Стюарт Тёртон - Семь смертей Эвелины Хардкасл

– Вы бросили его на произвол судьбы? – ужасается Анна.

– Да. Мне это очень понравилось. У меня появился свой секрет. А потом Томас вдруг спросил, зачем я ходила к пещере. – Не сводя с нас дула револьвера, она поднимает лампу. – Ну, остальное вы знаете. Жаль, конечно.

Она взводит курок. Анна, выступив вперед, прикрывает меня своим телом.

– Погодите! – восклицает она, протягивая руку.

– Вот только не надо меня умолять, – раздраженно говорит Эвелина. – Я вас так уважаю, честное слово. Почти двадцать лет о смерти Томаса никто не вспоминал, кроме матушки, – и тут вдруг появляетесь вы двое и каким-то чудом все выясняете. Меня восхищает ваше упорство, но я презираю людей, у которых отсутствует гордость.

– Я не собираюсь вас умолять, – возражает Анна. – По-моему, мы заслуживаем того, чтобы узнать от вас все до конца.

Лицо Эвелины озаряет прелестная, хрупкая и совершенно безумная улыбка.

– По-вашему, я полная дура? – спрашивает она, смахивая с ресниц капли дождя.

– По-моему, вы нас убьете, – спокойно отвечает Анна, будто разговаривая с малым ребенком. – Но здесь, на берегу, все хорошо слышно. Вам надо отвести нас в укромное место, а свою историю вы доскажете по дороге.

Эвелина подступает к ней, подносит лампу к лицу Анны, чтобы лучше видеть, наклоняет голову набок, чуть приоткрывает рот.

– Умница, – восхищенно мурлычет Эвелина. – Ладно, поворачивайтесь – и марш вперед!

Я с нарастающим волнением слушаю этот разговор, отчаянно надеясь, что из темноты вот-вот появится Чумной Лекарь и все благополучно разрешится. У нас теперь больше чем достаточно сведений для того, чтобы Анну отпустили на свободу.

«Его могли задержать».

Эта мысль пугает. Анна тянет время, пытаясь сохранить нам жизнь, только все будет впустую, если Чумной Лекарь нас не найдет.

Тянусь за лампой, но Эвелина пинком отбрасывает ее и указывает дулом револьвера на лес.

Мы с Анной идем бок о бок, Эвелина в нескольких шагах позади, негромко что-то напевает. Я оглядываюсь, но понимаю, что отобрать у нее револьвер не получится. А даже если и получится, то все равно толку не будет. Надо не задержать Эвелину, а доказать, что Анна не злодейка; для этого лучше, если нам грозит опасность.

Тяжелые тучи закрывают звезды. В кромешной тьме путь нам освещает только тусклый свет лампы, приходится двигаться медленно и осторожно, чтобы не споткнуться. Чумного Лекаря все нет и нет.

– Если ваша мать еще в прошлом году узнала о вашем преступлении, почему она никому не сказала? – спрашивает Анна, оглядываясь на Эвелину. – Зачем она устроила бал, пригласила гостей?

В голосе Анны звучит искреннее любопытство. Если ей и страшно, то страх запрятан так глубоко, что я его не замечаю. Очевидно, не только Эвелина владеет актерским мастерством. Надеюсь, у меня тоже получается. Сердце колотится так сильно, что вот-вот проломит ребра.

– От жадности, – отвечает Эвелина. – Матушка и рада бы отправить меня на виселицу, только родителям деньги были нужны больше. Судя по всему, о моей свадьбе долго договаривались, а месяц назад я получила от матери письмо, где было сказано, что, если я не соглашусь выйти замуж за Рейвенкорта, меня сдадут властям. Сегодняшнее унизительное торжество устроили как возмездие за смерть Томаса.

– И в отместку вы убили родителей? – спрашивает Анна.

– Ну, отца я убила, потому что мы с Майклом так уговорились: он убивает Фелисити, а я – отца. Майклу надоело дожидаться наследства. А еще он вошел в долю с Кольриджем, хочет перекупить у Стэнуина все компрометирующие сведения.

– Значит, под окном сторожки остался отпечаток вашего ботинка, – вслух рассуждаю я. – И записку тоже написали вы.

– Иначе Майкла обвинили бы в убийстве отца, а нам это совсем ни к чему, – говорит Эвелина. – Вдобавок, как только я уеду отсюда, то сменю имя, и меня никто не найдет.

– А почему вы убили мать?

– Я прекрасно жила в Париже… – В голосе Эвелины впервые прорезается злость. – Если б она не продала меня Рейвенкорту, то мы бы с ней так никогда и не увиделись. Так что она сама виновата в своей смерти.

Деревья расступаются, мы выходим на задний двор сторожки, к входу на кухню, куда подставная Эвелина утром привела Белла.

– А кто все это время притворялся вами?

– Фелисити Мэддокс. Насколько я понимаю, она мошенница, – невнятно объясняет Эвелина. – Ее нанял Стэнуин. Майкл объяснил ему, что родители хотят под видом меня подсунуть Рейвенкорту кого-нибудь другого, и пообещал половину суммы, которую Рейвенкорт должен был выплатить семье невесты.

– А Стэнуин знал о ваших планах? – спрашивает Анна.

– Ему было все равно. – Эвелина пожимает плечами, жестом велит мне открыть дверь. – Фелисити – гнусная особа. Какой-то полицейский сегодня хотел ей помочь, а она, вместо того чтобы во всем признаться, прибежала к Майклу и потребовала у него денег за свое молчание. Таких надо уничтожать, как тараканов. Ее убийство я совершила на благо общества.

– А Миллисент Дарби вы тоже убили на благо общества?

– Ах, Миллисент! – мечтательно произносит Эвелина. – В свое время она вела себя похлеще, чем ее драгоценный сынок. А к старости подрастеряла пыл.

Мы входим на кухню, направляемся в коридор. В доме тихо, все обитатели мертвы. На стене ярко горит лампа – свидетельство того, что Эвелина с самого начала хотела сюда вернуться.

– Миллисент вас узнала. – Я трогаю лоскут обоев; все происходящее кажется сном, хочется коснуться чего-нибудь плотного, осязаемого. – Она заметила вас в бальной зале, рядом с Фелисити, – продолжаю я, вспомнив прогулку Миллисент и Дарби. – Она знала вас с детства, ее не обманул ни наряд камеристки, ни новые портреты Голда. Миллисент сразу поняла, кто вы такая.

– Ну да, она пришла на кухню, стала у меня выпытывать, что я задумала, – кивает Эвелина. – Я объяснила ей, что это такая шутка, специально для маскарада, и старуха мне поверила.

Я оглядываюсь по сторонам в поисках Чумного Лекаря, но его по-прежнему нет. Мои надежды тают. Он не догадывается, где мы, а значит, не узнает ни о храбрости Анны, ни о том, что она нашла ответ на его загадку. Нас ждет смерть от руки обезумевшей убийцы. Все пропало.

– А как вы ее убили? – спрашиваю я, тяну время, лихорадочно придумываю, как бы нам спастись.

– Я украла у доктора Дикки веронал, растолкла таблетки в порошок и подсыпала Миллисент в чай. Когда старуха уснула, я задушила ее подушкой, а потом позвала Дикки, – радостно сообщает Эвелина, будто вспоминает какой-то забавный эпизод из прошлого в компании добрых друзей. – Он увидел на прикроватном столике свой веронал и сразу понял, что его обвинят в соучастии. Вот поэтому я обожаю продажные натуры, они всегда остаются продажными.