Сабин Дюран - Солги со мной

– Знакомы?

– Если бы…

Сквозь толпу к нам пробивалась Элис с ребятами. Перед ними шла группа девчонок – идиотские высокие каблуки, коротенькие топы, пряди волос у лица. Трещали на немецком. Сколько им? Пятнадцать, максимум шестнадцать, хотя выглядят старше. Я взглянул на Эндрю. Тот наблюдал, как они приближаются к нам неверной походкой. Выражение его лица было мрачным и ничего не выражающим.

Он поймал мой взгляд и смущенно пожал плечами, а потом взглянул не на Тину, а на Элис – убедиться, что она не заметила.

Я рассчитывал на секс, однако заснул, не успев даже раздеться, не говоря уже о том, чтобы раздеть Элис. В какой-то момент послышалась возня в ванной, плеск и позвякивание у раковины, но глаза мои страшно слипались, и, не пробудившись окончательно, я погрузился в такое плотное, тяжелое и вязкое забытье, что потом гадаешь, не под кайфом ли ты.

Что разбудило меня несколько часов спустя? Жажда? Жара? Звон комара над ухом? Я лежал на простыне неподвижно, в одежде. На потолке жужжал вентилятор. Вдалеке лаяла собака. Притихла и снова залаяла.

В жаркой комнате царил кромешный мрак. Ты буквально забывал, открыты у тебя глаза или нет. Элис не шевелилась. Я как можно тише повернулся к ней спиной, передвинулся на прохладный кусок подушки. Меня разбудило что-то неприятное, и потребовалось несколько секунд, чтобы понять. Когда наконец вспомнил, с новой силой накрыла волна ужаса. Флорри! Она умерла!

Я повернулся лицом к Элис, жаждая человеческого участия, и протянул руку. Теперь я был бодр, сна ни в одном глазу. Одновременно я понял, что возбужден – внизу живота напрягся, готовый разжаться, кулак.

Рука ничего не нащупала. Я пошарил рядом, тут и там – сморщенная простыня, гладкая подушка, пространство, где только что было ее тело, волосы, лицо, рот. Где она…

Я сел на кровати и уставился в черноту. До этого я мог поклясться, что она рядом. Или задремал на несколько секунд, она за это время встала, и мне только казалось, что я слышу ее легкое дыхание? А может, вообще не ложилась…

Перекатился на ее место, зарылся лицом в подушку и втянул воздух. Знакомый легкий аромат инжира и айвы. Мысль о внутренней поверхности ее бедер. Я со стоном пошарил в поисках выключателя, не нашел и встал.

Дверь на террасу была приоткрыта. Ночной воздух полоскал занавеску в такт движению вентилятора. Я пересек комнату, ударившись голенью о ножку кровати, и вышел на террасу. Снаружи было немного светлее: серпик луны, точно состриженный ноготь, черные тени кустарника и деревьев. Собака не унималась – здесь ее отчаянный лай слышался громче. Просто невероятно, как можно заходиться так без перерыва!

Какой-то звон и всплеск. Я навострил уши. Смех… Она плавает? С кем?

Босиком прошел мимо длинного стола, кухонной двери с деревянными ставнями, обогнул узловатое дерево с компакт-дисками и вышел к тропинке. Начал спускаться по неровной, каменистой дорожке, ударился пальцем о камень или торчащий из земли корень. Наверное, ойкнул. Запрыгал, приподнял ногу, разглядел каплю крови над ногтем. Снова смех со стороны бассейна.

Осторожно дойдя до конца тропинки, остановился под инжиром. Дейзи и Фиби опирались локтями о бортик и курили на пару сигарету – я заметил огонек. Белые нагие тела поблескивали и искривлялись в свете ламп на дне бассейна. Тени в рощице неподалеку, шуршание листвы… Кто-то прячется? Нет, воображение разыгралось, они одни. Я смотрел на напряженные мышцы их плеч и ждал, чтобы кто-нибудь повернулся и мне стали видны груди. Пьяные. Интересно, обрадуются, если я к ним присоединюсь?

