Наташа Престон - Твое сердце будет моим

— Д-джейк?

Делаю следующий шаг в зал. Барная стойка прямо передо мной, чуть левее. Лина велела мне встать за нее, но дорогу мне преграждает перевернутый стол.

Может, Джейк за ним?

Я делаю еще несколько шагов, но неожиданно поскальзываюсь и, чтобы не упасть, хватаюсь за барную стойку. Сердце бьется так, что становится больно. Из-за тусклого света невозможно понять, почему пол такой скользкий. В телефоне у меня есть фонарик, но, честно говоря, мне страшно выяснять. Руки у меня дрожат так, что я практически слышу, как стучат друг о дружку кости. Я достаю телефон из кармана и касаюсь ярлыка «Фонарик». Затаив дыхание, опускаю луч вниз.

Нет.

Я отшатываюсь, захлопнув ладонью рот, но крик заглушить не удается.

Это похоже на кусок мяса, но я-то знаю, что это такое. Это сердце. И лишь теперь мне в нос ударяет вонь. Металлическая вонь перебивает затхлый, застарелый запах пива. На полу прямо над сердцем написаны кровью слова:

«ТВОЕ СЕРДЦЕ ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ».

Я разворачиваюсь на каблуках и кидаюсь к двери. Телефон по-прежнему у меня в руке, поэтому с размаху упираюсь предплечьем в рычаг экстренного выхода и буквально выпадаю из здания.

Детектив Лина немедленно подбегает и хватает меня за плечи. Она все видела, она же наблюдала за мной. Громко хлопает дверь, стучат шаги полицейских, ворвавшихся в здание. Но я с трудом воспринимаю происходящее вокруг. Мир сузился до узкого коридора. Я трясу головой, пытаясь прийти в себя.

— Джейка здесь нет. — Отчаянно стискиваю телефон. — Т-там было серд-дце.

Детектив Лина ничего не говорит, она все знает. Только на мгновение зажмуривается и делает глубокий вдох. Потом гневно открывает глаза.

— Пойдем, я отведу тебя в машину.

Лина торопливо проводит меня сквозь веселые компании, и теперь все опять глазеют на нас. Я опускаю голову, стараясь скрыться от многочисленных камер телефонов, направленных в мою сторону. Сейчас мне абсолютно плевать на то, что вести обо мне разлетятся по всем соцсетям. Я только что чуть не наступила на сердце одного из своих друзей.

Рыдания распирают мою грудь, меня бьет крупная дрожь. Это не закончится, пока мы все не умрем. Я прижимаюсь к детективу Лине, пробивающей дорогу к машине за углом. Другой офицер велит людям разойтись по заведениям.

Детектив открывает передо мной заднюю дверцу машины, и я проскальзываю внутрь. Она садится рядом, а детектив Александер, появившись из ниоткуда, садится за руль.

— Разве вам не нужно оцепить место преступления? — спрашиваю я, вытирая глаза свободной рукой.

Хотелось бы мне забыть и кровь, и надпись. Джейк бросил это сердце на пол так, словно оно — мусор, ничего не значит. Мой желудок сжимается, желая избавиться от ужина и от всего, что я успела сегодня съесть.

— Моя задача сейчас — оставаться рядом с тобой. Мы не знаем, где сейчас Джейк и в чем заключается его сегодняшний план. Местом преступления займется моя команда.

То есть она думает, что у Джейка есть еще какой-то план? А это было только прикрытие? И поэтому не хочет оставлять меня одну.

Детектив Александер лихо выруливает с парковки, и я опускаю взгляд на свой телефон. Фонарик горит по-прежнему, я все еще не отключила беззвучный режим. Я боялась, что телефон зазвонит, когда рядом будет Джейк. Выключаю фонарик, и в этот момент приходит новое сообщение. Читаю, и телефон едва не падает у меня из рук.

— Он прислал сообщение, — говорю я, изо всех сил пытаясь совладать с голосом.

«Так и знал, что ты меня предашь».

