такое вот или похожее богатство, сражаясь за каждый предмет искусства или мебели, равно как и за сами здания. Мне доводилось видеть, как взимались суммы в тысячи фунтов за юридическое сопровождение изделий, не представляющих особой ценности, – коллекций журналов, кофейных столиков, кухонных принадлежностей и прочих сентиментальных безделушек, – только чтобы повысить их стоимость и одержать победу. Но этот дом представлял собой нечто совершенно другое; теперь я понимала, почему никто не захотел бы расставаться с таким жилищем без боя.

– Мне нравятся эти картины, – сказала я, указывая на три больших полотна на стене.

– Их написала Донна, – словно извиняясь, сообщил он.

– Она талантлива, – заметила я. Это была правда.

Я попыталась не обращать внимания на внутренний дискомфорт, охвативший меня при мысли о том, насколько они хороши. Даже после того как я столкнулась с бывшей супругой Мартина лицом к лицу и увидела, какая она красавица, мне всегда удавалось представить ее избалованной и эгоистичной статусной женой, занимающейся якобы художественной мазней исключительно ради того, чтобы убить время в промежутках между посещениями дорогих клубов «Харбор Клаб» и «Хоул Фудз». И даже в тот туманный и дождливый вечер, увидев, как Донна и Мартин весело смеются в ресторане, я утешалась мыслью о том, что уж я всяко лучше Донны: умнее, сообразительнее, образованнее. Пожалуй, и в этом я тоже ошибалась.

Я последовала за Мартином в гостиную, которая протянулась на всю ширину дома, от входной двери до эркерных окон в задней его части. Я слышала, как поют снаружи птицы, но их простая радость оставалась мне недоступна.

– Кофе? – предложил Мартин.

– Нет, спасибо.

Мне пришлось подождать, пока я полностью не завладела его вниманием.

– Мне нужно сообщить тебе кое-что.

– Так я и думал, что это не просто визит вежливости.

– Я была в полиции, – заявила я наконец, и он непонимающе нахмурился.

– В полиции? Зачем?

– Чтобы поговорить.

– О чем?

Я понимала, что сначала должна сообщить ему плохие новости. Те самые, которые я безуспешно пыталась отодвинуть на задворки сознания с тех самых пор, как их озвучил мне Майкл Дойл.

– Инспектор Дойл упомянул о домашнем насилии.

– Что? – изумился он. – Ты имеешь в виду, у нас с Донной?

Я кивнула.

– Полное дерьмо. Клянусь тебе, Фран, я никогда не поднимал на нее руку. Я бы никогда не сделал этого.

– Именно так я и заявила инспектору Дойлу, – сказала я, приободрившись при виде его растерянности.

Мартин прижал руку ко рту. Я шагнула к нему и ободряюще коснулась его плеча.

– Послушай, я встречалась с Дойлом, потому что наконец-то связалась с Филом – своим частным детективом.

В глазах его зажегся огонек интереса, и он шагнул ко мне, но я выставила перед собой ладонь.

– Это вовсе не хорошие новости, – предостерегла его я. – Донна встречалась с кем-то. С кем-то другим, помимо тебя.

Я всматривалась в его лицо, надеясь уловить реакцию, но на нем читались только смятение и недоумение.

– Тот самый тип, с которым она ездила в Париж? – спросил он.

– Этого мы еще не знаем.

– Тогда что же мы знаем?

Я сделала паузу, пытаясь вдохнуть спокойствие окружающей меня обстановки.