Чеви Стивенс - Никогда тебя не отпущу

– Нет. Он был отличным отцом. Я делала все возможное, чтобы она не видела наших драк, но однажды она присутствовала в комнате, когда он толкнул меня на журнальный столик. У меня были жуткие синяки. – Я наклоняюсь вперед. – Он снова и снова ясно давал понять, что со мной произойдет, если я уйду от него. Он считал, что владеет мной. Никто другой не мог смотреть на меня. Если я кому-нибудь улыбалась, он приходил в ярость. Я встречаюсь сейчас кое с кем, и это наверняка сведет его с ума.

Она смотрит в свои бумаги, лицо у нее задумчивое. Потом наши глаза встречаются.

– Я отправлю этот доклад обвинителю и буду просить об охранном ордере. Если они согласятся, что есть угроза, Эндрю вызовут предстать перед судом.

– Сколько времени это займет?

– Сначала мы должны найти его, чтобы вручить повестку, потом все зависит от того, будет ли он оспаривать это или нет. Все может усложниться.

Эндрю с радостью встретился бы со мной в суде. Я должна быть готова к такой борьбе. Даже если это и не поможет, он поймет, что я не собираюсь отворачиваться от этой проблемы.

– Что даст этот ордер?

– Он не сможет напрямую или косвенно контактировать с вами, приближаться к вашей усадьбе ближе чем на пятьсот метров, и его обяжут сдать оружие. Мы не сумеем оградить вашу дочь от общения с ним, если она захочет с ним увидеться, но ему нельзя будет пытаться связываться с вами через нее или приходить к вам домой.

– Она не хочет с ним встречаться.

Мне нужно будет рассказать обо всем Софи, когда она придет домой из школы. Не хочу ее пугать, не хочу, чтобы она даже думала о нем, но она должна это знать.

– Охранный ордер даст нам больше возможностей, но мы должны поймать его, когда он нарушит предписания, только тогда мы сможем его арестовать.

Я снова киваю, пытаясь выглядеть спокойной, но в душе у меня царит хаос – в основном ужас. Я наблюдала, как некоторые женщины из нашей группы проходили через этот процесс. Бывший муж одной из них поджег ее дом в тот день, когда они вышли из суда. Конечно, его наутро арестовали, но она была раздавлена, она потеряла все, что имела, включая двух кошек, погибших в огне.

– Он будет в ярости.

– Если вдруг вам покажется, что вы в прямой опасности, звоните 911.

Я киваю, но мне хочется спросить, как скоро эта служба отреагирует. Через пять минут? Десять? Сколько Эндрю понадобится времени, чтобы убить меня? Я наблюдаю, как Паркер подписывает документы.

Все кончено. Все пришло в движение, и я не смогу теперь это остановить.

Декабрь 2005 г.

Его дыхание наконец выровнялось, но его рука все еще лежала на мне. Я наблюдала, как менялись красные светящиеся цифры часов на тумбочке. Комната была погружена в кромешную тьму, только полоска лунного света лилась сквозь щель между шторами. Если бы я отдернула ее, я смогла бы увидеть, как снег падает с неба. Он, наверное, уже давно идет и создает умиротворенную картину – деревья под белым покровом выглядят как сутулые старики, воздух застыл, словно выжидает, что кто-то расскажет тайну. Это все должно означать катание на санях, зимние прогулки, но я думаю только о дорогах.

До Рождества оставалось всего несколько дней. Эндрю и Софи украсили елку, а я приготовила горячий шоколад с попкорном и принесла им; мои губы растянулись в хорошо отрепетированной улыбке. «Это последний. Последний раз, когда мне придется заниматься этим с ним».

Мы сложили подарки под елкой. Подарки от его коллег, соседей, украшенные ленточками и бантами серебряного, красного и голубого цветов, отражающими мерцающие огоньки. Софи играла ярлычками, читала имена вслух, трясла коробки и угадывала, что внутри.

Мы их уже не развернем.

Я переместилась к краю кровати и затаила дыхание, когда его рука сползла с меня. На мгновение она скользнула по моей груди, и я задрожала, но потом она упала на матрас. Я неподвижно стояла у кровати несколько минут, готовая к оправданиям, – я собралась в ванную, чтобы выпить воды; хочу проверить Софи, – но он и не шелохнулся. Сделав неглубокий вдох, я сфокусировала зрение на темной тени его лица, на впадинах его глаз. Я чувствовала запах виски в его дыхании и на его коже. Он пил неразбавленный виски, даже не побеспокоился о том, чтобы положить себе льда.

Когда он напивался до такой степени, что не мог сдвинуться с дивана, он просил меня налить ему виски. Этого момента я и ждала.

– Конечно, – сказала я. – Только схожу сначала в туалет.

Я стояла в туалете, казалось, не один час, с бутылочкой таблеток в руке, хотя на самом деле это, вероятно, длилось всего-то пару минут. Я читала этикетку с именем Криса на ней. Ему не составило труда получить рецепт на снотворное у доктора.

Это был как раз его план, напомнила я себе. Эндрю будет спать. Я осторожно вынула ватку из бутылочки, вытряхнула три маленькие голубые таблетки себе на ладонь и пристально посмотрела на них. Насколько же Эндрю пьян? Не прикончат ли его три штуки? Если я дам недостаточно, он может проснуться. Он потом убьет меня. Мне уже пора было возвращаться на кухню, но я все еще колебалась.

Я услышала шум в другой комнате, мягкий глухой стук. Спустив воду в унитазе, одну таблетку я бросила обратно в бутылочку и сунула ее в карман халата. Двух должно хватить.

Проскочив по коридору на кухню, я заглянула в гостиную. Эндрю лежал на диване, что-то бормотал о «чертовом пульте». Я налила ему виски. Рука зависла над ободком стакана, потом отпустила таблетки. Они упали на дно, и я помешивала напиток, пока от них не осталось и следа. Сделала глоток для пробы. Кроме виски, ничего не ощущалось.

Вернувшись в гостиную, я вручила Эндрю напиток, сама же села и стала ждать. Через двадцать минут он стал наклоняться к краю дивана, его глаза закрывались. Я предложила ему пойти спать и помогла преодолеть коридор. Все.

Неслышным шагом я метнулась в бельевую, где встала на табурет и потянулась к потолочной панели. Достала сумки одну за другой, осторожно, чтобы не упустить их. В течение последней недели я сложила туда все самое необходимое. Так, чтобы он ничего не заметил. Софи расстроится из-за того, что нам придется оставить ее игрушки, но мы возьмем ее любимую куклу и плюшевого слоника – она как раз спала с ними. Я как-нибудь искуплю перед ней свою вину.

Я поставила сумки у черного хода, выглянула через боковое окно – посмотрела, подъехал ли Крис, ждала его сигнальных огней. Будет три вспышки света – так он сказал. Но царила темнота.

Я оглянулась через плечо, прислушалась, не звучат ли тяжелые шаги Эндрю, однако в доме было тихо. Дороги, должно быть, были опасны – снег всегда чистили сначала на главных улицах, – и я молилась, чтобы Крис нигде не застрял, не забуксовал. У нас не будет второго шанса. Жаль, что я не могла взять нашу машину, но она была записана на имя Эндрю, и он сообщил бы об угоне.