Чеви Стивенс - Никогда тебя не отпущу

Он смеется. Я прижимаю телефон к уху, заинтригованная этим звуком. Он кажется другим, более легкомысленным. Я не понимаю, что изменилось.

И снова думаю об Эндрю. Он, наверное, знает, что я хожу к Маркусу. Может, даже наблюдал за нами через окно, когда мы разговаривали и пили кофе. Я испытываю очередной приступ гнева и ненависти из-за того, что он снова вторгся в мою жизнь.

– Береги себя, – говорю я. – Вероятно, он ищет меня.

– Надеюсь, он появится здесь. Мне бы хотелось перекинуться с ним парой слов.

– Пожалуйста, не делай глупостей. Если увидишь его, просто позвони в полицию, хорошо?

На секунду повисает тишина.

– Ладно. Позвони, как только узнаешь, что происходит. Если тебе понадобится что-то из дома, я привезу тебе на пароме.

– Спасибо, Маркус.

– Будь осторожна, пожалуйста.

– Я всегда осторожна.

Теперь мы оба молчим. Я представляю себе, как он стоит у себя на кухне или сидит на краю кровати и смотрит через окно на океан. Мне интересно, во что он одет. В черный халат, который я видела у него на двери ванной? Или он в одних трусах?

– Мне пора идти, – говорю я. – Приятно было услышать твой голос.

Мой собственный голос звучит более мягко и открыто, чем мне того хотелось. Я отключаю телефон до того, как он успевает ответить.

Затем я звоню Паркер, и она говорит мне, что вчера вечером беседовала с Эндрю.

– Он был очень любезен и, конечно же, утверждал, что ничего подобного не делал, – говорит она. – Я до сих пор настаиваю на аресте, и это произойдет сегодня, но я должна предупредить вас: если государственное обвинение решит, что у нас недостаточно доказательств, его отпустят в течение суток.

– А что насчет его телефонных звонков?

– По ним не видно, что он был возле дома Грега тем утром, но Эндрю сам признался, что следовал за Софи домой от кофейни прошлым вечером. Однако это не является нарушением, ведь адрес Грега не указан в охранном ордере, там значится только ваш.

– Зачем он ехал за Софи? Он, должно быть, искал меня.

– По его словам, он не знал, что вы там тоже были. Он думает, что кто-то преследует вас с Софи, и он хотел убедиться, что никто за ней не шел.

– Большей нелепости я еще не слышала. Вы же ему не верите, правда?

– Речь о том, что мы можем доказать, а на данный момент у нас нет доказательств, что это он сбил Грега. На его машине никаких следов – ни вмятин, ни даже царапин. Может, кто-то другой хотел отомстить Грегу. Он упоминал, что у него возникли проблемы в последнее время, но я не могу посвящать вас в это.

– Проблемы? Он никогда…

Я вспоминаю, как ему позвонили в то утро, когда на него напали. И как он шутил, что ему неплохо бы занять денег. Может, у него и правда есть какие-то трудности, о которых я не знаю. Я расстроилась из-за того, что он мне не доверился, но опять же, в последнее время я была не готова его выслушивать.

– Не важно, – говорю я. – Я знаю, это Эндрю.

– Моя интуиция тоже говорит, что это Эндрю, но суд не волнуют инстинкты.

– Мне придется прятаться всю жизнь.

Я слышу, как она набирает воздух в легкие, а потом выпускает его сквозь зубы.

– Я буду следить за ним. Обещаю, Линдси.

– Спасибо. Я ценю это. – Я заглядываю в коридор. Слышу, как Софи возится в своей спальне; скоро она выйдет оттуда. – Мне нужно идти.

Несколько секунд Паркер молчит, потом говорит:

– Будьте осторожны.

– Буду.

Я заканчиваю разговор и пристально смотрю на свой кофе. В нем утонула мушка-дрозофила и плавает теперь по кругу. Я пытаюсь подцепить ее кончиком пальца, но она ускользает.

Размытые очертания лица Джареда появляются на экране моего ноутбука, изображение никак не фокусируется. На секунду его улыбка застывает, а голос отстает, как в иностранном фильме. Вот яснее очерчиваются стены его спальни, а потом и он сам. Он наклоняется ближе, его черные глаза оказываются в нескольких сантиметрах от экрана. Такое чувство, что можно протянуть руку и прикоснуться к его полной нижней губе, и я ужасно хочу прижаться своими губами к его губам, как я целовала мальчиков на постерах к молодежным фильмам, будучи еще ребенком. Я смотрю на свое миниатюрное изображение в нижнем углу и пытаюсь повернуться так, чтобы мои волосы выглядели великолепно, чтобы виднелась часть плеча и ложбинка между грудями.

– Ты где? – спрашивает он.

– В гостевой спальне. Здесь уютно.

Комната светлая, с зеленовато-голубыми стенами, на кровати – белоснежное покрывало с темным рисунком, изображающим дерево и сине-зеленый лоскут неба над ним. Утром я словно проснулась в прохладной синеве летнего моря, и это очень успокаивало. Потом я услышала, как мама разговаривает на кухне, и сразу вспомнила, что мы снова в бегах.

– Почему ты так тихо говоришь? – спрашивает он.

– Не хочу, чтобы мама услышала.

Да, это была безобидная ложь, когда я сказала ей, что Джаред не знает, куда мы едем. Точного адреса он и правда не знает. Я просто не видела причины что-то еще скрывать от него. Вряд ли он расскажет отцу.

Он наклоняется еще ближе:

– Школа без тебя – это полный отстой.

– Мне тоже жаль, что я не там. Мы с мамой проехались по городу, посетили художественные галереи.

Дорожное движение Ванкувера маме совсем не нравилось, улыбка легко могла слететь с ее губ, хотя она словно приклеила ее, – как будто я не знала, что она расстроена. Она настояла, чтобы мы зашли в «Старбакс» ради удовольствия, хотя она обычно жалуется, как там все дорого, так что я поняла: предстоит еще один «разговор». Я заказала мятный чай. Мой желудок ни с чем другим бы и не справился.

– Что с твоим отцом?

– Его сегодня арестовали.

В устах мамы это звучит так, словно теперь он оставит нас в покое, но видно, что она сама не верит в это. Она выпила свой кофе почти мгновенно, пока говорила, ее пальцы разрывали пустой пакетик из-под сахара на миллион конфетти, ее ободряющая улыбка не исчезала, но я видела такое слишком часто, чтобы утешаться этим.

– Так когда вы вернетесь домой?

– Не знаю. Думаю, она боится, что отцу все сойдет с рук, и она, наверное, хочет, чтобы мы остались здесь жить. У Дженни есть свободные спальни, а у мамы все равно нет своего дома.

– А как же ее бизнес?

Я вижу в его глазах беспокойство, он вплотную прислоняется к экрану. Мне нравится, что он так расстроен и не пытается это скрыть. Если бы он вел себя так, словно ему все безразлично, то это было бы невыносимо. Если такое вообще возможно.

– Я слышала, как она болтала с Дженни на кухне. Дженни говорила маме, что найдет ей много новых клиентов здесь, в городе, а ставка будет даже выше.

– Я не хочу, чтобы ты переезжала.

Его слова вселяют в меня робкую надежду, похожую на восхитительное дыхание счастья и тепла.