Агата Горай - Забыть нельзя помнить

Я сегодня забыла принять пилюли, и уже в недавно отремонтированной комнате (хотя не знаю, с какой целью, ведь белые обои в розовые мелкие цветочки были вполне себе еще приличные), с весенними обоями и шторами в крупные ромашки, я почувствовала неладное, но, не придав значения, завалилась спать.

Мозг в очередной раз выдавал мизерные порции прошлого, но в этот раз один из фрагментов был четче обычного. Я разглядела лицо того, кто насиловал мою плоть, кто измывался, кто бросил меня подыхать у конюшен – это был Костя. Я совершенно точно увидела его довольную ухмылку и черные глаза, которые когда-то гипнотизировали, а сейчас мне хотелось их выколоть, чтоб они не излучали такого самодовольного блеска.

Я медленно и мучительно возвратилась в реальность, но как-то не до конца.

Некоторое время сижу на кровати, пытаясь сообразить – кто я и где я. Так, в полубреду, без каких-либо острых эмоций, будто в состоянии лунатизма, я совершаю бесчисленное количество необъяснимых вещей.

«Я знаю, кто со мной проделал все те страшные вещи, о которых вы мне рассказали. Он должен страдать так же, как я сейчас.

Ушла на свидание с Костей Калюжным. Он оставил меня умирать у конюшен. Последнее, что он увидит в этой жизни, будет коровник.

Кира».

Первое, что делаю, – пишу записку. Второе – нахожу среди своих вещей самый красивый наряд – морковного цвета сарафан, похожий на колокольчик, с рукавами-фонариками, – один из последних подарков Прокоповны, созданный ею специально для меня в единичном экземпляре. Волосы заплетаю в косу, перевязываю алой лентой и кокетливо выкладываю на грудь. На ноги – мамины молочного цвета лакированные лодочки с черными носиками. На плечи – мамин нежно-молочный плащ. В карман главный аксессуар – нож.

Когда я покидаю дом, стрелки больших кухонных часов показывают время без четверти шесть. Родителей еще не было даже на горизонте, да и мало меня их появление волнует. Меня вообще ничто не волнует, кроме стоявшего перед глазами лица человека, который загубил мою юность. Будто робот с определенной встроенной программой, я двинулась в заданном направлении, чтоб справиться с поставленной задачей. Ни о чем не думая, не анализируя, не размышляя, – я просто не способна была это проделывать, мозг дал полнейший сбой и отказывался работать правильно.

Найти Костю было несложно. Пока все взрослые праздновали День труда в различного происхождения государственных столовых, а затем на танцах, молодежь зажигала на берегу озера. Так было всегда, и этот год не стал исключением.

Около десяти мотоциклов лежат и стоят на берегу, как и приблизительно такое же количество велосипедов, среди которых я узнала нужный. Еще я насчитала три легковых авто, окна и двери двух из которых нараспашку, из них звучат абсолютно разные песни, хотя присутствующих на коллективной попойке молодых людей это абсолютно не смущает. Кто-то поет, кто-то продолжает пить, кто-то пляшет, – все при деле, а тот, кто мне нужен, обхаживает не слишком красивую и умную (наверное, это его любимый типаж) Люсю Кулакову, которая старше его на пару лет. Однозначно подогретая спиртным девушка не помнит себя от счастья. Она сияет, наслаждаясь мужским вниманием.

– Привет! – Я здороваюсь звонко, весело, уверенно и нахально, абсолютно в чуждой мне манере. – Не помешаю?

В глазах Люси мелькнули молнии, в глазах Кости удивление, в приятном смысле этого слова, такое, как если бы перед нашкодившим котом вдруг поставили ведро со сливками.

– Привет, – довольно протягивает Костя, а Люся просто кивает. – Сколько лет, сколько зим! Как на курорте? Нам так не жить, простым смертным, – всю зиму на морском побережье бока греешь. А у нас тут все как обычно. Как видишь.

Ясно. Оказывается, для жителей нашего поселка существует легенда о том, как избалованную дочь Фюрера и главы их населенного пункта отправили на всю зиму в санаторий. Мамочка молодец! Просто актриса! «Репутация – это наше все, а опозориться мы всегда успеем», – вдруг вынырнуло в голове.

– Да уж вижу. – Моя улыбка становится шире и ярче Люсиной, и Костя в считаные секунды теряет к ней остатки интереса, а та, в свою очередь, остатки спокойствия и без лишних слов, на одних эмоциях, убегает.

Рука Кости легко и просто сменяет одну талию – другой. Он легонько притягивает меня к себе, я начинаю задыхаться от запаха сигарет и алкоголя, но продолжаю мило улыбаться.

– А ты изменилась. Повзрослела?

– Еще бы. Как ни крути, а все же уже не девочка.

– Точно.

Самодовольная улыбка заводит меня с полоборота, и я готова перерезать глотку этому скоту прямо здесь, но нарушать обещания не в моих правилах. Я не так воспитана.

– Как насчет прогуляться в места менее людные и более родные? – неумело пытаюсь кокетливо хлопать ресницами, может, это вовсе не соблазнительно, но я чувствую в себе силу и мощь самых обворожительных дам планеты. «Быть толстой не страшно, страшно чувствовать себя таковой и поэтому не любить» – спасибо Прокоповне, которая давно выучила меня искусству себялюбия. Да и выглядела я в этом ярком наряде, который скрывал многие мои недостатки, просто отлично. И пылающий цвет волос меня сегодня радовал, и искрящиеся ненавистью глаза – потрясающе дополняли образ.

– Я только «за»! Причем обеими руками.

Это была победа. Чистая победа похоти над любыми другими инстинктами и потребностями.

Костя схватился за свой велосипед. Не говоря никому ни слова, никем не замеченные (каждый озадачен личным праздником), мы неторопливо покинули пьяное побережье.

– Спешить не нужно, а то ведь до ночи далеко, и на ферме еще могут быть работники, – подбирая с земли слюни, сообщает Костя.

И что только раньше я находила в этом откровенном уроде? Абсолютно жуткие зубы, ужасающая худоба и черные глаза навыкате, – что в этом магического?

– Я не против неспешной прогулки. – Я покладиста, как всегда, хотя мне тяжело дается каждый шаг, проделанный рука об руку с этим типом.

Костя пытается затеять разговор, но я не настроена на беседы, ни к чему ему знать, «как все-таки на курорте» и «сколько у меня там было парней». Я старательно веду разговор в виде вопрос – вопрос, он мне – а я, не утруждая себя ответом, ему. В Костины рассказы о собственной жизни я не вникаю, реагирую на них как на любой фоновый шум – никак, есть и есть.

Уже в нескольких шагах от фермы мне становится не по себе. Запах дерьма практически подкашивает ноги, а вид старого здания, в котором нынче не живут рогатые, заставил притормозить.

– Что-то не так? – Костя испуган не на шутку. Уж не знаю, что в моем лице ему удалось увидеть, но вопрос звучал неподдельно испуганно. Быть может, он просто переживает, что я дам задний ход и оставлю его ни с чем, да еще и с Люсей контакт разрушила.