Сабин Дюран - Солги со мной

Краем глаза я заметил ее улыбку. Всегда поражает, насколько тщеславны родители, как любят они слушать, когда принижают чужих детей!

– Послушай, насчет Луиса… – произнес я, думая, что настал подходящий момент.

– Что насчет Луиса?

– Тогда, ночью… Я видел, как вы привезли его в машине. Он вернулся позже, чем ты сказала полиции.

Она засмеялась.

– Бедняга Луис! Набрался в хлам. Я обещала ему молчать. Если девчонки узнают, совсем заклюют. Но, вообще-то, было рано. Ты не помнишь? Мы тебя разбудили. Девочки еще не вернулись.

– Я думал, вернулись… Они ведь…

Я запнулся. Не мог же я сказать, что точно знаю, – пришлось бы сознаться, что подглядывал за ними в бассейне.

– Ну да…

После коротенькой паузы она добавила:

– Интересно… То, что ты сейчас сказал про эмоциональный интеллект. В школе Флорри всегда меня опережала. Поэтому она поступила в Кембридж, а я – в Бристоль. Но она была очень неприспособленной. Не ориентировалась, не имела пространственного воображения. Вечно приходилось ей что-нибудь одалживать или ходить с ней в бюро находок за потерянными вещами. Тяжелее заводила друзей…

Я напрягся. В памяти всплыло еще кое-что про Флорри. Она написала мне письмо. Я не помнил содержание. Я его только бегло просмотрел и швырнул в мусорку.

– Бедная Флорри! – произнес я. – Она была очень чувствительной, верно?

– Да.

– Муж, дети?

Элис снова посмотрела на меня и отвела взгляд. Нахмурилась.

– Нет.

– Работала?

– Нет, вернулась к родителям.

– Печально, – сказал я, думая: «Черт, ровно как я: ни жены, ни детей, ни работы, живу со старой матерью!» – Очень жаль. Самоубийство ужасно для тех, кто остался.

– Да, знаю.

Она замолчала и посмотрела в окно. Я пытался придумать, о чем бы таком более веселом поговорить, хотя резко сменить тему казалось нетактичным.

– Ты ходила на ее день рождения? – спросил я после нескольких секунд размышлений. – В Феллоуз-гарден.

– Ходила.

Я бросил на нее взгляд.

– Может, мы там пересекались.

– Пересекались.

Шины зашуршали по гравию, и я снова сосредоточился на дороге.

– Странно, что я не помню.

– Кое-что я про тебя уже поняла, Пол Моррис, – произнесла она не без нежности. – Ты помнишь только то, что хочешь помнить.

Эпитара располагалась на западном побережье. Здесь было заметно ветренее, и совсем другое море – волны с шумом накатывали издалека на темно-желтый, почти серый песок.

Хаотичная расползшаяся деревушка. Ряд домов и таверн, которые выстроились вдоль длинного поросшего кустарником пляжа. Все напоминало о туристах, повсюду висели объявления о сдаче номеров: «Rooms, Chambres, Zimmer» [9]. Одна сторона пляжа, ближе к главной дороге, отводилась под традиционный туризм, с рядами складных шезлонгов и оборванными желтыми зонтиками, а с другой – был сооружен передвижной кемпинг – разношерстные палатки, переполненные мусорные баки и пара микроавтобусов с навесами под деревьями. Жарко и грязно. В воде играли карапузы, там и сям распластались, точно морские котики, коричневые нагие тела. Несколько женщин разложили полотенца и торговали украшениями и резинками для волос.

Мы остановились на небольшой стоянке недалеко от главной дороги и направились к таверне. Элис знала владелицу, англичанку, которая жила на Пиросе с восьмидесятых. Пошла искать ее в служебное помещение, а я сел на узкой затененной террасе с видом на пляж и заказал два кофе у молодого официанта с зализанными назад черными волосами и аккуратными усиками. Клеенчатая скатерть, скрепленная металлическими зажимами, полоскалась на ветру.

В дверях показалась Элис в сопровождении светловолосой женщины лет за пятьдесят.

– Пол, это Ники Стенхаус! Она раньше жила в Агиос-Стефанос, была представителем «Си Ви Трэвел», когда мы познакомились, а потом вышла замуж за Тео, и они переехали сюда, чтобы продолжить семейный бизнес.

Я встал пожать руку, оценивая незнакомку: сочетание богатенькой горожанки и хиппи – деловитая короткая стрижка, платье-рубашка, и к этому – большие болтающиеся серьги, позвякивающие браслеты и ожерелье из ракушек. Выдубленное солнцем лицо покрывали морщины, но в движениях и позе была определенная расслабленность, дающая основание предположить, что она очень недурна в постели.

– Молодец, что приехал в такую даль! – сказала она, к моему удивлению, с акцентом уроженки ближайших к Лондону графств, вгляделась мне в лицо и добавила: – Я знаю, Элис очень благодарна.

– Ники думает, что знает девушку. Правда, она здесь новенькая, приехала только этим летом.

Ники отпустила мою руку и посмотрела на Элис.

– Но я еще раз говорю, что приняла ее за немку.

– Ты не знаешь наверняка!

– Просто она спит с Гунтером – он здесь давно. Машина не его. Ее бросили прошлым летом, и один из здешних старожилов потратил зиму на ремонт. Эта тачка у них там в общем пользовании.

– Допивай кофе! – обратилась ко мне Элис, так и не присев. – Они живут в последнем трейлере, надо идти.

Я опрокинул в себя кофейную гущу и встал. Чтобы показать, как сильно рвусь в бой, качнул бедрами и прищелкнул пальцами. Переборщил – вышло как-то легкомысленно. Иногда я забывался…

По мере приближения к палаточному лагерю все сильнее пахло марихуаной, парафином, растительным маслом и тлеющими углями. Какая-то женщина с белыми дредами и манчестерским акцентом подошла с пляжа и предложила сделать Элис массаж стоп.

– Спасибо, не надо, – ответила та, глядя перед собой.

Она была напряжена, выбита из зоны комфорта.

Последний трейлер выглядел новее и больше походил на современный дом на колесах, квадратный и белый, с небольшим навесом, столом и тремя пластмассовыми стульями на улице. На земле вокруг гриля валялись скомканные бумажные полотенца. Парочка тощих котов растянулась около колес.

Ветер здесь бушевал не так сильно. Пьяно пахло гниющей растительностью и травкой.

Несмотря на открытую дверь, Элис постучала.

– Здравствуйте! Есть кто-нибудь?

Трейлер качнулся, послышались шаги, выглянула женщина: короткое линялое коричневое платье без рукавов, под которым вырисовывается голая грудь; волосатые ноги и подмышки; длинная коса, на лице два гвоздика – в носу и под губой. Вполне возможно, что та самая, с фотографии Эндрю, хотя я затруднялся сказать наверняка.

– Здрасте, – произнесла она.

Элис уставилась на нее во все глаза и с усилием сглотнула.

– Джесмин?

Женщина попятилась. Ее лицо приобрело отстраненное выражение, уголки рта поползли вниз.

– Что надо?

– Я хочу вам помочь! – выговорила Элис едва слышно, протягивая к ней руки. – Вы знаете, кто вы? Знаете свое имя?

Женщина рассмеялась.

– Мне не нужна ваша помощь! И не ваше дело, как меня зовут!