Нет, мысль неудачная. Нельзя забывать о долгосрочной перспективе. Не обращая внимания на пульсирующую боль в пальце, взобрался по тропе обратно к дому и возобновил поиски Элис.

Дом был погружен во мрак. Я осторожно открыл дверь спальни, почти ожидая, что увижу ее спящей на кровати. Проверил в ванной. Никого. Раз уж я здесь, помочился.

Окошко ванной выходило на передний двор. Плохо закрепленное в раме стекло слегка дребезжало. Ухо различило вдалеке урчание мотора. Машина подъезжала задом. Потом мотор заглушили, и воцарилась тишина. Открылась дверца.

Я подвинулся, чтобы лучше видеть.

Серебристый микроавтобус припарковался около дома, у открытой дверцы склонились Элис и Эндрю. Оба одеты. Эндрю – в футболке-поло, Элис – в том самом прямом трикотажном платье, в котором она ходила на ужин.

Пошептались. Слов я не разобрал. Эндрю подвинулся, и Элис опустилась на колени.

– Давай, дорогой! – произнесла она чуть громче. – Просыпайся! Давай, мы отведем тебя в постель.

Стон, невнятный приглушенный вскрик.

– Отвали!..

Взмах руки. Элис отшатнулась.

В дело вмешался Эндрю. Нагнулся, с трудом выпрямился, пошатываясь под весом своей ноши.

Луис. В полубессознательном состоянии. Ему плохо? Нет, напился в хлам.

Несколько секунд они балансировали, пытаясь взять его поудобнее, наконец справились. Миниатюрная Элис приседала под его весом. Потащили за угол.

Я не знал, что делать. Помогать не особенно хотелось. Не переношу запах рвоты. И потом, я хотел спать, а с Луисом можно провозиться всю ночь. И все-таки… Вдруг я упускаю возможность утвердиться в благосклонности Элис и утереть Эндрю нос?

Я вышел из ванной, на цыпочках пересек комнату и распахнул дверь на пустую террасу. Отдаленный шум, приглушенные голоса, стон. С другого конца дома. Значит, отволокли к нему в комнату. Я помедлил, сделал шаг вперед, потом вернулся. Может, он уже заснул и нет смысла.

– Пол, ты? – раздался голос Элис.

Густо-черная фигура в темноте.

– Что ты здесь делаешь?

– Тебя искал. Проснулся, а тебя нет.

– Вот она я.

Элис стояла неподвижно, в характерной балетной позе, расправив плечи.

– Проснулся и услышал голоса, – произнес я, стараясь, чтобы голос звучал сонно. – Что-то случилось?

– Нет, ничего.

Я сделал шаг вперед, чтобы разглядеть ее лицо. Она хмурилась, словно застала меня за чем-то недозволенным.

– А чего ты оделся?

– Да я не раздевался, так и заснул. А минуту назад проснулся – тебя нет.

– Встала проверить, что Луис вернулся и все в порядке.

– Ну и?

– Да, дрыхнет без задних ног. Я тоже спать. Ты идешь?

Проходя мимо, она взяла меня за руку и увлекла за собой. Не хочет, чтобы я узнал про Луиса. Смущена. Безусловно, хороший знак – мое мнение о нем значит для нее больше, чем я думал.

Проснулся я поздно. Элис уже встала. Я надел шорты Эндрю и футболку, нашел книгу и вышел на террасу. Воздух здорово прогрелся, солнце пробивалось сквозь листья виноградной лозы, на которой висели неприлично тяжелые гроздья. На столе накрыли завтрак – чашки, тарелки, кофейник, масло и мед. Под перевернутым стаканом томилось насекомое. Я внимательно его рассмотрел: этакая креветка с крылышками – неподвижная молчащая цикада.