Передаю телефон детективу. Она сжимает губы.

— Ну зачем? — плачу я. — Зачем он это делает?

Лина и Александер молча обмениваются взглядом в зеркале заднего вида.

— Вы мне что-то не говорите? Разве я не имею права знать?

— Мы считаем, что он хотел нас отвлечь, — говорит Лина, накрывая мою ладонь своей.

Я меняюсь в лице.

— Хотел убрать нас с дороги, чтобы добраться до следующей жертвы?

Господи, как мы могли так протупить! Шарлотта, Сиенна и Чейс сейчас дома, ждут, когда мы вернемся и сообщим, что Джейк уже пойман!

— Скорее домой. Позвоните им! Детектив, дайте мне телефон. Мне нужно позвонить Чейсу! — торопливо говорю я.

Мой голос звучит все выше и отчаяннее. Я пытаюсь забрать у Лины свой телефон.

— Успокойся, Лайла…

— Не учите меня, что делать! Если Джейк и правда охотился сегодня на них, то мы дали ему огромную фору, пока шатались по пустому клубу!

— Лайла, мы подумали об этом. И просчитали такую возможность. В доме — четыре наших человека. С твоими друзьями ничего не случится.

— Замолчите! Хватит повторять, что с нами все будет в порядке. Не будет ничего в порядке! С нами все не в порядке! Все умирают, а вы не можете поймать одного убийцу! Мы все умрем!

Господи, я не могу дышать.

Грудь сжимается. Легкие горят. Я изо всех сил хватаюсь за дверную ручку, пытаясь сохранить сознание.

Судорожно хватаю ртом воздух, но бесполезно, нет воздуха, мне нечем дышать.

Я сейчас умру прямо здесь, задохнусь.

Лина роняет мой телефон и грубо хватает меня за предплечья.

— Лайла, посмотри на меня! Смотри, смотри на меня! Дыши. Давай. Вдох. И выдох.

Да я пытаюсь!

Глаза щиплет от слез, они вовсю катятся по щекам. Я рву на себе пальто, пытаясь заставить легкие снова работать. Вот так люди и задыхаются.

— Ш-ш, Лайла, так, смотри на меня. А теперь давай, глубокий вдох. Я знаю, сложно. Давай, вдыхаем, глубоко, вот так. — Она говорит твердо и властно, но в то же время очень мягко.

Я не отрываясь смотрю в ее темно-карие глаза. И делаю, как она велит.

— Так, а теперь выдох.

Я выдыхаю.

— Повтори еще раз. Смотри на меня и дыши.

Кажется, получается. Я делаю еще несколько крупных глотков воздуха, и боль в моей груди угасает.

— Ну вот, так лучше. Тебе легче?

Я киваю, глядя на нее огромными глазами. Но я не в порядке.

— Что…

Господи, опять. Я сорвалась. Опять началось.

— У тебя была паническая атака.

Точно. Я крепко сжимаю губы. Я не хочу, чтобы она знала, сколько раз это повторялось со мной за последние два года.

— О…

— Постарайся успокоиться. Скоро будем дома. — Лина убирает руки, и я откидываюсь на сиденье.

У меня уже год не было панической атаки такой силы. Я даже решила, что все это уже позади. Мои руки соединяются, и я крепко сжимаю их, пытаясь унять сотрясающую меня дрожь.

Ну почему у меня не получается быть сильнее, крепче, лучше? Я должна быть сильной. Я не могу сейчас расклеиться.

Сердце по-прежнему колотится со скоростью миллиона миль в час. Разве мне не должно было полегчать после того, как я восстановила дыхание? Почему я никак не могу освободиться от страха, неуверенности и понимания, что моя жизнь мне неподвластна?

Я закрываю глаза и начинаю считать вдохи. Вдох, пять секунд. Выдох, пять секунд. Я сосредотачиваюсь на том, как наполняются и опустошаются мои легкие. И вскоре чувствую, что сердце возвращается к нормальному ритму.