Клер Макинтош - Позволь мне солгать [Litres]

Женщина печатала отчет, не глядя на порхавшие над клавиатурой пальцы. В волосах у нее был дождик, а к серьгам она прикрепила маленькие елочные шарики, переливавшиеся при каждом ее движении.

– Шеф потребовал, чтобы я оформила материалы пары дел, – объяснила она, когда Мюррей удивился, почему она сидит здесь в воскресенье, более того – в канун Рождества. – Хочет привести все в порядок перед праздниками. Планируете на завтра что-то интересное?

– Да. Спокойное Рождество дома. – Маккензи помолчал. – А вы? – уточнил он, когда стало ясно, что она ждет этого вопроса.

– Поеду к маме с папой. – Прекратив набирать текст, она опустила сложенные руки на стол. – Мы все еще подвешиваем носки для подарков над камином, хотя моему брату уже двадцать четыре. Открываем подарки, потом едим копченого лосося, омлет, пьем шампанское с апельсиновым соком…

Мюррей, улыбаясь, слушал о семейных традициях Рождества, а сам думал о том, сколько же продлится его выволочка.

Дверь кабинета открылась.

– Мюррей! Простите, что заставил вас ждать.

– Ничего страшного.

Полагавшееся в такой ситуации обращение «сэр» Маккензи так и не произнес. Не только потому, что теперь он выступал в роли гражданского и больше не был обязан соблюдать субординацию, но и потому, что, когда Лео Гриффитс только поступил в полицию и Мюррея назначили его наставником, парень уже вел себя как придурок.

В кабинете Лео стояло два кресла, но суперинтендант сел за стол, и потому Мюррею пришлось занять деревянный стул напротив. Их разделяла полированная столешница, на которой Лео рассыпал скрепки для бумаг. Да, перекладывание бумаг – тот самый нелегкий труд, за который он получал зарплату.

Сложив пальцы домиком, Гриффитс откинулся на спинку кресла.

– Я слегка озадачен.

Конечно, он не был озадачен, но суперинтенданту нравилось покрасоваться перед подчиненными. Что несколько затягивало разговор.

– Вчера во время ночной смены, незадолго до полуночи, поступил вызов от мистера Марка Хеммингса и его сожительницы, мисс Анны Джонсон.

Ага, значит, речь действительно шла о деле Джонсонов.

– В окно их дома кто-то бросил кирпич с прикрепленной запиской с угрозами.

– Да, я слышал. В нескольких домах на этой улице установлены камеры слежения. Стоило бы…

– Да, этим занимаются, спасибо, – перебил его Лео. – Меня куда больше тревожит тот факт, что мисс Джонсон заявила, будто этот инцидент – уже не первый. – Он сделал паузу для пущего драматического эффекта. – И что расследованием этой череды инцидентов занимаетесь… вы.

Мюррей помолчал. «Можешь хоть в узел завязаться с такими высказываниями, Лео. Я не собираюсь облегчать тебе задачу. Задай мне прямой вопрос. Вот тогда я отвечу».

Тишина затянулась.

– И я слегка озадачен, Мюррей, ведь у меня складывалось впечатление, что в ваши должностные обязанности входит прием заявлений от потерпевших. Должностные обязанности гражданского. И что вы вышли на пенсию, покинув Департамент уголовного розыска – и полицейскую службу в целом – несколько лет назад.

Без комментариев.

Теперь в голосе Лео уже явственно слышалось раздражение: с Маккензи ему приходилось напрягаться куда сильнее, чем обычно.

– Мюррей, вы расследуете серию преступлений, включающую два уже закрытых дела касательно самоубийств?

– Нет, отнюдь.

Это ведь были убийства, а не самоубийства.

– Анна Джонсон пришла в полицейский участок во вторник, чтобы обсудить некоторые сомнения, возникшие у нее по поводу внезапной смерти ее родителей в прошлом году. Я довольно долго отвечал на ее вопросы. – Мюррей мягко улыбнулся. – В конце концов, в мои должностные обязанности входит обеспечение высокого уровня работы с клиентами. Сэр.

– Держурные сказали, что пострадавшая получила испугавшую ее записку. – Лео прищурился.

– Анонимную открытку в день годовщины смерти ее матери, – кивнул Маккензи.

– В базе данных ничего не значится. Почему вы не составили отчет?

– На каком основании? – вежливо осведомился Мюррей. – В открытке не содержалось никаких угроз. Ни один закон не был нарушен. Конечно, девушка была расстроена, но ни о каком правонарушении речь не шла.

Последовала еще одна долгая пауза, пока Лео переваривал эту информацию.

– Но кирпич в окно…

– …является правонарушением, – перебил его Мюррей. – И я уверен, что ведущие это дело полицейские великолепно справятся с расследованием.

– Мисс Джонсон, судя по всему, считает, что смерть ее матери была результатом убийства, а не самоубийства.

– Да, я понимаю. Ведь это дело в прошлом году расследовала группа из департамента. – Маккензи вежливо растянул губы в улыбке.

Лео уставился на Мюррея, пытаясь понять, не издевается ли над ним подчиненный такими намеками. Упрекая Мюррея за то, что тот не передал это дело в департамент, Гриффитс вынужден был бы признать, что детективы допустили халатность при изначальном расследовании.

Мюррей ждал.

– Опишите сложившуюся ситуацию в отчете и передайте все в департамент, чтобы они разобрались с этим как полагается. Ясно?

– Конечно. – Маккензи встал, не дожидаясь разрешения. – Счастливого Рождества.

– Спасибо, вам тоже. И… Мюррей!

– Да?

– Занимайтесь своим делом.

Пока что Мюррей не лгал своему начальнику и не собирался начинать сейчас.

– Не волнуйтесь, Лео. – Он широко улыбнулся. – Я не собираюсь делать то, для чего не имею должной квалификации.

Комната на первом этаже, где можно было написать отчет, оказалась пуста, и Маккензи, заперев дверь, включил компьютер. Он сдал свой рабочий ноутбук, когда уволился, а перед Рождеством хотел еще кое-что проверить, прежде чем идти домой. Если Лео Гриффитсу вздумается проверить историю запросов Мюррея во внутренней сети, их легко можно будет объяснить поиском дополнительной информации для подробного отчета в департамент.

Первым делом он проверил Дубовую усадьбу в базе данных, где фиксировался каждый вызов полиции. Следователи, безусловно, поднимали эту информацию, но в материалах дела не было распечатки, а Маккензи привык полагаться на дотошность. Он искал данные по грабежам, семейному насилию, какой-то подозрительной деятельности, связанной с Дубовой усадьбой или Джонсонами. Что-то, что могло бы указывать на то, что еще до смерти Том и Кэролайн выступали в роли пострадавших.

За все годы существования компьютерной базы данных Дубовая усадьба пару раз попадала в систему. С этого адреса дважды поступал вызов в службу спасения, но звонивший так ничего и не сказал. Оба раза из службы перезванивали по этому номеру, и объяснение инциденту давалось одно и то же:

«ЖИЛЬЦЫ ПРИНОСЯТ ИЗВИНЕНИЯ. РЕБЕНОК ИГРАЛ С ТЕЛЕФОНОМ».