Сабина Тислер - Похититель детей

Экскаваторщик выключил двигатель и снял наушники.

— Небольшой перерыв, — сказал ему Кай по-итальянски. Тот пожал плечами и слез с экскаватора. Он еще не заметил того, что показалось в бассейне.

Экскаваторщик закурил сигарету, глядя, как Гаральд спрыгнул в бассейн. Он осторожно выбивал киркой кусочки бетона из плиты, и постепенно стали видны футболка, шорты, а потом и все маленькое тело. Цемент хорошо законсервировал труп. Никаких сомнений больше не оставалось. Они нашли Феликса.

Анна не плакала. Она, скрестив руки перед грудью, неотрывно смотрела в бассейн и едва дышала. Кай обнял ее за плечи и крепко держал. Гаральд оперся рукой о стенку бассейна, пытаясь понять, что у его ног лежит его мертвый сын. Экскаваторщик схватился за голову и еле слышно прошептал: «О dio!» [72] О боже! ( ит. ).

Анна опустилась на землю. Силы покинули ее, и она обмякла, как мешок. А затем она подняла голову и посмотрела на Кая. Ее лицо было воскового цвета.

— Энрико убил его, — сказала она глухим голосом. — А мы все время доверяли ему.

Экскаваторщик растер сигарету между большим и указательным пальцем и вдруг бросился бежать. Прямо на гору, по узкой пешеходной дорожке, которая за бассейном шла вверх. Никто не обратил на него внимания.

Анна, Гаральд и Кай несколько минут молчали, пытаясь осмыслить то, что Феликс действительно был замурован в этом бассейне.

Анна первой вышла из оцепенения. Она спустилась в бассейн и осторожно прикоснулась к телу. Гаральд вытер лицо рукавом куртки, осторожно положил руку на плечо Анны и сказал:

— Едем туда. Покажи мне, где он живет. Я хочу посмотреть ему в глаза. А потом я убью его.

Гаральд выбрался из бассейна. С горы, задыхаясь, сбежал экскаваторщик и сказал:

— Ho telefonato. Vengono. I carabinieri vengono [73] Я позвонил. Едут. Карабинеры едут ( ит. ). .

Анна ошеломленно смотрела на него, словно не понимая, что он сказал, Кай кивнул, а Гаральд взорвался:

— Ты что сделал, глупая задница? Вызвал полицию? Какое твое дело! — Его лицо побагровело. — Тут лежит наш мертвый сын! — продолжал кричать он. — Мы искали его десять лет, а ты просто так вызываешь карабинеров? Это моя проблема, а не твоя, идиот! — Голос Гаральда почти сорвался на визг. — Я сейчас пойду и отрежу яйца убийце этого маленького мальчика. А потом я вызову карабинеров. Я сделаю это, понимаешь! И тогда, когда я этого захочу! Может, через полчаса, может, через час, а может, и завтра утром. Я сделаю это тогда, когда я посчитаю нужным, ты, итальянский идиот!

Анна никогда не слышала, чтобы Гаральд так кричал. Он бросился на экскаваторщика, который не понял ни слова, и схватил его за куртку, словно собираясь избить. Но тут вмешался Кай.

— Перестаньте! — сказал он. — Этот человек тут не при чем. Он сделал то, что посчитал правильным. И я думаю, это действительно правильно. Полиция должна приехать сюда. А потом посмотрим. То, что вы хотите свернуть шею Энрико, я хорошо понимаю. И я вам мешать не буду.

Гаральд смотрел на Кая, как на привидение. В конце концов он кивнул головой:

— О’кей… о’кей… о’кей… о’кей…

И потерял сознание.

Около двух часов Элеонора и Марайке вернулись в Ла Пекору. Нога Марайке была в гипсе. На ультразвуковом исследовании все же обнаружили, что у нее надорвано ахиллесово сухожилие. Марайке была в хорошем настроении: по крайней мере она знала, что с ней и как себя вести. Три недели в гипсе, дающем возможность передвигаться, пройдут быстро.

Марайке удивилась, что при ее возвращении Ян не бросился к ней, как обычно. Беттина объяснила, что Марайке не нужно беспокоиться, что Ян поехал на велосипеде к Энрико, с которым она познакомилась вчера, чтобы вместе с ним строить загородку для Гарри. Он ждет, что после обеда они за ним заедут.

— Что? — закричала Марайке. — Ты отпускаешь его одного на велосипеде в этих местах, причем к совершенно чужому человеку, с которым вчера поговорила, может быть, с час? Ты что, совсем рехнулась?

Беттина была потрясена реакцией Марайке.

— Я не знаю, что с тобой и почему ты на меня орешь. Он поехал на велосипеде. Ну и что? Он достаточно взрослый, чтобы ездить на велосипеде, и здесь везде есть лесные дороги и дорожки для пешеходов. В Берлине он тоже ездит на велосипеде на футбол, и ты не сходишь из-за этого с ума. Хотя ездить в Берлине в тысячу раз опаснее. И он поехал к человеку, которого я знаю и считаю очень милым. В чем проблема, Марайке?

Беттина ужасно разозлилась.

Марайке медленно опустилась в шезлонг и уложила ногу, которая сильно пульсировала под гипсом, повыше.

— Проблема в том, — сказала она тихо, — что в этих местах, именно здесь, в радиусе двадцати километров, похоже, орудует убийца детей. Бесследно пропали три мальчика в возрасте Яна. Мне рассказала об этом Элеонора, а позже я говорила с матерью одного из пропавших детей. Я тебе ничего не сказала, чтобы ты не злилась, что я в отпуске занимаюсь такими вещами.

— Если бы ты сказала мне об этом, — отрезала Беттина, — я бы его не отпустила.

Эдда стояла в дверях кухни и слышала весь разговор.

— Я, кстати, такого же мнения, как и Беттина, — сказала она. — Я тоже думаю, что с Энрико все о’кей. — И она посмотрела на Марайке: — Тебе не кажется, что ты все ужасно преувеличиваешь? Что постепенно ты начинаешь за каждым деревом видеть убийцу? Мне кажется, это уже болезнь!

— Надеюсь, что ты права. Надеюсь, что я безмерно преувеличиваю и все это лишь плод моего воображения. У вас есть номер телефона Энрико? Мне было бы намного спокойнее, если бы я знала, что Ян благополучно добрался туда.

— У Энрико нет телефона, — сказала Беттина, — есть только мобильник, но его он включает только в крайнем случае. Он не хочет, чтобы ему звонили, потому что жаждет покоя. Наверное, у него телефонофобия.

— Позвони-ка Яну. У него мобилка с собой?

Беттина покачала головой.

— Я нашла ее на земле. Он оставил ее рядом с тазом для Гарри.

— Проклятье!

Марайке в ярости ударила кулаком по шезлонгу. Ночные мысли снова пронеслись у нее в голове. Телефонофобия… Высокомерный одинокий холостяк, который не хочет, чтобы ему мешали… Правда, Беттина рассказывала, что у него есть жена, которая сейчас как раз в Германии, у родителей, но это могло и не соответствовать действительности. Можно многое рассказать, если день долгий.

— Давай поедем к нему! — сказала Марайке. — Пожалуйста!

— Прямо сейчас? — Беттина посмотрела на часы. — Но только два часа! Я сказала Яну, что мы приедем после обеда. Он рассердится…

— Может быть, в силу своей профессии я стала слишком чувствительной и за каждым деревом вижу убийцу, но я непременно хочу именно сейчас, немедленно поехать туда, Беттина!

Ее тон был крайне резким.