Фиона Бартон - Дитя

– Что?! Ты даже мне ничего не сказала, просто улизнула? – проревел он.

Анджела надеялась, что за стенкой никого нет дома.

– Перестань орать, Ник, – ответила она. – Соседи услышат. Послушай, ты был настолько занят и настолько озабочен своими рабочими делами, что мне не хотелось добавлять тебе лишних беспокойств.

Ник пристально поглядел на нее, пытаясь уловить вранье, однако Анджела стойко хранила лицо любящей женушки.

– Я просто не хочу, чтобы ты снова из-за всего этого расклеилась, – сказал он наконец, успокоившись. – И говорю я это для твоего лишь блага, Энджи.

При других обстоятельствах Анджела улыбнулась бы ему в ответ, поблагодарила, что он так заботлив, – однако сейчас ее на это не хватило. Все разом всколыхнулось у нее в душе, после стольких лет подняв наружу и надежду, и обиду, и давнишнюю его измену.

– Я вовсе не собираюсь кипятиться, Ник. Но есть нечто такое, что я просто обязана сделать. Ради Элис.

При упоминании этого имени Ник мгновенно замкнулся и скрылся у себя в гараже, выходя оттуда только для того, чтобы в молчании с ней пообедать или поужинать.

Дабы как-то выместить свой гнев, Анджела вычистила весь дом, орудуя пылесосом точно безжалостным оружием. С яростным стуком она врезалась в плинтуса и двери, щеткой пробивая себе дорогу по комнатам и кое-где оставляя позади сколы краски – при этом мысленно выкрикивая обвинения: «Ты вообще не хотел Элис! Это была просто цена, что ты заплатил за свою неверность! Вот что ты всегда к ней чувствовал!»

«Уверена, что ты не раз еще виделся с той женщиной».

Анджела сама себя ненавидела за эту мысль, однако все ее внутренние тирады неизменно заканчивались именно ею. И она ничего не могла с собой поделать. Эта догадка вечно таилась в закоулках сознания, чтобы снова и снова являться и ее терзать. Анджела ни разу не озвучивала это Нику. А вдруг он возьмет и все подтвердит? Что ей тогда делать? Уж лучше оставаться в неведении.

В ночь на воскресенье они легли спать спиной друг к другу, не пожелав даже «спокойной ночи». Анджела долго провалялась без сна, пытаясь подавить свои мрачные мысли, и наконец упала в беспокойный сон. Когда утром она тяжело пришла в себя, Ник уже лежал подле нее с открытыми глазами, тихо изучая потолок.

– С добрым утром, милый, – в силу привычки произнесла она.

Муж что-то буркнул в ответ.

– Сегодня утром Патрик завезет нам детей. Я подумала, что можно сводить их погулять в парке, – продолжила Анджела, уже нацелившись взять его измором.

Ник снова что-то пробурчал, все также глядя в потолок.

– О чем ты думаешь сейчас, Ник?

– О том, что этому не будет конца, – ответил он тихим безжизненным голосом. – Что это никогда не прекратится.

– Это?! Ты сейчас говоришь о нашей дочери? – вскинулась Анджела, сразу сев в постели.

Ник молча откатился от нее к краю, но Анджела не могла так этого оставить.

– Она – наша дочь. И мне необходимо знать, Ник, можем ли мы с Элис на тебя рассчитывать.

– Господи ты боже мой, Энджи! О чем ты вообще сейчас говоришь?! Что бы ни сообщила тебе полиция, это все равно будут печальные вести. Или окажется, что это не Элис – и тебя опять ждет пустота и разочарование, или это она – и это означает, что наш ребенок мертв. Послушай, Энджи, ведь это не вернет ее назад. Нам уже нет нужды ни в каких тестах. Наша дочь давно ушла навеки. И в самой глубине души ты сама это отлично знаешь, правда? Нам уже не надо никаких ни могил, ни костей, ни полицейских. Поздно уже все ворошить. Мы должны просто отпустить ее.

– Твое право так считать, Ник, но лично мне необходимо все узнать. Мне нужно точно знать, где она, – только тогда я смогу обрести покой и по-настоящему с ней проститься. Меня огорчает тот факт, что ты этого не хочешь, но меня это все равно не остановит, – заявила она, еле сдерживая растущую в ней бурю. – Я знаю, что ты никогда не относился к Элис так же, как я, – добавила она и тут же почувствовала, как Ник рядом напрягся.

– Что ты хочешь этим сказать?

Но она знала, что он и так хорошо все понял. Они уже долгие годы не возвращались к той ссоре, однако ее отголоски были такими же глубоко губительными, как ядерная зима.

– Я не хочу обсуждать это, Анджела. Черт, сорок лет уже прошло! Это была всего одна ночь, и я уже говорил, что очень о том сожалею. И больше мне нечего добавить. Попытки заставить меня страдать не вернут Элис. То, что с ней случилось, – не моя вина. Это не я оставил ее там одну.

Услышав, как Анджела ахнула от боли, Ник умолк. Он понял, что зашел слишком далеко. Чересчур далеко. Он потянулся ладонью к руке жены, разжал ее стиснутые в кулак пальцы.

– Господи, Энджи, зачем ты это делаешь? Зачем вынуждаешь нас говорить то, о чем придется пожалеть? Ты сама же знаешь, что я нисколько тебя не виню. Разумеется, нет.

– Я знаю, – отозвалась она. Но она сама винила себя. В конце концов, ведь это именно она оставила Элис одну.

Разговор на повышенных голосах затих в секунды – как и всегда происходили у них любые стычки, – однако молчание потом длилось гораздо дольше. После этих редких ссор оба чувствовали себя разбито, не в силах думать о чем-либо еще.

Наконец Анджела первая встала с постели, натянула халат и пошла готовить чай.

К понедельнику между ними воцарился кое-какой угрюмый мир – приехавшие в воскресенье внуки таки заставили их натянуть радостные мины. Когда они вместе шли по улице к детской площадке, Ник взял ее за руку, а Анджела сделала мужу на ужин его любимое жаркое.

– Пока, милая, – сказал ей Ник в понедельник утром и по обыкновению поцеловал в макушку.

– Я тебе попозже позвоню, – ответила она.

Анджела пыталась спокойно сидеть за столом и читать журнал. Однако ей не удавалось одолеть и страницы – раз за разом она застревала на одном и том же предложении, на одних и тех же словах. Она налила себе уже несколько чашек чая, и все они, остывая, стояли рядком возле нее. Она даже слышала тревожный стук собственного сердца.

Нику она не сказала, когда будут готовы результаты экспертизы – ничего конкретного. Сперва ей требовалось разобраться с этим самой.

В полиции ей сообщили, что результаты будут готовы через два дня. Полицейские именно так и сказали. Сегодня как раз два дня и получалось. Точнее – четыре, с учетом выходных. Но они-то выходных не считают, так ведь? Так что выходило: четверг, пятница – и вот понедельник. Сегодня они и должны были ей позвонить, решила Анджела.

Она снова проверила телефон – не отключился ли он часом и не стоит ли в режиме «без звука». «Разбуженный» мобильник уставился на нее пустым экраном. Тогда Анджела позвонила Кейт.

– Здравствуйте, хотела вот узнать, не слышно ли чего нового?

Кейт, естественно, ничего не слышала, но обещала позвонить и попытаться выведать, как там дела.